1. Шпакович Ольга писатель
2. Публицистика
3. "Жизнь как роман". Рецензия на книгу Валерия Попова "Выдумщик"

"Жизнь как роман". Рецензия на книгу Валерия Попова "Выдумщик"

     «Жизнь как роман» - эти слова, вынесенные на обложку новой книги известного петербургского писателя Валерия Попова, как нельзя лучше передают ее суть. Когда начинаешь читать, создается ощущение, что читаешь мемуары. Однако автор - мастер интриги и гротеска, самим названием - «Выдумщик» уже намекает читателю, что это не мемуары, это все выдумано…

 

 

Так что же в романе произошло на самом деле, а что – плод фантазии автора? Вот в чем интрига! Плод фантазии? Вернее, преувеличение, гротеск, когда сама ситуация, вполне себе жизненная и обычная, превращается в абсурд. И читатель, удивленно поднимая бровь, восклицает: «Да ну! Не может быть!»

     Гротеск как художественный прием используется писателем во многих его произведениях. Но именно в романе «Выдумщик» автор приоткрывает завесу тайны пояления этого приема. Оказывается, гротеск - это реакция на произведения тех лет, когда бездарности, воспевающие советскую реальность, получали Ленинские премии. «Ну, и вполне естестенно, что после такого появились всяческие насмешки, гротески и фэнтези... «Советская литература – мать гротеска!» Такое вызывало резонанс в душе и хотелось создать нечто подобное» (стр. 78).

     Роман автобиографичен. Начинается он со странного эпизода, произошедшего с автором в детстве. Когда маленький Валерий рассказал о случившемся бабушке, та произнесла одно лишь слово – выдумщик. Так с тех пор и повелось. Автор фантазировал, зачастую – чтобы приукрасить реальность, сделать ее более яркой, интересной, необычной. «... творить прекрасное надо не из красоты, уже сотверенной..., а из грязи, из темноты... Только тогда твои произведения будут чего-то стоить» (стр. 157).

      Несмотря на изобилие в книге иронии, сарказма и «стёба» (употребим и такое словечко), ошибутся те, кто посчитает роман легковесным, в котором писатель лишь «юморит и хохмит». Да, роман написан с юмором, с присущей автору самоиронией. Это умение первым посмеяться над собой и предстать перед читателем в смешном или неприглядном виде, присущее Валерию Попову, проходит штрих-пунктиром через все его произведения и подкупает читателя честностью. А это всегда ценно, когда автор честен перед читателем. Тогда и его философские размышления, размышления мудрого человека, воспринимаются не как нотации старшего, а как задушевный разговор: «Все самые важные вещи являются еще тогда,  в раннем и как бы бессмысленном детстве, и тот, кто не запомнит их, отмахнется, - ничего не почувтсвует и потом» (стр. 359). Да, все мы – родом из детства, и сочиняют, фантазируют, выдумывают свою реальность почти все дети. Однако большинство забывает о своем умении творить, «отмахивается» от образов, фантазий, от необычных, не существующих больше нигде, кроме нас, миров, и – погружается в суету обычного и обыденного мира... При этом автор считает, что реальность – богаче любой фантазии. Он приводит пример, когда во время выступления один из присутствовавших в зале заявил: «Вот вы рассказывали тут, что ваш герой провалился под лед и вылез сухим и даже с лещом в руках, потому что воду из-подо льда откачали... У меня тоже было такое, только круче!» (стр. 339). Далее последовал рассказ этого человека, заставивший удивиться даже такого виртуозного выдумщика, как писатель Валерий Попов, который «духом не пал – напротив, возликовал: мои рассказы живут и побеждают, и даже меня!» (стр. 341).

     Роман «Выдумщик» интересен не только описанием удивительных, зачастую абсурдных ситуаций, в которые попадал герой, то есть сам автор (если, конечно, действительно попадал, а не выдумал), но и тем, что подобно зеркалу – отражает целую эпоху, вернее, несколько эпох, в которых прошла жизнь писателя. Листая страницы книги, мы попадаем в послевоенные годы, на которые пришлось его детство, затем, вместе с ним, повзрослевшим, радуемся «оттепели» 1960-х с глотком свободы тех лет. «Портвейновый век» - так иронично называет Валерий Попов эпоху 1960-1980 годов и сразу же как бы предвосхищает реакцию негодующих ханжей: как нельзя представить Париж начала ХХ века без абсента, так и нельзя представить Советский Союз конца ХХ века без портвейна. «Понятие «проклятых поэтов» появилось во Франции, и они сказали всем то, что до них никто не решался, - и к ним пришла слава... Пора... поднять наш «портвейновый век» на нужную высоту... Вот Париж – был бы без шампанского и, более того, без горчайшего абсента? Нет! А про портвейн говорят как-то упадочно. Мол, «не вышло у наших горьких пьяниц ничего!.. И сами они погубили себя...» Да они столько сделали, что можно и умирать! Как и другие гении, жертвуя здоровьем и жизнью, они создали свой неповторимый, пусть не Серебряный, но другой, гораздо более близкий нам, «Портвейновый век» (стр. 196-197).

     Валерий Попов, сам человек-легенда, в своей книге мастерски описывает портреты петербургских шестидесятников, людей, ставших легендами – Андрея Битова, Сергея Довлатова, Иосифа Бродского, Владимира Уфлянда... Сейчас мы воспринимаем их забронзовевшими, документальные свидетельства повествуют об их вкладе в литературу, их регалиях и наградах, а Валерий Попов, который был не только их собратом по перу, но и другом, дает нам другое описание: на страницах его романа они предстают как обычные люди, со всеми их слабостями и страстями. Мы узнаем о том, что великий Иосиф Бродский – «кореш с нашей улицы», был мучительно застенчив, а Сергей Довлатов прогуливался по Невскому в тапочках... «Непутевый увалень, привлекательный именно неприспособленностью к подлым временам, - этот образ оказался самым востребованным и вознес Серегу... Герой в конце концов победил автора, погубил его, привел к смерти – но это и есть высшее торжество искусства. Образ, за который не заплачено смертью, легковесен, его унесет Лета – это еще Пушкин понимал» (стр. 321).

     А вот что рассказывает автор про Иосифа Бродского: «А первым из нас, покорившим весь мир (и последним, увы), оказался Иосиф Бродский... Оказавшись в одной компании, в молодости мы не раз встречались с ним. Хорошо помню его мучительную стеснительность, переходящую в высокомерие и дерзость, - уже тогда он начал четко выстраивать свою судьбу... После судов и ссылок он уехал. Тогда казалось, что уезжает навсегда, в небытие – или мы в небытии остаемся... Потом железный занавес приподнялся, и пришли его книги. Мы услышали о его мировой славе и Нобелевской премии. Вот так «кореш с нашей улицы»! (стр. 314).

     С «оттепели» 1960-х автор плавно погружает читателя в эпоху «застоя»: «Как мы пережили застой? Наш взлет, случившийся в шестидесятые, как-то иссяк, оставив лишь послевкусие, а в литературу грубо (на наш взгляд) вломились «почвенники», захватившие все. Нас, «исчадье городов» и даже гостиных, ненавидели и печатали редко... Все вдруг как-то... опростилось» (стр. 147). Иронично подсмеиваясь над «почвенниками», автор имеет в виду опять же бездарные произведения авторов, которые теперь уже почуяли новую конъюнктуру и, дабы их печатали, стали штамповать романы, проповедующие «квасной патриотизм», изобилующе нарочито упрощенным – «простонародным» - слогом.

     Эпоха «застоя» сменяется в книге периодом 1990-х годов. Автор описывает растерянность писателей, которые из властителей дум вдруг в одночасье стали никем. Шумный гвалт ресторана в Доме писателей, поездки в Дом творчества в Комарово, издания книг – все осталось в прошлом. Начиналась новая эпоха, в которой писателям места не было. Они ходили по издательствам, предлагая свои произведения, однако новое время требовало новых тем: если прежде поощрялось восхваление власти, то теперь в моду вошли темы секса, денег и насилия. Кто встроился в новое время, приспособился к новым реалиям – тот  выиграл. Остальные проиграли. А сам автор? Его выручило присущее ему чувство юмора и умение попадать в необычные ситуации – или придумывать их. А это – «вечнозеленые» темы, которые интересны всегда.

     Листая страницы книги «Выдумщик», читатель, проживая с автором его жизнь, добирается до нашего времени. О нашем времени, современной литературе автор отзывается скептически: «А тот тесный, дымный, пахучий гвалт, варево тогдашней литературы сменилось теперь холодным свечением компьютеров, сухой скудостью электронной почты. Поэтому и литература теперь так скудна и суха. А тогда...» (стр. 254). Что ж, возможно, в чем-то автор прав, с чем-то можно и поспорить. Тем и ценна книга «Выдумщик», что ее создатель ведет с читателем честный диалог, побуждая вместе и посмеяться над чем-то, и подискутировать.

     А еще роман Валерия Попова вполне можно разнести на цитаты. Вот, к примеру, формула успеха от автора: «Успех стоит риска: просто так не получишь его» (стр. 313). Для того, чтобы быть успешным, по мнению успешного писателя, надо уметь рисковать, уметь посмеяться над трудностями и бедами и – главное, несмотря ни на что, быть собой.

Ольга Шпакович