1. Шпакович Ольга писатель
2. Проза
3. Роман "Чёрный PR" 2011 год

Часть 1

                                                              Глава 1.

 

 

     В черной бездне ночи светились нули на электронных часах, стоящих на тумбочке возле кровати. Даша смотрела на них как завороженная. Полночь… Ноль часов, ноль минут… Есть в этом что-то сакральное.  Новый день – новая жизнь. Ты всегда имеешь возможность начать  с нуля…

     …Даша Волкова чуть больше месяца проработала в телекомпании родного городка с поэтическим названием Соленое Озеро.  А кажется, только вчера она, выпускница журналистского факультета МГУ, получила диплом, только вчера на выпускном вечере вчерашние студенты обменялись адресами и, простившись с однокурсниками, разъехались по городам и весям  нести информацию в массы…

     …Звонок сотового телефона вытолкнул Дашу из сна.  На дисплее имя звонящего – Жанна:

     - Привет, зайка! Не разбудила?

     - Нет, уже встаю.

     - Слушай, а что за фигня с сюжетом из администрации? Вернулась из командировки, а Юрок на взводе – сюжет кошмарный, сам он чуть ли не опозорен в глазах всего города. (Юрок – это мэр города и любовник Жанны) Хотела  сразу тебе позвонить, но был первый час ночи… Ну, так что там?

     - А что? – сон как рукой сняло.

     -  По-твоему – там  все нормально?

     - Ну да…А что не так?

     - Ясно… Значит, стоит мне уехать в командировку, как репортажи из администрации превращаются в полную задницу? … Ладно, на работе поговорим…

     Отбой...  Чего она добивается? Что опять не так?  Даша посмотрела на будильник. Без пятнадцати восемь. На работу к девяти.  Соскочив с кровати, она встала у зеркала:  высокая и  стройная, с маленькой грудью, тонкой талией и длинными ногами – предметом ее особой гордости. Черные кудрявые волосы оттеняют молочную белизну кожи, лицо украшают огромные карие глаза. Тонкий нос и нежные губы... В ее лице - странное сочетание иконописной красоты, одухотворенности и скрытого сладострастия.  Ей  двадцать шесть, и она  прекрасна. 

     Пройдя на кухню, Даша включила телевизор – и как раз к  повтору вчерашнего выпуска местных новостей. На экране -  редактор новостей Егор. Он замещал Жанну в связи с ее командировкой. Жанне  двадцать восемь, и она считается в их маленьком городке первой красавицей. Крашеная блондинка с длинными волосами, голубыми глазами и яркими губами. Допустим, ей не хватает изящества, она скорее воплощение сельской красоты – свежая, крепкая, ядреная. И главное ее достоинство, конечно, изумительный цвет лица – белый с  естественным румянцем. О таком говорят – «кровь с молоком». Жанна проработала на местном телевидении лет пять, с самого его основания. Горожане привыкли просыпаться и засыпать под ее нежный голосок. Утром, когда они включают телевизор,  и вечером, когда выключают, им улыбается с тысяч экранов она. Местные новости всегда пользуются популярностью, а помимо  новостей Жанна  снимает иногда, под настроение,  авторские программы на злобу дня. И их тоже смотрит весь город. Самая известная в городе барышня  разведена, воспитывает пятилетнюю дочь, но в личной жизни  счастлива – помимо многочисленных  поклонников, имеет надежный тыл в лице молодого мэра их города, с которым у нее с полгода как завязался бурный роман с перспективой  выгодного брака. Даша до поступления на журфак МГУ не была знакома с Жанной, поскольку карьера этой популярной телеведущей тогда еще не началась - она училась в университете на химика, чтобы после окончания учебы работать на химзаводе. Однако градообразующее предприятие захирело, а его специалисты заняли рабочие места на городских рынках, или спились, или нашли упокоение в соленых водах местного озера. Но не так все грустно сложилась  судьба Жанны – ей повезло, каким-то образом она попала на телевидение и заняла там прочное место.

    … На часах восемь двадцать… Даша сварила себе кофе покрепче, позавтракала омлетом с сыром, и с тяжелым сердцем, предвкушая неприятности, отправилась на работу. Телекомпания Соленого Озера занимает несколько помещений на опустевшем химическом заводе. Один из бывших цехов превратили в павильон, лабораторию – в редакцию, комнату отдыха – в монтажную, комсомольский уголок – в кабинет генерального директора.

     В редакции, как обычно, накурено, дымный воздух сотрясают хиты от «Европы плюс». С порога сразу видно, кто здесь главный: хоть самый большой стол и принадлежит редактору Егору, и стоит на самом видном месте,  однако стол Жанны,  расположенный  в уголке,   сразу притягивает взгляд благодаря мелким подаркам,  дипломам и благодарностям. Именно вокруг него  сосредоточена вся жизнь редакции.   

     Жанна восседала за своим столом как на троне и, по своему обыкновению, что-то громко рассказывала. Вокруг нее столпились сотрудники телекомпании.  До слуха Даши донеслась последняя фраза из монолога Жанны:

     - … да что у нее есть, кроме внешности? Мозгов-то уж точно нет…

     При виде Даши Жанна  замолкла и величественно прошествовала в кабинет шефа. Через минуту они вернулись вдвоем. Жанна вставила в видеомагнитофон кассету, отмотала на злополучный репортаж Даши из администрации.

     - Ну, что скажете? –  гуру местного ТВ вызывающе обвела присутствующих сощуренными глазами.

     - А что сказать? – вскинулся оператор Коля. – Мой сюжет. Видеоряд  нормальный. Все, как обычно.

     - К тебе претензий нет! – резко ответила Жанна. – Претензии к тексту. Егор!

     - А что? – у  редактора  смущенный вид.

     -  Ты – выпускающий редактор! Как ты выпустил такую задницу?

     - Но, Жанна, по тексту замечаний нет. Все грамотно.

     - А к профессионализму журналиста у тебя тоже замечаний нет?

     - Ну… Понятно, что сюжет невкусный. Но заседанка – это дерьмо вообще. А из дерьма не каждый умеет конфетку делать. Ты вот умеешь. Но не всем это дано.

     - Настоящий профессионал из всего умеет конфетку делать. А если человеку не дано – тут уж ничего не сделаешь. Никакие МГУ не помогут.

     Повило тягостное молчание. Все стояли, опустив глаза.  

     - Да мой Юра был в шоке!  Таких, говорит, на пушечный выстрел к телевидению нельзя подпускать! 

     - Уж не предлагаешь ли ты уволить Дашу? – как бы в шутку, посмеиваясь и подмигивая Даше, спросил директор Стас.

     - Почему бы нет? – пожала плечами Жанна. – Насколько я знаю, у нее испытательный срок вот-вот должен кончиться. И что достойного внимания мы видели за это время? Что? Кто-нибудь хоть что-то может вспомнить?

     Всеобщее молчание.

     - Вот-вот. Все сюжеты серые, тексты никакие – ну не умеет человек писать – не дано, синхроны затянутые – видно, что не может вовремя точку поставить. Так какой смысл нам держать такого журналиста? Ради престижа – что у нас выпускник МГУ работает? Если уж на то пошло – лучше ты, Стас, между нами  ее оклад раздели. Я готова больше работать, но и получать  больше.

     - И я! – вставил слово журналист Игорь.

     Егор скромно промолчал.

     - Погодите-погодите! – вмешался Стас. – Дарья еще пока не уволена, чтобы ее оклад делить. 

     - Не делите шкуру неубитого медведя! – засмеялся оператор Коля.

     - Скорее, неубитого волка! – продолжал глумиться журналист Игорь. – Неубитой Волковой!

     - Так уволь, - холодно улыбнулась Жанна. – Мы бы уволили, да у нас такого права нет.

     - Я – демократичный директор, - возразил Стас. – Для меня главное – чтобы человек ко двору пришелся. А профессионализм – дело наживное. Дашка только со студенческой скамьи, у нее опыта маловато. Если поднатаскать – толк, глядишь, и будет… Но это в том случае, если человек стал для нас своим. Если не стал – то будь он хоть трижды профессионал, нам он не нужен. Мнение Жанны я слышал. Теперь хочу услышать мнение остальных.

     Однако остальные молчали. Наконец голос подал до сих пор не вступавший в разговор видеоинженер Павел:

     -  Я с Дашей монтировал, могу ее оценить как специалиста. На мой взгляд, она – профи. Все у нее четко, все пропорционально – тексты, синхроны…  И я бы не сказал, что сюжеты скучные. Нисколько не хуже, чем у других… Вы тут говорили, что не можете ни одного сюжета вспомнить… А как же  сюжет о концерте? Я бы сказал, что это авторский сюжет – высший пилотаж. А еще острый такой сюжет был  о нашем заводе? У нее всегда аналитики много. Я думаю, что у Даши и крупный формат хорошо получился бы.

     Жанна презрительно скривила губы, всем своим видом показывая, что ей есть что возразить, но она уже все сказала и не считает нужным что-либо прибавлять к ранее сказанному.

     - Так, - кивнул Стас. – Остальные что?

     Остальные молчали.

     - Один за, один против, остальные воздержались – так, что ли?.. В таком случае мое резюме – испытательный срок у Волковой кончается через неделю – вот через неделю мы и вернемся к этому разговору. От тебя, Дарья, за это время ждем шедевров.

     - Вот только дождемся ли? – не удержалась от колкого замечания Жанна.

     - А теперь важная информация! – возвысил голос Стас. – Грядет традиционный ежегодный конкурс, который  ГТРК проводит среди местечковых телекомпаний.  Номинаций несколько… Сейчас зачитаю, - Стас развернул свернутый в трубочку факсовый лист. - Первая – авторская социально-значимая программа, вторая – программа новостей, третья – лучший репортер, четвертая – лучший интервьюер, пятая – лучшая операторская работа, и шестая – лучший ведущий, ведущая… Значит, так… Предлагаю послать новости. У кого другое мнение?

      Слово взяла Жанна:

     - Что тут обсуждать? Конечно, новости!  Это же наша фишка!

     - Может, авторскую программу? – предложил режиссер Паша. – У Жанки же классные программы есть. Например, последняя – о том, как наш завод добивают. Я когда монтировал – мурашки по коже.

     - Нет, - возразила Жанна, - давайте осторожнее с политикой.

     - Правильно! – подхватил редактор новостей Егор. – Новости – это самая нейтральная тематика, это самая популярная, рейтинговая программа. Новости смотрят все!

     - Все так, но новости и пришлют все, - неуверенно  вставил свое слово журналист Игорь.

     - Так и авторские программы пришлют все, и операторские работы! – возразил Стас. – А нам надо прислать то, в чем сильны именно мы!

     - А почему бы нам не попробовать номинацию «ведущая»? – предложил оператор Коля. – Жанка у нас в сто раз лучше краевых звезд!

     - Это можно! – весело подхватил Стас. – Значит, решено – посылаем программу новостей, которую проведет Жанна. Итак, сейчас садимся – я, Жанна и Егор, отбираем лучшие сюжеты за последние месяца три, Жанна записывает подачи, монтируем программу и отсылаем. Остальные – за работу! Конкурс конкурсом, а новости сегодня должны выйти. Итак, журналюги, по съемкам!

     - Ну, зайка, вот тебе и испытание, - повернулась Жанна к Даше. – Я буду в студии сюжеты отбирать, а ты дуй  в городскую администрацию!  Но учти – сделаешь опять лажу, мы тебе темную устроим!

      На понедельничном заседании было скучно – молодой мэр – Жанкин ухажер – обсуждал хозяйственные вопросы. Периодически, косясь на камеру,  демонстративно распекал подчиненных, те сонно писали что-то в блокнотах. Оператор лениво перемещался с камерой, набирая кадры по классической схеме – общий план, средний план, правый ракурс, левый ракурс, «крупняки» в виде классических очков на столе, пишущей руки, раскрытого блокнота, чьего-то напряженного лица… Даша старательно выводила: «подготовка школ к новому учебному году… подготовка к дню города… неудовлетворительное состояние городских бань…» Параллельно она возвращалась мыслями к сегодняшнему собранию. «Вот это Жанка меня унизила! Писать я, видите ли, не умею… Да после такого уровень самооценки ниже плинтуса опустится… Стоп! Спокойно… Ты-то знаешь, что в МГУ ты поступила только благодаря себе. Если бы ты была бездарью, тебя не взяли бы. Так? Так… А потому хватит кукситься! Все просто на самом деле – до твоего появления Жанка была звезда, а сейчас она чувствует в тебе достойную соперницу. А что? Внешне я ее не хуже. Это раз. Мои сюжеты профессиональнее, чем ее – зря я, что ли, пять лет в МГУ отучилась? Это два. При этом у меня высшее, да еще какое, а у нее что? Ну, училась она на химика, но ходят слухи, что замуж вышла и учебу забросила. Недоучка. Ну, погоди, Жанка! Ты думала съесть меня? А что, если я съем тебя? Я готова была стать твоей подругой, я восхищалась твоими пробивными способностями, твоим умением хвататься зубами за жизнь… Но ты объявила мне войну. И я принимаю твой вызов.  Я еще не знаю, что я сделаю, но только съесть себя я не дам…Интересно, какие сюжеты выберут для конкурса?… А мои? Ну хоть один! На прошлой неделе у меня был неплохой про то, как труба прорвалась… А если мои не выберут? Особенно в свете сегодняшнего разговора? Смонтируют программу из Жанкиных да Егоркиных… Да я гораздо лучше пишу, чем эта парочка! В конце концов, я – профессиональный журналист! А они кто? Схему построения сюжета не знают… Особенности телевизионного формата не знают… Да, сюжеты у них неплохие… местами… но все на интуиции, никакой теории… Жанка еще и стилистические ошибки допускает. Егорка хоть филфак пединститута закончил, хоть какое-то гуманитарное образование, а она – технарь и есть технарь. Что у нее в школе по русскому было?.. Вот потому-то и не выберут мои сюжеты! Зависть. Обыкновенная – человеческая, творческая. Вот потому-то и не пошлют… А что я могу сделать? Ничего.» Даша вздохнула и вывела в блокноте: «В период массового отключения горячей воды городские бани не справляются с наплывом посетителей, в результате чего образуются очереди. Мэр города пообещал, что в ближайшие же дни ситуация будет нормализована…»

    Подошел Коля.

     - Я в общем все. Поедем?

     - Не… Поснимай еще.

     - Да я уже и так тридцать минут снял.

     - Синхрончиков набери.

     - Набрал.

     - Точно? Смотри, опять Жанка недовольна будет.

     - Ну, моей-то работой она довольна. Это она на тебя зуб точит.

     - Ну, тогда пойдем.

    Вернувшись  на студию, Даша  села расписывать  отснятый материал. Работать было сложно, так как  просмотровая помещалась в тесном помещении редакции. Здесь находились все сотрудники телекомпании, они громко разговаривали, курили, параллельно смотрели телевизор, который почему-то включали чуть ли не на полную катушку. Тем не менее все так работали, а потому Даша считала, что не вправе жаловаться. Она  выписала синхроны и села за сценарий. Но в голове ее стучало: «У тебя срок – неделя, не справишься – уволят… А если уволят – где  будешь работать?!» 

     - Дашка, чего ты там копаешься? – Егор смотрел на нее сверху вниз с высоты своего редакторского кресла.

     - Сейчас, еще пять сек.

     Хотелось создать шедевр, вернее, Даша вынуждена была создавать шедевры под страхом увольнения, под страхом потери любимой работы. Но, как назло, ничего гениального в голову не приходило. Только дежурные фразы. Пришлось нести сценарий  Егору в том виде, в котором он есть. Егор пробежал взглядом написанное:

     - Нормально, иди на монтаж.

     Но тут подлетела Жанна.

     - Это случайно не сюжет с сегодняшнего заседания?

     - Да, он.

     - А ну, покажи, что ты там написала.

     - Егор уже проверил.

     - Мало ли что Егор проверил! Не хочу, чтобы мне  Юрочка  жаловался, что никто, кроме меня,  заседанки снимать не умеет.

     Прочитав текст, местная телезвезда поморщилась:

     - Фу, Даша, вот опять… Какой текст кондовый! Заснуть можно от такого сюжета!

     - Попробуй из заседанки что-то интересное выжать!

     - Так на то ты и профессионал, чтобы из дерьма конфетку делать! Ты ж у нас в столицах обучалась! Вот и покажи класс! Что ж ты до сих пор не покажешь? Уже месяц от тебя шедевров ждем – не можем дождаться… Ты смотрела мои сюжеты?

     - Смотрела.

     - Ну так вот… Почему я всегда могу какую-нибудь изюминку найти?

     - Что же мне надо изменить? – спросила Даша, у которой все клокотало внутри…

     - Ну, не знаю, Дашуль! Ты же у нас профи! А ты, Егор, чего такие тексты пропускаешь? Ты же у нас редактор!

     - Да, в самом деле – текст вялый.

     Даша выхватила листок и, стараясь не обращать внимание на орущий телевизор и взрывы смеха, переписала текст. От злости текст получился искрометный.

     - Вот, переписала, посмотри – теперь нормально? – она смиренно протянула листок Жанне. Та с покровительственным видом взяла его и внимательно прочитала. Видно было, что хочет придраться, но не знает, к чему.

     - Ну вот – другое дело.  Можешь же, когда хочешь. Егор, посмотри.

     Егор в свою очередь прочитал текст.

     - Да, сейчас лучше. Иди на монтаж.

     - Егор,  а какие сюжеты выбрали для конкурса?

     - Всего десять взяли, четыре моих, три Жанкиных, и два Игорюхиных.

     - А мой никакой  не взяли?

     - Нет... Не сердись, не доросла еще.

     - А, хорошо. Я не сержусь.

     - Ну, иди на монтаж.

     На монтаже от журналиста  не требовалось особой помощи видеоинженеру, который автоматически чередовал крупный план с общим, средний с крупным и т.д. Обычно Даша с энтузиазмом помогала Павлу, материал у нее был расписан посекундно, и ей доставляло удовольствие самой компоновать кадры. Она ощущала себя настоящим режиссером, монтирующим полнометражный фильм, а Павла - своими руками. Но сейчас она молчала, предоставив инициативу ему.

     - А сейчас я вот такой планчик забабахаю… Пойдет?

     - Угу…

     - А сейчас какой нам планчик поставить? Ну разве этот…

     - Угу…

     - Ты чего смурная такая сегодня? – Павел на минуту оторвался от пульта.

     - Да так… Ты монтируй-монтируй…

     - После сегодняшнего?

     - Угадал.

     - Да ладно – не бери в голову! В творческих коллективах всегда так. Бьют – значит, стоишь чего-то.

     - Стою чего-то? Тогда конечно – пусть бьют… Лишь бы совсем не убили.

     - Да уж… Жанна наша всерьез за тебя взялась. Видно, что недолюбливает тебя. А остальные что – она у нас как пахан. Звезда! И почти жена мэра. А ведь городская администрация дотирует нашу компанию. За счет рекламы мы бы не выжили. Так что не обижайся на наших.

     - Да я не обижаюсь! Я все понимаю! Только дайте мне спокойно работать! Я же ни на что не претендую – пусть Жанна будет звезда, пусть Жанна будет лучшая! Мне ведь ничего не надо – только заниматься любимым делом.

     - Я понимаю. Действительно, что-то наши уж слишком… Стали сюжеты выбирать для конкурсной программы, говорю, а Дашкины сюжеты? У нее ведь есть классные! Так Жанна костьми легла – нет, и все тут! А Стас что – Стас ничего…

     Даша задумчиво посмотрела на Павла, и вдруг в ее голове, как молния, пронеслась дерзкая идея.  «А что, если…» - но она даже испугалась того, что готова была совершить.          «Боюсь подумать… Нет-нет! Это подло… А с тобой не подло? Подло…»

     - Даша, ау! На какой минуте синхрон Юрчика брать?

     - А?.. На пятой минуте двадцатой секунде. От слов «И теперь мы должны…»

      «… послушай, не ты придумала такие правила игры. Их придумали другие и навязали тебе. Ты можешь лапки опустить и проиграть, можешь выйти из игры, что равносильно проигрышу. Но можешь и выиграть. Попробуй!.. Да… Да, хорошо… Но мне страшно! Я хочу работать, я не хочу интриговать!.. Послушай, если ты не сделаешь их, ты не сможешь работать, ты окажешься на улице. Чем ты будешь зарабатывать на жизнь? Ты ведь одна одинешенька – ни отца, ни матери… Страшно ей! А увольняться в никуда – не страшно? Дашенька, послушай меня, солнышко, это – твой шанс! Ну, понимаешь, кто не рискует – тот не пьет шампанское. Попробуй! Рискни! Сыграй! Сделай ход! Ты ничего не теряешь – тебя все равно уволят. А приобрести можешь многое!..»

     - Заканчивать синхрон не пора?

     - Что?.. А, давно пора. Пятая минута пятьдесят восьмая секунда. Последние слова «… работы много, но мы все успеем сделать».

     «…Ну хорошо. Я сделаю это. А что, если не получится?.. Вот когда не получится, тогда и будешь думать, что делать. Давай! Дерзай!»

     - Паш, Жанну уже записали?

     - Да… Как с новостями закончим, так буду конкурсную программу сводить.. Потом отсылать… Домой не знаю когда попаду. 

     - Слушай, а у меня к тебе предложение.

     - Какое?

     - Смотри - это секрет. Я только тебе могу его доверить.

     - Заинтриговала.

     - Давай возьмем полторашку пива, останемся вместе и…

     - И? Звучит заманчиво.

     - И ты запишешь мои подачи к конкурсной программе, - выпалила Даша, как в прорубь с головой нырнула. Но лучше так, сразу, когда все быстро, когда самое страшное  позади. В такой ситуации ты словно перекладываешь свои проблемы на другого, и теперь перед ним встает выбор – как поступить. Возможно, будь на месте Павла кто-то другой, она бы не осмелилась предложить такое, просто она знала, что нравится ему. И то, что он – единственный – поддержал ее на собрании, вселяло надежду.

     Павел был обескуражен.

     - То есть как – твои? Решили же Жанкины… Или Стас передумал? Мне он пока ничего не говорил.

     - Стас не передумал… Послушай,  я прошу, чтобы ты помог мне!  Я чувствую, что способна на большее. И потом, у меня нет другого выхода. Ты знаешь, что через неделю меня уволят. Жанна добьется этого. Понимаешь, Паша, я окажусь без работы, на улице. И что мне делать тогда? В петлю лезть? Я не могу – и не хочу смириться с участью, которую для меня приготовила Жанна! Не могу! Не хочу! А так – кто знает… Это – мой шанс! Это тот самый случай, который может меня спасти. Другого не будет. Я не могу  ждать годами, когда такой случай представится, у меня есть только неделя! – ее глаза лихорадочно блестели на бледном лице.

     - Допустим, я согласен, - задумчиво сказал Павел, искоса посматривая на нее. – Потому что я тебя хорошо понимаю. Но ты подумала, что будет дальше? Я запишу тебя, мы смонтируем программу, отошлем ее…

     - Разопьем полторашку, и я отблагодарю тебя, - весело закончила Даша.

     - Не надо мне твоей благодарности, я могу это сделать так...

     - Надо! Я  этого хочу!

     Разговор принял двусмысленный оборот. Павел взволнованно молчал, видно было, что в нем происходит борьба.

     - Итак – мы отошлем программу, она не займет там никакого места, и когда обман раскроется…

     - Не раскроется.

     - А если раскроется? Да Стас убьет нас!

     - Вот когда раскроется, тогда и будем думать, убьет нас Стас или не убьет… А я считаю, что надо рискнуть! Кто не рискует – тот не пьет шампанское!

     Павел молчал.

     - Ну послушай, я все возьму на себя! Я скажу, что обманула тебя, вот и все. Только я уверена, что все будет хорошо.

     - А я так не думаю и не понимаю, на что ты рассчитываешь.

     - Паша, зато вместе… И в неудаче, и в удаче.

     - Вместе так вместе, - прошептал он.

     Со студии Даша вышла вместе  со всеми, чтобы не привлекать внимания. Завернула в ближайший магазин, купила «полторашку» пива, орехов, сыра, черного хлеба. Убедившись, что все телевизионщики разошлись, она вернулась, нажала кнопку звонка. Дверь открыл Павел.

     - Ты один? Никого из наших нет?

     - Никого… Пива купила?

     - А то! И пиво, и закусь.

     - Ну, Волкова, ты – авантюристка!

     В телекомпании было темно и непривычно тихо. Свет горел только в монтажной. Даша разместила рядом с пультом бутылку и закуску.

     - Сначала записываться, - нахмурившись, произнес Павел.

     Он ушел в павильон, установил камеру.

     - Готова?

     Даша переоделась в строгую блузку, которая была предназначена для записи ведущих. Глядя в зеркало, с особой тщательностью нанесла косметику на лицо. Она понимала, как много зависит от того, насколько хорошо она будет выглядеть.   Критически осмотрев себя, осталась довольна. Войдя в павильон, с сильно бьющимся сердцем села за столик, за которым писала свои подачи Жанна. Павел направил ей в лицо безжалостно резкий свет софита. Даша знала, что правильно выставленный свет – это девяносто процентов успеха. Свет может дурнушку преобразить в красавицу и, напротив, красавицу обезобразить, молодую - сделать старухой, стройную – толстой.

     - Паша, теперь успех нашего предприятия зависит только от тебя!

     - Не волнуйся – мы свое дело знаем… Там на столике подачи должны лежать – Жанна оставила после записи.

     - Есть, лежат какие-то.

     - Потренируйся и можем начинать.

     Даша дрожащими руками взяла первый попавшийся листок. Несколько раз прочитала написанное, чтобы по возможности заучить. Это в Краевой телекомпании работают с суфлером, маленьким телекружкам пока об этом можно только мечтать. Более или менее запомнив текст,  пристально уставилась в объектив камеры. И - отвела взгляд. Она чувствовала  себя как под прицелом автомата, словно ее на расстрел привели, и сидит она – беззащитная, распятая безжалостным электрическим светом, а так хочется убежать, спрятаться и не ввязываться больше в подобные авантюры. Даже затошнило  от панического страха.

     - Ну, что? -   словно из ниоткуда раздался голос Павла. Софиты настолько ослепляли, что весь павильон казался погруженным во мрак. И Павел растворился в этом мраке, только голос жил и звучал со всех сторон.

     - Погоди, я не могу…, - голос охрип и предательски дрогнул. -  Погоди, я сейчас соберусь…

     - Слушай, не можешь – давай оставим эту затею! В самом деле – у тебя же совсем нет опыта! Давай не будем позорить себя и телекомпанию – пусть на конкурс отправляется Жанна.

     На Дашу эти слова подействовали как удар хлыстом. Она вздрогнула, резко выпрямилась и с металлом в голосе произнесла:

     - Извини. Давай работать.

    Даша сконцентрировалась,  и в этот момент с ней произошло что-то вроде раздвоения личности. Та ее часть, которая безумно боялась и не смела взглянуть в бесстрастное око объектива, скомкалась и ретировалась в самый темный угол павильона, с ужасом наблюдая за тем, что происходит с ее второй половиной под прицелом видеокамеры. А другая, неведомо откуда взявшаяся Дарья Волкова, вошла в образ телеведущей, уверенной, холодной, официальной, дерзко взглянула в объектив и отрапортовала текст так, что сама получила наслаждение от того, как звучал ее голос, как играл тембр, от гаммы интонаций – в одном месте ироничной, в другой – задушевной. Несколько секунд уходило у нее на то, чтобы запомнить текст. Пробежав по нему глазами, она, почти влюблено глядя в объектив, с обольстительной полуулыбкой выдавала очередную подачу, вкладывая в короткие сухие предложения всю свою энергетику,  всю себя.

     Наконец  была произнесена последняя подача.

     - Все! – выдохнула Даша.

     - Умничка! – откликнулся Павел.

     - Давай глянем, что получилось.

     Оба склонились над монитором. Даша очень волновалась – кураж, конечно, она испытывала, но вот насколько ей удалось выразить то, что творилось в ее душе? Она дала себе слово быть пристрастной, посмотреть на себя со стороны и, если только ей покажется, что она недостаточно профессиональна, безжалостно уничтожить все, что отснято и отказаться от своих смелых планов.

     Однако чем дальше смотрела Даша на себя   экранную, тем больше ей нравилось  то, что она видела и слышала. Павел постарался – удачно выставленный свет, с любовью подобранный ракурс подчеркнули достоинства ее лица, так что на экране она выглядела даже лучше, чем в жизни. Что касается ведения программы – видно было, что чувствует себя ведущая уверенно, интонации были подобраны удачно, а главное, ей удалось в  официальный и бесстрастный образ привнести черты своей личности. Но, возможно, это только ей так кажется? Даша перевела взгляд на Павла, и в глазах его прочитала восхищение.

     - Ну, Пашка, что скажешь?

     - Супер!

     - Не хуже Жанны?

     - Лучше!

     - Да ну… Это потому, что ты неравнодушен ко мне.

     - А вот и нет! Сейчас я оцениваю тебя не как женщину, а как профессионала.

     - И все-таки – давай теперь посмотрим на Жанну.

     Поставили кассету, где программу вела Жанна. После низкого, с приятным тембром, голоса Волковой тонкий голосок Жанны казался сюсюканьем, не совместимым с общим стилем ведения новостей. Она просто тарабанила текст, не расставляя смысловых акцентов. Что касается внешности, то ее белокурые волосы с темной, не прокрашенной макушкой, выглядели дешево.

     - Так  что – монтируем?

     - Монтируем!

     Программу смонтировали быстро – между сюжетами поставили подачи Даши Волковой. Теперь можно было расслабиться. Павел разлил пиво по высоким бокалам. Провозгласил тост:

     - Ну, за успех нашего  предприятия!

     - За успех!

     Даша облегченно вздохнула и с  наслаждением осушила бокал прохладного пенистого пива – заслуженная награда после стресса, после непростой, но хорошо проделанной работы!

     После того, как бутылка опустела, изрядно охмелевшая Даша потянулась к Павлу и прижалась губами к его щеке. Он вздрогнул, закрыл глаза, но тут же, через силу отстранив девушку, глухо проговорил:

     - Ты мне очень… очень нравишься! Но – не надо. Если это благодарность – не надо. Я сделал это просто так.

     - Надо! – возразила Даша. – Я хочу, чтобы мы были  повязаны. И – я просто тебя хочу.

     Она отодвинула пульт в сторону, села на стол, Павел встал, обнял ее, она прижалась к нему, обхватив его ногами. Они долго с упоением целовались. Постепенно его ласки становились все более настойчивыми, а движения – нетерпеливыми. Он расстегнул ее кофточку, обнажил сначала одно плечо, покрывая его поцелуями, затем другое. Кофточка упала на пол. Даша никогда не носила бюстгальтер, а потому ее груди обнажились, напряглись. Павел жадно прижался губами сначала к одной, затем к другой груди. Даша с наслаждением ощущала, как трепещет его большое тело в ее объятиях, ее возбуждало беспомощное выражение его лица, искаженного мукой желания. Она вся подалась к нему, готовая принять его в себя, и  отдать себя ему. Он торопливо, едва совладав с собой, освободил ее от плавок и юбки и вошел в нее требовательно и жестко. Даша вся отдалась ощущениям, поплыла по реке наслаждения, волны которого захлестывали ее, то отрывая от земли, то бросая в глубины темной страсти. Когда наслаждение достигло апогея, Даша мучительно и сладострастно изогнулась, Павел подхватил ее, прижал к себе и, содрогаясь,  замер…

     Спустя несколько мгновений Даша открыла глаза, словно пробудилась от глубокого и прекрасного сна, с благодарной улыбкой посмотрела в черные глаза Павла.

     - Пашка, ты – прелесть!

     - Я люблю тебя, - просто сказал он.

     Когда вышли на улицу, было совсем темно. Где-то вдали светился одинокий фонарь. Павел проводил Дашу до подъезда.

     - Не приглашаю, - сказала она. – Я привыкла спать одна.

     - Тогда до завтра!

     Павел медленно побрел домой. Несмотря на то, что женщина, которую он захотел с первого взгляда, наконец-то стала его, на душе было неспокойно. Он то блаженно улыбался, то хмурился. «Я не мог поступить иначе, - уговаривал он себя, но голос совести не давал ему покоя. – Как это не мог? Мог. Директор и коллектив решили послать на конкурс Жанну. Значит, надо было послать Жанну.  А так – называется вранье и подлость. По отношению к Жанне, к ребятам. Ишь, как я раскис перед этой Дашкой. Лихо она меня использовала. Ведь подметила как-то, что я ее хочу. А я, дурак, думал, что умею скрывать свои эмоции… Так, стоп, стоп, стоп! Не надо упрощать. Если бы  я хотел Дашу и пошел ради нее на подлость – это одно, но я пошел на это, чтобы предотвратить другую подлость – по отношению к Даше. Разве не подло поступает Жанна?  А наши – разве не хороши? Видят подлость, и молчат. Надо было помочь девчонке! Ну, помог. А дальше что? Как я буду нашим в глаза смотреть, когда все откроется? А откроется по любому. Дашка боялась, что ее уволят, но по ходу, нас обоих уволят… Значит, так. Возвращаюсь в редакцию и посылаю Жанну. А там – как Бог решит. Вот это по-честному».

     Павел расправил плечи и решительно направился обратно в телекомпанию. Отправив программу, смонтированную с подачами Жанны, он со спокойной совестью вернулся домой и заснул сном праведника.

 

 

 

                                              Глава 2.

 

 

      Игорь Александрович Горин был везучим человеком. Ему исполнилось тридцать три года, когда он возглавил Краевую Гостелерадиокомпанию. Головокружительный карьерный взлет… Он получил сложное хозяйство в виде двухэтажного здания и хозяйственных пристроек, гаража с десятком легковых машин, бесконечного количества офисов,  требующих ремонта, монтажных, напичканных электроникой, а главное – штат сотрудников, который насчитывал почти пятьсот человек. Человеческий материал был разный – творческие работники (журналисты, редакторы, операторы, режиссеры, звукорежиссеры, ассистенты режиссеров), подсобный персонал (водители, плотники, рабочие в павильоне), а еще гримеры, парикмахеры, секретари, повара, уборщицы… Среди творческих работников много было амбициозной молодежи, но основная масса состояла все же из старых, прочно окопавшихся у телевизионной кормушки сотрудников, которые ревниво относились к новичкам, и, постоянно интригуя между собой из зависти, объединялись, чтобы выжить какую-нибудь очередную молоденькую корреспондентку, широко открытыми наивными глазами глядящую на мир. В итоге на  олимпе местной журналистики оставались самые стервозные и толстокожие, которым, как говорится, палец в рот не клади, потому как сами кого угодно съедят и не подавятся. Однако надо отдать должное старой гвардии – большая часть действительно состояла из настоящих профессионалов, многие проработали здесь не один десяток лет, а кто-то и вообще стоял у истоков телевидения. И вдруг над ними возносится молодой руководитель в то время, как каждый на этом месте видит исключительно себя. Игорь Александрович сразу стал держаться определенной линии поведения – никакого панибратства или преклонения перед заслуженными стариками. Подчеркнутая бесстрастность, ледяная вежливость, элегантная надменность… Роста он был выше среднего, хорошо сложен, темноволосый, с бледным строгим и довольно привлекательным лицом, правильными, несколько суховатыми чертами, небольшими серыми глазами, пронзительным умным взглядом. Его тонкие губы никогда не трогала улыбка. Про таких говорят – «застегнут на все пуговицы». Носил он костюмы темных расцветок, неизменно черные галстуки и кристально-чистые рубашки.

      До сих пор все доставалось ему легко, как-то само собой, не требуя особых усилий с его стороны. Закончив институт кино и телевидения в Северной Столице, он устроился в Гостелерадиокомпанию инженером. И так началось его восхождение по карьерной лестнице. Сначала главный инженер, затем директор телевидения, и вот, наконец, генеральный директор. Игорь жил работой. Засиживался допоздна. Часто брал дежурства на выходные.

     Пять лет назад он женился на своей коллеге, журналистке новостей. Она была некрасива, но для Игоря это являлось признаком того, что она умна. Именно так – красивые женщины казались ему глупыми кокетками.  Кроме того, он считал, что некрасивая серьезная и мудрая женщина  лучше сохранит семью, будет больше заботиться о нем, нежели требовать заботы для себя. Словом, он не полюбил, но, как это часто бывает, позволил  любить себя. Она была его ровесница, обладала высокой нескладной фигурой, и, очевидно, совсем махнув рукой на свою внешность, даже не пыталась приукрасить ее. Волосы стригла коротко, по-мужски, впрочем, это была, пожалуй, единственная прическа, шедшая к ее крупным, грубоватым чертам. Звали ее Лена Бачурина.  Лена родила ему сына и уже полгода как вышла на работу после декретного отпуска. А выйдя на работу, обрела статус «первой леди». Она безумно любила мужа и гордилась им. Будучи женщиной умной, она стремилась быть для него не только женой, но и другом. Ей до сих пор казалось  чудом, что он предпочел ее тем красивым женщинам, которые добивались его. Она долго любила его безответно, и считала себя старой девой, удел которой – работа, карьера. И вот произошло нечто из области фантастики – этот надменный молодой человек становится сначала ее другом, затем женихом, и, наконец, мужем и отцом ее ребенка.

     В малой монтажной собралась комиссия в составе генерального директора, директоров телевидения и радио, редактора Новостей, главного режиссера. Главный режиссер Василий Карманов колдовал над аппаратурой. Остальные сидели в сосредоточенном молчании и делали пометки в своих блокнотах. Перед их пристрастными взорами мелькали названия телекомпаний, застенчивые лица провинциальных ведущих, новости сменялись тематическими программами… Спустя час директора радио и телевидения уже вполголоса обсуждали рабочие моменты, редактор Новостей смачно зевал, за процессом следили только главный режиссер и генеральный директор, который все это время сохранял непроницаемый вид. Вдруг надменное равнодушие на   лице Игоря Александровича сменилось растерянным, даже обескураженным выражением – брови поползли вверх, рот приоткрылся. Главный режиссер первый заметил, что его руководителя что-то поразило. До сих пор ему не доводилось видеть эмоции на бесстрастном лице шефа. Он уставился на экран – ничего особенного,  обыкновенный новостной сюжет.

     - Перемотать назад?

     - Нет, погоди.

     Игорь Александрович закрыл рот, и брови встали на свое место, но живейший интерес на лице сохранялся. Остальные оживились тоже и обратили свои взоры на экран. А на экране  сюжеты из жизни маленького городка сменялись подачами ведущей. Закончился последний сюжет, ведущая попрощалась с телезрителями, улыбнулась дежурной улыбкой, экран погас… Несколько мгновений в монтажной было тихо.

     - Все, Игорь Александрович, - осмелился нарушить молчание главный режиссер.

     - Вижу, что все. Это кто у нас был?

     - Это город Соленое Озеро, Спектр-ТВ. Номинируются на лучшую программу новостей и лучшую ведущую.

     - Хм… А перемотай-ка, хочу посмотреть еще раз.

     Главный режиссер перемотал программу на начало. Члены комиссии недоуменно переглянулись. Но – делать нечего, пришлось смотреть повтор. Впрочем, на этот раз с генеральным директором творилось что-то странное – как только начинался сюжет, он досадливо морщился и нетерпеливо повторял:

     - Перемотай, перемотай…

     Зато как только на экране появлялась ведущая, глаза его загорались, на обычно бесстрастном лице устанавливалось  выражение живейшего интереса и удовольствия. После того, как программа в очередной раз закончилась, он с улыбкой оглядел коллег и произнес:

     - Какая девочка!

     - Девочка недурна, - подхватил директор радио, который всегда рад был поддержать подобную тему.

     - В плане сюжетов… - начал было редактор Новостей.

     - Нет, нет, сюжеты никакие! – нетерпеливо оборвал его Игорь Александрович. – Сюжеты никакие! А вот ведущая – это… это столичный уровень!  Гран-при им  в номинации «Лучшая ведущая»!

     - Игорь Александрович, у нас еще шесть телекомпаний, - вставил свое слово редактор Новостей.

     - Сейчас мы все посмотрим, но Гран-при я отдаю Соленому Озеру. Потому что уверен – вряд ли увижу что-то более достойное внимания. Вы же знаете, меня трудно чем-то удивить. Но тут – удивлен… Ну-с, что у нас дальше?

     - Да вот, посмотрите-ка, Соленоозерцы прислали еще одну программу.

     - Так-так, давайте смотреть.

     На экране появилась Жанна.

     - Смотрите-ка, другая ведущая.

     - А подачи те же.

     - И сюжеты те же.

     - Позвольте, тут есть комментарий – номинируются на лучшую программу новостей и лучшую ведущую. И присылают на выбор двух своих ведущих.

     - А! В таком случае, можно выключать, - нетерпеливо махнул рукой Игорь Александрович. – По контрасту с той - эта  никуда не годится.

     - Эта тоже недурна, - возразил директор радио. – Аппетитная блондиночка.

     - Коллеги! Мы сейчас обсуждаем не внешние достоинства женщин, а их профессионализм. И думаю, все согласятся со мной, что эта ведущая – типичный пример того, как не надо вести новости, и как не надо выглядеть в информационной программе. Согласен, что при другой профессии и в другом месте равных ей не будет, но в данной ситуации очень дешево, очень провинциально. Василий, убирай!

     …В тот день, когда с Краевого телевидения должна была прийти информация по итогам конкурса,   Стас, сгорая от нетерпения, прибежал  на работу на полчаса раньше. Он понимал, что шансов одержать победу в какой-либо номинации,  мало. Каждый год он посылал то авторскую программу, то новости, но пока ничего. И тем не менее он надеялся. «А что, если…» Открыв свой кабинет, он попытался заняться какими-то делами, но все валилось из рук. Стали подходить сотрудники, а долгожданного звонка все не было. «Значит, ничего не выиграли», - со вздохом решил Стас.

     - Стас, летучка будет? – в кабинет заглянул Егор.

     - Ах да, сегодня же пятница, разбор полетов. Да, конечно.

     Стас вышел к народу.

     - Ну, что? Есть информация? – раздались нестройные голоса.

     - Нет… Ну, что ж, не выиграли так не выиграли - жизнь продолжается. Итак, подводим итоги… Егор, что у нас?

     - На повестке дня у нас – окончание испытательного срока Даши, - опасливо косясь из-под очков на Жанну, несмело начал Егор.

     - А что – уже неделя прошла? Хм, ну, что ж… Давайте обсудим.

     - Шедевров мы так и не увидели, - подала голос Жанна.

     - В прошлый раз у нас был один за – Павел, один против – Жанна, и воздержавшиеся. А что сейчас?

     - Мое мнение не изменилось, - жестко высказалась Жанна, - я с нетерпением ждала, что Даша наконец-то проявит себя, но так и не дождалась. Если человек не смог поднапрячься и выдать что-то даже под страхом увольнения, значит, уже не выдаст.

     - Так, понятно. Другие что скажут?

     Однако все молчали.

     - Егор, что скажешь? Ты – редактор.

     -  Я с Жанной согласен и, как редактор новостей, считаю, что с Дашиным уходом наша программа ничего не потеряет.

     - Игорь?

     - А что тут говорить? Ей дали шанс, она его не использовала.

     -  Так. Коля?

     - Я оператор, мое дело маленькое. Но если такие профи, как Егор и Жанна против, я присоединюсь. Им виднее.

     - Павел?

     - Мое мнение не изменилось. Даша – хороший журналист. Мне нравится с ней работать.

     - Еще бы! Когда она сама тебе нравится! – хохотнул Коля.

     Павел вспыхнул. Эти несколько ночей он провел с Дашей, и успел привязаться к ней. И его неприятно поразило то, что их отношения заметили другие.

     -  Один против всех…  Ну, Даша, ты сама все слышала. Мне лично жаль, ты славная девчонка, но придется с тобой расстаться.

     Даша слушала всех молча, с ледяной презрительной полуулыбкой. Итак, уволена…  Этого следовало ожидать. И ГТРК молчит… Значит, потерялось ее лицо среди множества лиц... Ну, что ж, это был единственный шанс, она сделала все, что могла… Недельку она отдохнет, а там... Может, рвануть в Краевой центр? Попытать счастья там? Снять квартиру… На какие шиши только?

     В этот момент в кабинете директора зазвонил телефон.  Мало ли кто мог звонить, но Стас вздрогнул, поспешил к себе, через минуту сотрудники услышали его чуть взволнованный голос:

     - Я слушаю…

     Все  притихли, прислушиваясь к разговору.

     - Да, я директор «Спектр-ТВ», здравствуйте… Игорь Александрович?! Как же!... Я рад…

     - Ого! Сам генеральный, - прокомментировал Коля.

     - Лучший ведущий?! – кричал в своем кабинете Стас. - Неужели?! Это большая честь для нас! Спасибо, Игорь Александрович… Спасибо!

     - Взяли! – крикнул Егор.

     - Есть! – Коля со всего размаха ударил кулаком об стол.

     И взгляды всех устремились на Жанну в немом восхищении. Телезвезда приосанилась, на ее губах заиграла самодовольная улыбка.

     В то же время недобрая усмешка зазмеилась на губах Даши. Она опустила ресницы, чтобы скрыть торжествующий взгляд.

     А Павла охватила паника. Которая из двух победила? В глубине души он надеялся, что   ни одна  не выиграет конкурс, соответственно, дерзкая авантюра не будет раскрыта. Конечно, ему было жалко Дашу, он уважал ее отчаянный поступок, но главное - она стала его любовницей, значит, они будут вместе, а там – пусть увольняют, что ж теперь… Подыщет себе какую-нибудь другую работу… В конце концов, он материально поможет ей,  она будет благодарна ему. Но если Даша победит – будут уволены оба. Жанна тут же в редакции перегрызет им горло. А поскольку она – любовница мэра – житья в родном городе им не будет. Если же победит Жанна, в коллективе  никто ничего  не узнает, но вот Даша ему предательства не простит. Значит, он потеряет любимую женщину. Растерянность Павла не укрылась от Дашиного внимания. «А Пашка-то струсил…», - с презрением отметила она.

     Продолжение разговора  ввело видавшего виды  Стаса в ступор: Игорь Александрович сказал, что не ожидал встретить на периферии ведущую столичного уровня,   и  на церемонию награждения  ждет его и… Дарью Волкову.

     - Кого? – пролепетал Стас, не веря своим ушам.

     - Да ведущую вашу, Дарью Волкову, - нетерпеливо повторил гуру. 

     - Это какое-то недоразумение, - возразил Стас,  лихорадочно соображая, кто мог перепутать и вместо Жанны Прохоровой вписать фамилию Дарьи Волковой. Да кто? Конечно, Павел, он же отсылал материал. – Это недоразумение, видимо, видеоинженер перепутал фамилию… Мы посылали Жанну Прохорову.

     Ничего не понимающий коллектив напрягся. Все недоуменно переглядывались. Лицо Жанны застыло.

     - Что там за бардак у вас? – раздраженно крикнул Игорь Александрович. –  Вы нам присылали два варианта одной и той же новостийной программы. Один вариант – с Дарьей Волковой – брюнеткой, и второй – с Жанной… как, вы говорите, ее?.. В общем, с блондинкой. Что вы мне голову морочите?!

     - Вот как?  - до Стаса кое-что стало доходить. – Извините… Дело в том, что мы сначала хотели послать одну нашу ведущую, более опытную, а потом решили попробовать и вторую, и я в итоге запамятовал…

     - Итак! – в голосе собеседника зазвучал металл. – На церемонии вручения наград я хочу видеть вас и Дарью Волкову. Все! До скорой встречи!

     В трубке раздались короткие гудки. Стас дрожащими руками достал сигарету, прикурил.  Картина прояснилась: если на экране оказалась не Жанна, а Дарья, значит, подачи были переписаны, программа перемонтирована. И проделать это могли как минимум два человека – сама Дарья и Павел.

     - Ай, да Дашка! – произнес вслух Стас, потирая лоб.

     С одной стороны, он был неприятно поражен коварством своей сотрудницы.  Разве можно личные амбиции ставить выше интересов компании?   С другой стороны,  если бы дело было проиграно, тогда и стоило бы возмущаться. Но в данном случае Даша принесла своей компании ошеломительную победу,  и спасибо, что осмелилась, а на вопрос, можно ли ставить личные амбиции выше интересов компании,  Стас, улыбаясь, ответил себе самому – можно. Кроме того, она это сделала от отчаяния, ведь ее почти уволили.

      Директор вышел к коллективу с дымящей сигаретой в трясущихся пальцах. При появлении руководителя  взгляды сотрудников устремились на него. Стас с любопытством посмотрел на двух заговорщиков – Даша сидела, скромно опустив глаза, и что-то писала в своем блокноте. Павел курил, глядя поверх голов  сослуживцев и, казалось, был полностью поглощен этим процессом.

     - Ну, что там?! – нетерпеливо крикнул Егор.

     - Со щитом или на щите? – спросил Коля.

     - Со щитом! – воскликнул Стас, обводя присутствующих сияющим взглядом. В конце-то концов –  победили же!

     - Е-есть! – завопили сотрудники.

     - Стас, Стас! – продолжал горячиться Егор. – В номинации «Лучшая ведущая», да?

     - Да.

     - Ф-фу… А  я уж испугался, думал, недоразумение какое – перепутали фамилии, ошибочка вышла, или что…

     - Ну, Жанка, поздравляем!

     Восхищенные взгляды телевизионщиков устремились на Жанну. Стас выдержал эффектную паузу, исподтишка наблюдая за заговорщиками. Они сохраняли поразительное хладнокровие.

     - Да, мы победили в номинации «Лучшая ведущая»! Но это еще не все… Дело в том, что Игоря Горина – я думаю, все знают, кто это - потрясла столичным уровнем ведения программы - Дарья Волкова!

     Повисла напряженная пауза. Никто ничего не понимал, все переглядывались. Только Дарья продолжала что-то чертить в своем блокноте,  да Павел смотрел куда-то поверх голов застывшим взглядом приговоренного к казни. Жанна, как барышня сообразительная, быстро догадалась, в чем дело – ее лицо побледнело и окаменело, она ненавидящим взглядом сверлила соперницу.

     - То есть как – Волкову? – прервал молчание Егор. –  Я ничего не понимаю. Стас, объясни.

     - А я что? Для меня это тоже оказалось сюрпризом.  Короче, может, мы все-таки услышим объяснения от тех, кто знает больше других? А? Даша? Павел?

     - Я сейчас все объясню, - с холодной улыбкой ответила Даша, обводя всех торжествующим взглядом. – Дело в том, что я подумала… что я более профессиональна, чем Жанна, что именно я, а не она, могу принести успех нашей компании.

     - Что значит – подумала? – вспыхнул Егор.

     - Ну ни фига себе! – воскликнул оператор Коля и даже рукой стукнул по столу.

     - Да-ааа… Вот это самомнение… - протянул журналист Игорь.

     - Тише, пусть продолжает, - сказал  Стас.

     - Я уговорила Павла записать мои подачи, сравнить их с Жанниными и посмотреть, кто из нас более профессионален. Он записал меня, мы посмотрели,  и сделали вывод, что надо на конкурс послать меня. Вот и все.

     - Вот и все!.. Гениально! – горячился Игорь.

     - Даша действительно выглядела профессионально, - вмешался Павел. – Иначе я бы не пошел на это… Да уже то, что она победила – лучшее тому доказательство.

    - Да мы в этом и не сомневаемся, - возразил Стас, - мы не сомневаемся, что она была великолепна… раз даже сам Горин позвонил и пел дифирамбы! Ну, вы же его знаете – лед… Кстати, надо посмотреть Дашку в эфире, посмотреть, так сказать, за что же мы, ни сном, ни духом, Гран-При получили…

     - А потом, - возвысил голос Павел, - мы с Дашей подумали, что будет честно, если на конкурс  отправить также программу с подачами Жанны. Чтобы в честной борьбе… А там – кому повезет.

     Глаза Даши округлились. Она пристально посмотрела на Павла. Он выдержал ее взгляд.

     - Да, - кивнул Стас, - Горин подтвердил, что на конкурс от нас было прислано две программы новостей – с Дашей и  Жанной, но  он выбрал Дашу. Все так.  Но речь о другом…

     - Да, дело в другом! – выкрикнул разгорячившийся Егор. – Дело в том, что это просто не по-товарищески! Если ты чувствуешь, что можешь – скажи! Мы бы записали Жанну и тебя, посмотрели, сравнили… Если бы ты оказалась лучше, мы бы тебя послали, мы же взрослые люди и все понимаем, мы же не враги себе – посылать на конкурс того, кто хуже… Но вот так – по-подлому, никому не сказав…

     - Нашлись судьи, - поддержал его Коля. – Мы договорились,  мы посмотрели, мы решили… Гнать таких из коллектива!

     - Да, ребята, это подло, - тихо сказал Игорь. – Вы вообще как собирались после этого нам всем в глаза смотреть?

     Павел вспыхнул и отвернулся. Однако Даша, раз уж решилась на такой поступок, готова была защищаться.

     - Не забывайте, что я уволена! Вы меня уволили! Вы – мой коллектив! Так о каком чувстве товарищества вы сейчас говорите? Я защищалась! Вы говорили давеча, что я бездарь. Я хотела доказать, что вы не правы! И, как видите, доказала! И давайте не будем прикидываться наивными, - повысила она голос, сверху вниз глядя на своих коллег. – Ну, предположим, я бы высказала такое предложение… И как бы вы к этому отнеслись? Да вы просто засмеяли бы меня! Что, скажете – не так? Вы сказали бы, что я неопытная, что мне рано о конкурсах думать… А если бы даже и записали меня, ну, кто из вас осмелился бы признать, что я лучше Жанны? Жанна у вас – королева! Ну, скажите – не права я?

     Все молчали.

     - Права! – нарушила неловкое молчание Жанна. –  Ты все сделала правильно! Я поступила бы также.

     - Ну, что тут сказать? Победителей не судят! – патетически воскликнул Стас.

     - Ура! – вдруг завопил Коля. – Ребята, мы же победили! Так чего мы, как на похоронах! Дашка, ты молодец!

     - Поздравляем, Дашка! – подхватил Егор. – Ты поступила… сильно!

     И только Игорь скривил губы в презрительную усмешку:

     - Далеко пойдете, девушка…

     После этой эмоциональной вспышки все ринулись в монтажную смотреть конкурсную программу. Павел дрожащими руками включил аппаратуру. Взгляды присутствующих приковались к экрану. Все двадцать минут, которые длилась программа, никто не проронил ни слова. Зато когда Павел нажал на «стоп», все с восхищением повернулись к Даше.

     - Не зря тебе первое место присудили! Супер!

     - Я думал – Горин преувеличил про столичный уровень – ан нет! Дашка, ты как с ОРТ!

     И никто не обращал внимания на Жанну, которая стояла в стороне, с горькой улыбкой созерцая то, как ведут себя люди, когда от тебя отвернулся успех.

 

 

 

 

                                          

                                               Глава 3.

 

 

          Зал Гостелерадиокомпании был  полон, когда на церемонии награждения появились Стас и Даша. С порога они высмотрели два свободных места в последнем ряду. Отсюда открывалось хорошее обозрение: сцена с длинным столом для жюри,  логотип компании, название конкурса. Приехавшие со всех концов края лауреаты  рассаживались по местам.  Появились и заняли свои места на сцене члены комиссии. Два оператора с камерами «Betacam SP» лениво и небрежно заняли исходные позиции. Один установил камеру на штативе около сцены, нацелив объектив и мохнатый микрофон на членов жюри. Второй примерялся снимать зал.

     Когда шум в зале стих, из-за стола встал надменный молодой человек в темном костюме, красивым холодным голосом  поприветствовал собравшихся, подчеркнул значимость подобных конкурсов, упомянул, что это возможность поднять профессиональный рост, выявить достойнейших, да и просто возможность пообщаться,  обменяться опытом. «Значит, этот мальчик с холодными глазами и есть Горин», - отметила про себя Даша, с любопытством рассматривая человека, от которого зависела ее судьба.

     Когда закончились официальные речи, началась церемония награждения. Горин объявлял номинацию и победителей, они выбегали на сцену, получали диплом и возвращались на свои места. Зал взрывался аплодисментами.

     - Город Соленое Озеро! Телекомпания «Спектр»! Гран-При в номинации «Лучшая ведущая»! Награждается Дарья Волкова!

     Под аплодисменты коллег, восхищенные мужские и завистливые женские взгляды Даша величаво проплыла через весь зал, поднялась на сцену, подошла к Горину, глядя прямо в его голубые глаза. Холодная надменность в его взгляде сменилась живейшим любопытством,  по плотно сжатым губам пробежала легкая улыбка. 

     - Дарья? Поздравляю… поздравляю… В жизни вы еще лучше, чем на экране.

     - Спасибо.

     Он долго жал ее руку и выпустил нехотя.

     Вечером  участников фестиваля ждал банкет, проходивший в столовой телекомпании.    Банкет начался официально: разместившееся во главе стола начальство произносило околотелевизионные тосты,  лица присутствующих выражали солидность и торжественность, голоса звучали приглушенно. Но постепенно народ становился развязнее, стали раздаваться взрывы пьяного смеха, гости заговорили в полный голос, некоторые вставали с мест, пересаживались, образовывались группки. Даша вела себя сдержанно, мало ела, пила еще меньше. И постоянно ощущала на себе быстрые взгляды Горина. Наконец, встретившись с ней взглядом,  он подошел и сел рядом.

     - Как настроение?

     - Замечательное.

     - Я рад. Выпьем? Шампанское? Вино?

     - Шампанское.

     Горин налил себе и Даше шампанского.

     - Ну, за успех!

     Глядя друг другу в глаза, они отпили по глотку.

     - Даша, я хочу обсудить с вами один вопрос… Предлагаю подняться в мой кабинет.

      Горин долго вел ее по пустынным коридорам, сворачивая то направо, то налево.  Он шел быстро, гордо вскинув голову, и Даша едва успевала за ним на тонких каблуках. Перед высокой дверью из темного дерева  он остановился, вытащил ключ.  Пока он открывал замок, Даша успела прочитать надпись на табличке: «Игорь Александрович Горин. Генеральный директор ГТРК «Край». Открыв дверь, Игорь властным движением пропустил свою спутницу, затем  семимильными шагами отмерил  приемную, прошел  в  свой кабинет - просторный, с дорогой стильной мебелью, деловито сел в директорское кожаное кресло. Даша заняла кресло напротив. С минуту он внимательно смотрел ей в глаза.

     - Даша, мне хотелось бы, чтобы вы немножко рассказали о себе. Давно ли на телевидении? Где учились?

     - Я закончила МГУ, журфак.

     - Хорошее образование.

     - На телевидении недавно, всего  месяц.

     - Так вы у себя, наверно, не только ведущая, но и журналист?

     - В основном журналист.

     - Отлично, отлично… Замужем?

     - Нет.

     - Так-так… Даша, вот суть моего предложения… У нас намечается региональный проект. Участвуют пять крупных городов губернии – Барнаул, Новосибирск, Кемерово, Томск, Омск. Предполагается ток-шоу в прямом эфире. Обсуждение короткометражных – минут на двадцать - художественных фильмов. В общем, схема такая: ведущая озвучивает тему, затем на все города идет показ фильма, естественно, фильм снимается своими силами и показывается каждым городом по очереди. Фишка в том, что фильм имеет двойной финал. Фильм показывается до финала, а затем происходит обсуждение в прямом эфире. Как поступить героям фильма? Решает  аудитория каждого города и телезрители, которые имеют возможность голосовать. После подсчета голосов показывается тот финал, который выбрали телезрители.

     - Здорово! – воскликнула Даша. - Вот это действительно – интересный, масштабный проект! Не то, что у нас.

     - Ну так! Мы все-таки – гостелерадиокомпания, - лицо Горина расплылось в улыбке. - Так вот… Разумеется, пятьдесят процентов успеха зависит от фильма. У нас, понятное дело, нет опыта производства художественных фильмов. Но я большие надежды возлагаю на нашего главного режиссера. Он закончил ВГИК, режиссуру…

     - Круто! – не удержалась от восклицания Даша, глаза ее заблестели.

     - Да, на самом деле круто… Конечно, фильм – это не только грамотная и талантливая режиссура, но и сценарий… Может быть, в большей степени сценарий. Вопрос со сценаристом пока открыт…

     «А что – я могу! – возбуждение Даши возрастало. – Впрочем, как сценариста меня никто не приглашает. Но во всей этой ситуации ценно то, что он со мной держится как с равным собеседником, он как бы размышляет вслух…»

     - … Но сейчас речь о другом. Если пятьдесят процентов успеха проекта зависит от фильма, то вторые пятьдесят – от ведущей. Тут требуется, чтобы ведущая была не только интересна внешне, но чтобы она непринужденно держалась, умела разговорить аудиторию, умела импровизировать, обладала остроумием и могла в случае необходимости достойно ответить на каверзные вопросы. Хотелось бы, конечно, чтобы она имела сильную энергетику, понимаете, чтобы могла держать нерв программы. Да, бешеную энергетику, этакую харизму… Но – пока что я не могу найти ведущую на этот проект. Наши, к сожалению, не тянут.

     - Не тянут? – сердце готово выскочить из груди – неужели… О! это больше, чем мечта, о таком даже не мечталось! Внешне Даша казалась невозмутимой, только брови  удивленно поползли вверх. – Не тянут? А как же Лина Деева? Ася Насельникова?

     - Девочки – прекрасные, опытные ведущие. Но – не то! Для этого проекта нужно нечто особенное. Понимаете, Даша?

     - Понимаю.

     - Прекрасно! Так вот, суть моего предложения такова – я предлагаю вам поучаствовать в этом проекте в качестве ведущей.

     Даша опустила ресницы, чтобы Горин не увидел, как в ее глазах вспыхнуло торжество.  Вот она – удача! Сделав вид, что поглощена размышлениями, она старалась совладать с собой, чтобы сохранить бесстрастный вид, не выдать своего волнения. Ведь если заговорить – голос наверняка предательски дрогнет. Она вообще еле сдерживалась, чтобы не броситься ему на шею. Справившись с волнением, Даша подняла глаза.

     - Игорь Александрович! Спасибо за предложение! Я была бы счастлива участвовать в таком интересном проекте! Но… Все дело упирается в бытовые проблемы. У нас в Соленом Озере я живу у себя дома, а здесь мне придется снимать квартиру. И если там моей зарплаты вполне хватает, то здесь…

     - Даша, это вторая часть вопроса. Если в принципе вы согласны, я готов обсудить с вами условия.

     - В принципе я согласна.

     - Прекрасно! Итак, первое – это, конечно, зарплата, - Горин назвал сумму, в три раза превышающую Дашину зарплату в «ТВ-Спектр». – Второе – вопрос с жильем… Даша, я куплю вам двухкомнатную квартиру за счет телекомпании.

     Даша дико уставилась на него. Врет? Разыгрывает? Лицо его серьезно, взгляд – как у преданного пса.

     - Игорь Александрович, вы серьезно?

     - Разумеется, серьезно! – он досадливо дернул плечом. – Наша компания имеет возможность привлекать интересных специалистов! – голос раздражен, взгляд опять холоден и надменен. 

     - Просто… Это так неожиданно… Я слушаю вас, Игорь Александрович.

     - И вот что – поскольку компания затратит на вас средства, я хотел бы гарантии, что вы не кинете нас, - голос звучит резко, даже истерично, - а потому я хочу заключить с вами контракт, по которому вы обязуетесь отработать на компанию в течение десяти лет…

     «Сказка! Это значит, на десять лет я буду обеспечена работой!»

     - Хорошо, Игорь Александрович.

     - Что – хорошо? Вы согласны?

     Даша уже хотела было сказать «да», но вдруг вспомнила о Павле, о том, как она, убеждая его помочь ей, произнесла сакральную фразу: «Теперь мы вместе… И в неудаче, и в удаче». Правда, в тот же миг она вспомнила, что Павел за ее спиной отослал таки программу с Жанной. И, засыпая около нее каждую ночь, молчал. Ее обдало жаром. Но она тут же взяла себя в руки – «Он может позволить себе подлость, а я не могу».

     - Ваши условия меня устраивают, в основном. Но у меня тоже есть условие.

     - Слушаю вас.

     - Мое условие:  чтобы вы пригласили на работу нашего режиссера Павла Берестова.

     Она понимала, что идет ва-банк, но у нее были свои понятия  о порядочности. И хотя сердце ее готово было выпрыгнуть от волнения и страха, в глубине души она не сомневалась, что Горин исполнит ее каприз. Повисла напряженная пауза. Горин смотрел на нее с большим интересом. Даша выдержала его взгляд.

     - Этот Павел – он ваш жених?

     - Нет! – голос прозвучал резко. – Лично для себя я бы просить не стала! Павел Берестов –  мой коллега, никакие  личные отношения нас не связывают! А прошу я за него, потому что он – настоящий профессионал, он заслуживает большего, чем работа в сельской телекомпании… Игорь Александрович, уверяю вас, вы не пожалеете, если возьмете его на работу!  Что касается меня, я сработалась с ним, мне было бы комфортно, если бы в новом коллективе, при участии в таком проекте, в общем-то, новом для меня, рядом со мной был бы знакомый мне режиссер.

     - Хорошо. Я вас понял. Я ценю вашу заботу о своих товарищах… Сейчас вы раскрылись передо мной не только как профессионал, но и как человек… Но относительно этого Павла я не могу дать ответ так сразу – я должен посмотреть штатное расписание… Но уж, конечно, для него особых условий не будет!

     - Это понятно!

     - Давайте поступим так… С вами, Даша, мы договорились. Как только решите свои дела, сразу же приезжайте. Пока квартира не куплена, поживете в гостинице при телекомпании. Это прямо здесь, на территории. Там все удобства. Кроме того, вы там будете одна, - многозначительный взгляд… Или это только показалось? – Ну, а насчет вашего коллеги я  сообщу. Только где он будет жить – это его проблемы. Пусть снимает… Не знаю. Пока рано об этом говорить, потому что я не видел штатного расписания.

     Когда Горин и Даша вместе вернулись в столовую, к ним сейчас же подскочил Стас.

     - Игорь Александрович, куда вы увели мою сотрудницу? – с игривой мимикой поинтересовался он, пользуясь непринужденностью обстановки.

     - Стас, Даша больше не ваша сотрудница, - в тон ему ответил Горин.

     - То есть как? – глаза Стаса округлились. Даша в полной мере насладилась удивлением и замешательством своего бывшего босса.

     - А так – я ей предложил работу на гораздо более интересных условиях, чем вы, и она согласилась.

     Горин согнал с лица улыбку, вернул себе официальный и надменный вид и вернулся на свое место во главе стола, где его с нетерпением ожидали особо приближенные.

     На другой день Игорь Александрович собрал в своем кабинете весь руководящий состав телерадиокомпании. Делая вид, что занят изучением информации на мониторе своего ноутбука, он искоса наблюдал за коллегами, страшась того, что он хочет им сообщить, а потому стараясь по возможности оттянуть этот момент.

     Он знал, что заполучить Дашу любыми способами – для него вопрос чуть ли не жизни и смерти. А потому готов был стоять за нее до конца. При этом он не отдавал себе отчета, почему она так нужна ему. Он никогда не любил. До сих пор вся его жизнь была подчинена холодному трезвому расчету. На Лене он  женился, трезво и даже цинично взвесив все «за» и «против». Он понимал, конечно, что женится без любви, но был уверен, что его натура не создана не только для этого чувства, но и вообще для эмоций, для всего, что является в его представлении иррациональным. И поскольку вся его сознательная жизнь была посвящена работе, то он пытался уверить себя, что и за Дашу он борется в интересах производства, как будет бороться за любого многообещающего сотрудника, неважно, мужчина он или женщина. И даже сейчас он пытался привлечь на свою сторону разум - внушал себе, что, привлекая на работу блестящего специалиста, он тем самым способствует повышению рейтинга телекомпании, а значит, работает на повышение своего рейтинга.

     По правую руку от него сидела его зам – Маргарита Потоцкая, сорокалетняя брюнетка с роскошными волосами, ухоженным смуглым лицом и высокой статной фигурой. У нее всегда был подчеркнуто-деловой стиль и неприступный, надменный  вид. Прошло полгода, как она заступила на эту должность. Всегда исполнительная, она  не шла на контакт, держась в рамках деловых отношений.

     Рядом ней – директор телевидения Эдуард  Липпенштейн, или попросту Эдик. Высокий миловидный блондин в темном костюме и небрежно расстегнутой белой рубашке, этакая смесь делового стиля и творческой богемности.  Эдику только что исполнилось тридцать пять, он возглавил телевидение исключительно благодаря Горину, поскольку, заняв свой высокий пост, Игорь в кадровой политике последовал старинной пословице «новая метла по-новому метет», то есть заменил руководящий состав своими людьми.

     Рядом с Эдиком сидел директор радио Сергей Пищалин. Ему было под пятьдесят, сам из журналистов, директорствовал он лет пятнадцать. Горин оставил его, поскольку считал в области радио настоящим профи, в человеческом же отношении Сергей был любителем женщин и выпивки, этаким эпикурейцем, немного пошлым и циничным, но при этом добродушным и безобидным. Полный, в мешковато сидящем на нем костюме, обладатель пивного животика и круглой, масляной физиономии, с вечной добродушной и похотливой ухмылкой и хитрыми поросячьими глазками.

     Из-за него выглядывал главный инженер Иван Иваныч Пороховщиков, тоже представитель старой гвардии. Ему перевалило за шестьдесят, он стоял у истоков телевидения, перебрал своими руками не одну сотню телеприемников. Среди микросхем, запчастей, металлических деталей он чувствовал себя в своей стихии.

     По левую руку от Горина сидели кадры, возвысившиеся исключительно благодаря ему. Главный редактор Любовь Марковна Стихеева – этакий компромисс со старой гвардией, дама предпенсионного возраста, солидная, статная, с надменным и холодным лицом учительницы, с наметившимся двойным подбородком, стрижкой каре и ухоженными руками, не державшими ничего тяжелее ручки и микрофона. Несмотря на свою великолепную дикцию, исключительную грамотность и столичное образование, карьеры она не сделала – ей не доверили авторской программы.  Придя после института в команду «Новостей» двадцатилетней девочкой-отличницей, так всю жизнь она и отработала там. Ее ровесники давно стали редакторами отделов, авторами серьезных передач и фильмов, а она продолжала разъезжать по краю в поисках новостей вместе с молодыми начинающими корреспондентами. Одни объясняли ее задержку в карьерном росте отсутствием собственного мнения, репортерского таланта, журналистской одержимости наконец, другие – завистью коллег. Так или иначе,  Горин назначил ее главным редактором, заткнув рот тем своим недоброжелателям,  которые шушукались по углам, что он повышает молодых и зажимает заслуженных стариков. В то же время те недоброжелатели Стихеевой, которые подозревали у нее отсутствие таланта, были удовлетворены тем, что творить в новой должности она уже точно не будет. Отныне ее удел – клевать носом над творчеством своих коллег.

     Рядом с величавой Любовью Марковной сидел редактор «Новостей» Артем Тарасов, тридцатилетний, дерзкий, злой на язык, обожающий власть, вчерашний корреспондент «Новостей», крепкий шатен с колючим взглядом голубых глаз и узкими кривящимися, как у злого мальчишки, губами. Недоброжелатели ругали его за не телегеничный вид, называли за глаза «криворотый», однако Артем плевал на них. На нем был дорогой костюм, рядом лежал дорогой телефон, поминутно наигрывая популярный некогда хит группы «Европа». Обладатель телефона подносил его к губам и вполголоса сообщал, что находится на совещании.

     Крайним по эту часть стола сидел главный режиссер Василий Карманов, которому уже перевалило за сорок. Это был полноватый добряк с приятным лицом и черными, чуть тронутыми сединой волосами. Он всегда был одет в неизменный кожаный жилет, кожаные же штаны и стильные рубашки. Василий  закончил ВГИК, однако в провинциальном городе его судьба режиссера складывалась плачевно – в местных театрах уже были свои режиссеры, пожилые, заслуженные, не желавшие уступать своем место молодым. Да и штат актеров был укомплектован. В итоге Вася прибился в театр юного зрителя, но так и не мог смириться с тем, что он, выпускник ВГИКа, вынужден играть Иванушку -дурачка. Когда в городе одна за другой стали появляться коммерческие телекомпании, он с энтузиазмом  отнесся к возможности устроиться в одну из них режиссером, прошел их все по два, а некоторые – по три круга. Творчества в этих телекружках было хоть отбавляй, а с деньгами дела обстояли гораздо хуже. Махнув рукой на всю эту самодеятельность, и не желая возвращаться в театр, Вася какое-то время работал самостоятельно, даже – был грех – пытался заработать на жизнь съемками порно. А уж всевозможных заказух – фильмов, роликов – он наклепал без счета. Судьба сжалилась над ним – заступив на должность генерального, Горин первым делом пригласил Василия, чем вызвал бурный и завистливый гнев некоторой части коллектива. Первое время Вася ходил по коридорам робко и неуверенно, подобострастно здороваясь с небожителями, которые вдруг стали его подчиненными, обмирал от счастья в своем солидном кабинете с тяжелым дубовым столом и массивным кожаным креслом. Но к хорошему быстро привыкаешь, и уже через месяц он вполне освоился, обжил кабинет, увесил его стены разными режиссерскими «феничками». Развалившись в кожаном кресле, небрежно покуривал трубку, наполняя кабинет ароматом дорогого табака. Собственно, делать ему было абсолютно нечего – эфир состоял из передач, а у каждой передачи был свой режиссер. Вася добросовестно отсматривал эфир, вызывал режиссеров, устраивая  разбор полетов, но вскоре заскучал без творчества и, попыхивая трубкой, стал изобретать грандиозные проекты. Собственно, тот проект, о котором говорил Горин Даше, являлся как раз результатом многочасовых раздумий Карманова, в котором выразились его неудовлетворенные режиссерские амбиции 

     На противоположном конце стола, как раз напротив Горина, сидела главный бухгалтер Галина Павловна, женщина пятидесяти лет, с высокой укладкой из белокурых волос, дорогими очками на коротеньком носике, мелкими чертами лица, утопавшими в пухлых щечках, дородной фигурой и изобилием золотых украшений на шее, толстеньких пальцах и запястьях. Она держала в руках папку с документами на случай, если начальство захочет видеть состояние финансов.

     Горин решил, что молчание затянулось, что как ни оттягивай, а разговор начинать придется. Он даже рассердился на себя за невесть откуда взявшуюся нерешительность. «Да что это со мной? – подумал он с неудовольствием. – В конце концов, разве не для компании я стараюсь! Привлекать перспективные кадры – это моя святая обязанность. А кадры надо уметь заинтересовать». Он резко отодвинул ноутбук, сдвинул брови и  окинул присутствующих гневным взглядом.

     - Я хочу поднять тему нового телевизионного проекта, - начал он. – Как вам известно, силами нашей компании разработана концепция  проекта «Это жизнь». Здесь, конечно, особое спасибо надо сказать Василию как мозговому центру, но всем известно, что телевидение – это дело коллективное. А потому в разработке проекта поучаствовали все тем или иным способом… Друзья, это большая наша победа – то, что именно нашим проектом заинтересовались другие губернские города, что именно он в итоге был принят в работу. Но! – Горин обвел всех тяжелым взглядом. – Если с идеями у нас все в порядке, то вот с реализацией этих идей не все, скажем так, обстоит благополучно. Ну, что касается главного – тут я, слава Богу, спокоен – Василий у нас сильный режиссер. Но у нас открыт вопрос со сценариями… Ну, над этим я думаю… У нас открыт вопрос с ведущей… Был… До сегодняшнего дня.

     - Ты кого-то подыскал? – подал голос Карманов.

     - Да. Вот об этом я как раз и хотел с вами поговорить… Я предлагаю Дарью Волкову, ту ведущую, которая получила Гран-При на конкурсе. Город Соленое Озеро. Телекомпания «Спектр».

     Горин обвел присутствующих вызывающим взглядом. Все сидели с каменными лицами. Наконец голос подал Главный режиссер.

     - Да, я хорошо помню эту девочку. Я согласен. Это как раз то, что надо! Стопроцентное попадание в типаж! Она красива, телегенична, имеет свое лицо, обладает харизмой… Да, думаю, это то, что надо!

     Горин одарил Василия благодарным взглядом. Кто попробует возразить главному режиссеру, автору проекта? Вслух он сдержанно произнес:

     - Рад, что ты согласен со мной. Твое мнение важно для меня. Все-таки это твой проект, твое детище.  Если бы ты стал возражать – вопрос был бы снят. Однако, - повысил он голос, - я хочу знать мнение всех присутствующих!

     Голос подала Любовь Марковна:

     - Я, конечно, не знаю насчет харизмы и попадания в типаж… Я вообще не запомнила эту девочку, честно говоря… Я считаю, что наши ведущие справились бы с задачей ничуть не хуже. Но – спорить не буду. Единственное, что волнует меня как главного редактора – это грамотность нашей будущей ведущей. Красивая мордашка – это еще не все. Суть проекта такова, что ей придется импровизировать, работать без суфлера. Я беспокоюсь…

     - Не беспокойтесь! – резко оборвал ее Горин. – Эта девушка – выпускница  журфака МГУ.

     - А! Ну, тогда… - за столом повисла благоговейная тишина.

     Горин обвел всех выжидающим взглядом.

     - Ну? Есть еще мнения?

     Все молчали.

     - Если других мнений нет, делаю вывод, что все согласны. И перехожу ко второй части вопроса, практической… Наша компания имеет возможность привлекать перспективных специалистов, в том числе из других населенных пунктов, коли у нас нет достойных своих, доморощенных. 

     Горин заметил, что при этих его словах кое-кто поморщился. Он повысил голос:

     - Здесь я не имею в виду всех наших специалистов. Напротив! В нашей компании работают настоящие профессионалы! Но – влить новую кровь нам просто необходимо. Взять хотя бы этот проект – он важен для нас, а у нас даже нет ведущей, которая вписалась бы в него! Приходится приглашать со стороны. Но понятно, что человек не поедет, если не заинтересовать его.

     - А разве то, что эту девушку пригласили не куда-нибудь, а на Краевое телевидение, да еще в такой амбициозный проект, не является уже своего рода наградой? – язвительно спросила Любовь Марковна.

     - Любовь Марковна… Одними амбициями сыт не будешь. Сейчас не социализм, когда вручил работнику грамоту, он ее на стенку повесил и счастлив. Сейчас немножко другое время. Одних удовлетворенных амбиций мало, они должны быть чем-то подкреплены.  Например, зарплатой. Я предложил Дарье… - Горин озвучил сумму оклада.

     Снова повисла напряженная  тишина. Все сидели, сосредоточенно уткнувшись в свои блокноты и органайзеры. Первая голос подала Галина Павловна.

     - Ну, что ж, сумма оклада – в рамках штатного расписания.

     - Совершенно верно, - отчеканил Горин, - и второе… У будущей нашей сотрудницы нет здесь жилья, разумеется… И я предлагаю купить ей квартиру за счет компании.

     На этот раз равнодушных лиц не было – все вздрогнули и с изумлением воззрились на Игоря Александровича.

     - Круто! – криво усмехнулся Артем. – Я тоже хочу квартиру! У меня тоже квартиры нет!

     - Игорь Александрович, - обиженно поджала губы Любовь Марковна, - это странно… Многие наши заслуженные работники нуждаются в улучшении жилищных условий, я уже не говорю о нашей талантливой молодежи, ведь почти ни у кого нет квартир, и тут… Нет, я не спорю, может, эта девушка и талантлива, и способна украсить наш эфир, но чтобы кампания из-за нее шла на такие жертвы…

     - Любовь Марковна, - очень тихо начал Горин, - я разговаривал с Дарьей, это ее условие. И если мы его не выполним – она не поедет. Проект стартует через полтора месяца. Ваши предложения? Кто будет вести?

     - Ну… кто-нибудь… - Любовь Марковна пожала плечами.

     - Мне не надо кого-нибудь, Любовь Марковна! Я занимаюсь поиском уже не один месяц – пригляделся ко всем ведущим наших коммерческих телекомпаний, проводил кастинг среди молодых актеров и студентов института культуры… Ни-че-го! И вот наконец попадается та ведущая, какая нам нужна. Оптимальный вариант! Вот и Василий может это подтвердить.

     Василий промычал что-то утвердительное.

     - И я приглашаю ее, и она ставит свои условия. А как иначе? Рынок! Если мы не принимаем условия, мы остаемся без ведущей, и с кем мы выходим в эфир? С кем? Я вас спрашиваю!

     - Ну не знаю… - смущенно начала Любовь Марковна, которая явно чувствовала себя неловко под пронзительным взглядом директора.

     - И я не знаю, Любовь Марковна. А я должен знать. Я обязан знать, ведь я руководитель! Мне доверено развитие нашей компании!

     - Мне просто жалко наших денег… Я же не знаю финансового состояния нашей компании… Можем ли мы делать такие щедрые жесты…

     - Не знаете? А вот это мы сейчас и узнаем! Мы сейчас спросим у Галины Павловны. Итак, Галина Павловна, имеет ли компания возможность делать такие щедрые жесты?

     - Имеет, - с сознанием своей важности изрекла главбух. – Игорь Александрович уже обращался ко мне с этим вопросом, мы внимательно изучили состояние дел в компании, посмотрели, можно ли изыскать возможность… В общем, можно. Финансы позволяют.

     - Так этот вопрос уже решен? – не смогла не съязвить Любовь Марковна. – Что ж тут  тогда обсуждать?

     - Да. Любовь Марковна, вы совершенно правы, вопрос этот уже решен мною, как вашим руководителем, и теперь я сообщаю о своем решении вам, моим заместителям и коллегам… А по поводу того, что ты тоже хочешь квартиру, Артем, - в голосе Игоря зазвучал металл.

     - Да я пошутил, - начал было Артем.

     - Пошутил? Не надо  шутить, мы не  на завалинке, а на производственном совещании… Так вот, по поводу квартиры. Если ты вздумаешь уволиться, потому что тебе компания не предоставила квартиру – увольняйся! Тебя, Артем, есть, кем заменить. И я не думаю, что качество новостей от этого сильно пострадает.

     Повисло зловещее молчание. Несчастный Артем вспыхнул и низко опустил голову. Все напряженно нахмурились.

     - Я должен обратить ваше внимание на важный момент, - уж совсем зловещим голосом продолжил Горин, - я заключаю с Волковой контракт. Суть его в том, что она обязана отработать на нашу компанию десять лет. Поэтому, если кто-то из вас скажет, что она получит квартиру за счет компании и, так сказать, сбежит, знайте, что я предусмотрел и этот момент («будет контракт, вы ее не выживете, дорогие коллеги»).

     - И есть еще третий вопрос, - более мягким тоном продолжил Горин. – Я беру режиссера из этой же компании, Павла Берестова. Тоже в качестве вливания свежей крови.

     - Ему тоже квартиру будем покупать? – не удержалась от насмешливого вопроса Любовь Марковна.

     - Нет, ему квартиру мы покупать не будем. С его стороны таких условий не стоит. А если бы стояли – ради него компания нести такие расходы не готова.   Василий, Павел поступит в твое распоряжение. Я вижу его твоим ассистентом в новом проекте. Если будет возможность использовать его еще как-то – буду только рад. Повторяю, нам нужны молодые и талантливые! У меня все.

 

 

                                                           Глава 4

 

 

 

     Артем Тарасов возвращался с совещания в крайнем раздражении. Его тонкие нервные губы кривились  больше, чем обычно. Поскольку совещание закончилось поздно, редакция уже опустела. Только Лена Бачурина, жена генерального, что-то строчила за своим компьютером в ожидании мужа, да две ведущие журналистки – Лина Деева и Ася Насельникова пили кофе, уютно разместившись в уголке отдыха.

     Лина была миниатюрная девушка двадцати пяти лет, со светло-русыми волосами, подстриженными, как у озорного мальчишки. Вообще  было в ней что-то детское, мальчишеское – и в ее танцующей походке, и в непринужденных до развязности манерах. Она носила узкие джинсы и просторные джемпера. Но и строгий костюм, в котором записывали ее новостийные подачи, тоже смотрелся на ней органично. Лина отличалась бойкостью нрава, задиристостью, и   этим тоже напоминала мальчишку-сорванца. Артем проводил с ней,  как и с другими коллегами, все свое время – с утра до вечера, поскольку, как он с гордостью говорил – «новости – это не работа, это образ жизни». Поздно вечером он, совершенно вымотанный, приходил домой, где его ждала законная супруга с годовалым сыном. Он с тоской смотрел на тощий пучок серых, а некогда золотистых, волос, на бледное, вечно унылое, лицо, на расплывшуюся фигуру в полинялом несвежем халате, и, засыпая, представлял Линины стройные ножки, обтянутые джинсами, ее веселые серые глаза… Он вспоминал, как они обсуждали сюжеты, как говорили о работе, о жизни - и не могли наговориться… Сколько у них общего! Эх, вот если бы она была его женой, а не эта скучная клуша… И как-то само собой получилось, что Лина стала его любовницей, а жена с сыном переехали к теще и тестю.

     Асе Насельниковой тоже было около двадцати пяти. Но ее отличал совершенно другой, нежели у Лины, типаж. Она очаровывала строгой классической внешностью – стройная,  с гладко-зачесанными за уши темно-русыми волосами, смуглой кожей, большими карими глазами и правильными, хотя и несколько суховатыми чертами лица.  Если Лина считалась в новостях душой компании, то Ася держалась особняком. Различался и статус обеих ведущих. Лина была дочерью пожилого и очень заслуженного режиссера, который всю жизнь проработал в гостелерадиокмпании, снял сотни фильмов о передовых колхозах и ударном труде на  бескрайних полях. Таким образом, судьба Лины определилась уже в школе – она стала продолжательницей телевизионной династии.  Асю же  пригласили после того, как она заняла седьмое место на конкурсе «Мисс Россия». Если Лина сразу стала совмещать обязанности корреспондента и ведущей, то Ася поначалу только вела программу новостей и лишь совсем недавно попробовала себя еще и в качестве корреспондента. Лина считалась, безусловно, более сильным журналистом, нежели Ася, да и образование имела соответствующее, зато Ася выгодно отличалась от всех как более эффектная и профессиональная ведущая. А потому обе девушки, не конкурируя,  дополняли друг друга.

     - Ну, как прошло совещание? – спросила Артема Лина.

     - Как?! Да вы сейчас офигеете! Впрочем, Леночка наверняка в курсе.

     - Относительно чего? Новой ведущей? – усмехнулась Лена, отрывая взгляд от монитора.

     - Ну да! Тема совещания была заявлена как обсуждение нового проекта, а в итоге все свелось к тому, что Горин объявил всем, что берет новую ведущую из какой-то сельской компании…

     - Из-под коровы девку вытащили -  повезло, - презрительно дернула плечиками Лина.

     - Да! Ну так вот… Маркова еще попробовала что-то возразить насчет того, что наши ведущие и сами бы справились с этим проектом, но он и слушать ничего не захотел.

     - А Карманов что? Это же его проект? – спросила Ася.

     - А что Карманов… Он Горину всем обязан. Он громче всех восхищался, что это полное попадание в типаж.

     - А что за девочка? – заинтересовалась Ася.

     - Ну, из Соленого Озера, в номинации «лучшая ведущая» победила, - нетерпеливо объяснила Лина.

     - А! Не знаю…

     - Да и я ее не видела. Лен, ты ее видела?

     - Нет, но я Игорю доверяю.

     - Артем, ты ее видел?

     - Ну видел, конечно. И на экране, и на тусовке.

     - И как?

     - Девочки, вы гораздо лучше! – при этом он бросил красноречивый взгляд на Дееву. - Так это еще не все!

     - Еще не все? – иронично подняла тонкие брови Деева.

     - Это, как говорится, цветочки… А сейчас будут ягодки – Горин покупает этой новенькой квартиру! За счет компании!

     В редакции повисла красноречивая изумленная пауза. И без того большие глаза Аси, казалось, вот-вот выпрыгнут из орбит прямо в чашечку с недопитым кофе. Подвижное лицо Лины с отвисшей челюстью вообще являло крайнюю степень удивления. Судя по тому, что лицо Лены Бачуриной вытянулось, эта новость и для нее стала полной неожиданностью. Это не укрылось от Артема.

     - Что, Ленусик, не знала, какие щедрые  подарки твой муж делает сельским журналисткам?

     - Раз делает, значит, считает нужным, - улыбнулась Лена, справившись со своим удивлением.

     - Вот это да… - опомнилась наконец Лина. – Ну, а как другие-то отнеслись?

     - Как? Охренели! Ну, и под занавес – помимо квартиры, эта девочка   требует, чтобы вместе с ней на работу взяли их режиссера. И Горин согласился!

     - Надеюсь, режиссеру квартиру покупать не будут? – съязвила Ася.

     - Нет, слава богу!

     - А зачем ему квартиру покупать? Он с ней жить будет, - хихикнула Лина. – Ну, Ленусик, что скажешь? Ты же у нас особа приближенная. Наверняка все из первых рук узнаешь. Уж прокомментируй как-нибудь – что все это значит?

     - Вы преувеличиваете мою осведомленность, - улыбнулась Лена. – Мы с Игорем дома предпочитаем о работе не говорить. Про квартиру я, например, не знала. Но он говорил, что Вася придумал очень удачный проект, и было бы обидно сделать его непрофессионально. А у нас для этого проекта ничего нет – ни  ведущих, ни сценаристов.

     - Ведущих нет? Еще бы – рылом не вышли! – не удержалась Лина.

     - При чем здесь это? Есть чистота имиджа. Если вы ведете новости, то вы у аудитории и ассоциируетесь с новостями… Ну, сами не знаете, что ли? И вообще,  личные амбиции на телевидении неуместны. Телевидение – дело коллективное… Я понимаю, что тебе хотелось бы вести этот проект, но ты уже ведешь новости. И Ася – тоже. Значит, надо брать человека со стороны. А вот с этим-то как раз большая проблема. Ведущий должен быть не абы какой, это должно быть нечто.  Игорь намучился с поиском… И вдруг он увидел подходящее лицо!

     - Допустим, но квартира…

     - Игорь – человек азартный, если он что задумал, то кровь из носа – а сделает! И ни перед чем не остановится. Квартира –  требование этой девочки. И Игорь вынужден был пойти ей на встречу. А девочка оказалась сообразительная и расчетливая, поняла, что в данной ситуации она может потребовать многое.

     - О да! Что девочка сообразительная, мы и сами поняли, - засмеялась Лина.

     - Игорь же не самостоятельно решил вопрос с квартирой, - продолжала защищать мужа Лена. – Наверняка он посоветовался с бухгалтерией. И бухгалтерия подтвердила, что такая возможность есть. Игорь очень хочет, чтобы все было профессионально и работает на перспективу. Если проект выстрелит, возможно, нашу компанию ждет большое будущее, и премии, и денежные вливания. Тогда и квартира окупится.

     - Впрочем, девочку можно подвинуть, - заметила Лина.

     - Не подвинешь – с ней заключают контракт на десять лет, - едко улыбнулся Артем.

     - Мне уже ужасно хочется увидеть эту самую девочку! – заметила Ася.

     - Увидишь, - недобро усмехнулась Лина. – Как бы эта девочка нас с тобой не подвинула…

     - Девять часов – пора по домам, - подытожил Артем.

     Лена Бачурина поднялась в кабинет мужа. Он в своей приемной давал какие-то распоряжения секретарше. Увидев жену, кивнул:

     - Все, идем, - и секретарше, - Любочка, скажите Борису, пусть выезжает (Борис – так звали его личного водителя).

     Игорь и Лена вышли на парадное крыльцо телекомпании. Через минуту подъехала черная «Волга». Игорь сел на переднее сиденье, Лена поместилась сзади. Домой ехали в полном молчании.

     В течение недели их сын жил у бабушки, поскольку родители, как правило, возвращались домой после девяти вечера. В пятницу вечером Игорь забирал его домой. Сейчас была среда, а потому квартира встретила их стерильной тишиной.

     - Ужинать будешь? – спросила Лена.

     - А то! Плов-то еще остался?

     - Да, только его мало, думаю, сегодня мы его доедим. Надо что-то на завтра готовить, а я так устала…

     - Не готовь. Лучше завтра приди домой пораньше.

     - Завтра у меня под конец дня съемка в администрации.

     - Пусть съездит кто-нибудь другой. Если хочешь, я могу сказать, что тебе надо срочно ехать на важное интервью, - Игорь улыбался – чувствовалось, что настроение у него хорошее.

     Лена подогрела остатки плова в микроволновке. Супруги сели ужинать.

     - Как прошел день? – спросила Лена.

     - Неплохо. А у тебя?

     - Как обычно… Вот только перед моим уходом вернулся с твоего совещания Артем… Он был под впечатлением…

     - Вот как? Что же его так впечатлило?

     - Ты там что-то объявил им про новую ведущую.

     - Было дело.

     - Артема поразило, что ты пообещал ей квартиру за счет компании.

     - А…

     - А Ася и Лина были очень недовольны, что ты берешь человека со стороны.

     - Ты – мои глаза и уши в коллективе. Это хорошо. Надеюсь, ты поставила их на место?

     - Я сказала, что должна быть чистота имиджа, что девочки уже засветились в новостях и будут у людей ассоциироваться только с новостями, что здесь надо нечто принципиально новое.

     - Правильно!

     - Но, солнышко, ты должен был предупредить меня про эту квартиру. Вышло не совсем красиво, то, что я оказалась не в курсе.

     - Я тебя умоляю… - Игорь поморщился. – Я еще сам не знал – пройдет ли этот фокус с квартирой, или нет.

     - Но если хочешь знать мое мнение – я тоже считаю, что это уже слишком. Не надо дразнить сотрудников… Я отмазывала тебя, как могла. Как только красноречия хватило! Приплела сюда и то, что ты азартный, и ни перед чем не останавливаешься ради цели, и что эту девочку позарез надо было заманить к нам.

     - Молодец!

     - Но, Игорь, я повторяю – это уже слишком! Сотрудники обозлены донельзя!

     - Плевать! Я – руководитель и обязан думать…

     - Игорь, давай друг с другом не говорить лозунгами, давай оставим эти лозунги для твоих совещаний… Зачем ты сделал это?

     - И ты туда же? До сих пор мне казалось, что мы единомышленники.

     - Да так оно и есть! Я поддерживала тебя во всем! И продолжаю поддерживать! Я буду за тебя глотку драть! Но я не понимаю, зачем гусей дразнить! Я этого не по-ни-ма-ю!

     - Плохо, что не понимаешь. Плохо, что, разложив все это по полочкам перед коллективом, я должен делать то же самое дома… Спасибо, я сыт! Я устал, у меня был трудный день. Я хочу спать.

     Игорь резко поднялся, закинул грязную тарелку в посудомоечную машину. Через несколько минут удрученная Лена услышала, как хлопнула дверь в спальне. Когда она вошла, ее муж уже спал…

     В это же время на другой кухне Артем и Лина обсуждали тот же вопрос. Перед ними стояла бутылка холодного пива, а ножки Лины лежали на коленях Артема.

     - Котик, тебе надо быть  поосторожнее! Бачурина – жена Горина и наверняка шпионит за всеми нами. А ты так эмоционально осуждал его!

     - Но, милая, наша телекомпания – это не вотчина Горина, а мы - не его рабы. Мы все – свободные люди и имеем право высказывать свои мысли. Я свое недоумение и на совещании высказывал. И не только я. Если я не согласен – почему я должен молчать?

     - А я уверена, что сегодня же вечером Бачурина все передаст Горину.

     - Я то же самое могу повторить ему в лицо.

     - А я думаю, что надо действовать по-другому. В лицо Горину лучше поддакивать: да, мы с нетерпением ждем новую ведущую, да, это прекрасно, что ей покупают квартиру, да… да… да… Потому что если мы будем против него – мы ничего не добьемся, только настроим его против нас. И вызовем обратный эффект – он поймет, что все мы против его протеже и будет защищать ее. А мы, усыпив его бдительность,  устроим ей теплую встречу. Мы сделаем так, что Горин сам в ней разочаруется -  он увидит ее непрофессионализм, ее глупость, никчемность, несостоятельность… И отправит ее назад – на деревню к дедушке. И контракт ей не поможет.

     - А если она в самом деле окажется талантливой девчонкой?

     - Каждого талантливого человека можно выставить в смешном и глупом виде. Я думаю, что эта особа, конечно, пронырливая и ловкая барышня, но… посмотрим, кто кого.

     - Я с тобой полностью согласен. Только как мы будем действовать?

     - Да тут можно много чего придумать – только пораскинуть воображением! Например…

 

 

                                         Конец 1-ой части.

 

 

    

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                                           Часть 2.

 

 

 

 

 

                                           Глава 1.

 

 

     … Двадцать, девятнадцать, восемнадцать… На черном фоне студийной темноты – красные цифры, пульсирующие как кровь… Шестнадцать, пятнадцать… Даша - в гриме, в строгом пиджаке, сидит в новостийном павильоне за высоким столом. Павильон огромен, не чета их соленоозерскому. Многочисленные фонари мерцают, словно крупные звезды в таинственной темноте высокого потолка, который  кажется окном в звездную ночь. Люди деловито суетятся: протягивают провода, направляют на ведущую объективы видеокамер. Сегодня она – лицо Новостей. Ей поручили провести программу в прямом эфире в качестве обкатки… Четыре, три, два, один, ноль… Понеслось…

     Даша выпрямила спину, дежурная полуулыбка тронула губы… В крошечном наушнике прозвучал голос режиссера Новостей Антона:

     - Ты в эфире… Внимание на суфлер.

     Даша устремила напряженный взгляд на суфлер… Монитор пустой! Никаких надписей, ничего, просто черный экран, ну просто как черный квадрат… Пауза затягивалась. Ведущая растерянно улыбалась, не зная, как поступить – ждать распоряжений режиссера или импровизировать.

     - Суфлер стерт! Черт! – наушник разразился нецензурными ругательствами. – Даша! Включай ноутбук, там дублирующий текст!

     Продолжая машинально улыбаться, Даша попыталась включить ноутбук, но он не включался, он, как и суфлер, дразнил ее черным пустым монитором.

     - Ну что там у тебя? – гремел наушник. – Э-эх!.. Заставку!

     После  ведущей, сидящей с дурацким видом  куклы, телезрители увидели на экране своих телевизоров заставку с весенним пейзажем. В тот же момент к Даше кинулся оператор Дима, дрожащими руками включил ноутбук, который загружался, кажется, целую вечность. Мельком взглянув на Дашу, Дима прошептал:

     - Сделай что-нибудь с лицом, через секунду ты в эфире.

     - Приготовься… - а это уже наушник.

     … Кое-как, запинаясь, Даша отчитала по ноутбуку подачи.

      … Погасли фонари. Запись вечерних Новостей закончилась. Невезучая ведущая, стараясь ни с кем не встречаться, выскользнула с черного хода из здания телекомпании и побежала через двор  в гостиницу, где временно проживала с Павлом.

     Руководство выделило  им две отдельные комнаты. В одной Павел сложил свои вещи и придал ей жилой вид на случай, если кто-то из начальства захочет посмотреть, как они устроились, а жить они стали вместе. Поначалу Павел считал такую конспирацию смешной – взрослые же люди, кому какое дело, вместе они живут или нет, и вообще, можно уже и отношения оформлять. Тогда тем более смешно прятаться. Однако Даша убедила его не спешить и соблюдать приличия. «Вокруг нас и так много сплетен, - говорила она. – И так все болтают, что Горин принял на работу любовников. А если мы открыто станем жить вместе, скажут – приняли не за то, что хороший режиссер, а за то, что любовник ведущей. Это помешает твоей карьере».

     Придя в свою комнату, Даша зажгла свет и бессильно опустилась на кровать, которая жалобно скрипнула. И так тоскливо стало –  а еще эта скрипящая кровать с продавленным матрасом,  безжалостный электрический свет пыльной лампочки, замасленные желтые обои… « Ничего себе - начало новой жизни!»

     В коридоре раздались шаги, дверь открылась, вошел Павел.

     - Ну, как там? Наверно, все смеются надо мной?

     - Ну, в общем, восторгов, конечно, нет.

     - Это же надо – какое феноменальное невезение! Стерся суфлер!

     - Да уж… Редко такое бывает… 

     А следующее утро началось с летучки. В тот же самый зал, где происходило награждение региональных компаний, теперь собрались сотрудники телевидения. На сцене за председательским столом сидели – заместитель генерального Маргарита Потоцкая, директор телевидения Эдуард Липпенштейн, главный редактор Любовь Марковна, редактор новостей Артем Тарасов, главный режиссер Василий Карманов. Словом, те же лица, что и на пресловутом совещании, когда решался вопрос о принятии на работу Дарьи и Павла. Не было только директора радио и главного инженера. Директор радио не имел отношения к телевизионной летучке, а главный инженер  не обсуждал вопросы творчества. Горин задерживался. Но вот появился и он в сопровождении супруги. Лена Бачурина заняла место в зале, а Игорь – за столом, рядом с высокопоставленными подчиненными.

     - Всем доброе утро! – поздоровался он. – Ну, приступим… Что у нас?

     - Вчера в эфире были Новости, а также две тематические передачи – «Сельские будни» и «Детский час», - начал Эдуард.

     Со своего места вскочил Артем.

     - Разрешите начать летучку с моих Новостей! Я по поводу вчерашнего выпуска! Это же ЧП!

     - В каком смысле? – нахмурился Горин. – Что случилось?

     - Я надеюсь, все видели вчерашний выпуск?

     - Я видел, - пожал плечами Горин. – Вчера дебютировала наша новая сотрудница. Очень органично смотрелась. Поздравляю с дебютом, - его взгляд, отыскавший в зале Дашу, потеплел, – вот только я не понял – что за заминка там произошла?

     - Вот то-то и оно! – трагически вскричал Артем. – Произошла техническая неисправность – перед записью оказался стерт суфлер…

     - Как? – вскричал Горин. – Да вы что там – совсем с ума посходили? Почему не проверили? Эдуард? Василий? В чем дело? Разобрались, кто виноват?

     Василий и Эдуард поежились.

     - Разберемся, - пролепетал директор телевидения. – День только начался. Я думаю, Василий должен разобраться с режиссером Новостей и  оператором. Нарушение явно по технической части.

     - Василий! Кто вчера дежурил?

     - Антон и Дима Федотов.

     Антон поднялся со своего места.

     - Я проверял! За час до эфира я проверял – суфлер был в порядке.

     Подал голос Дима:

     - А я что – я за два часа до эфира набил текст, Антон проверил, сказал, что все правильно, ну, я другими делами занялся. Куда он делся – не знаю.

     - Выходит, виноватых нет? Так? – в голосе Горина зазвенел металл. – Виноватых нет, а тем не менее произошло вопиющее обстоятельство! Василий, Эдуард, я повторяю свое требование – разберитесь! И потом доложите мне! Та-ак… Получается, что Дарья вела Новости в экстремальной ситуации… Дарье это делает честь, с остальными разберусь.

     - Игорь Александрович, я как раз таки хочу возразить, - вступил в разговор Артем, скривив рот. – Я не спорю, что произошла форс-мажорная ситуация. И, конечно, виноватых надо наказать. Но – мне бы хотелось поднять вопрос о Дарье как о ведущей. Я, как редактор Новостей, а Новости – это наша самая рейтинговая программа, так вот, я протестую против того, чтобы Дарья впредь вела эту программу.  Да, ситуация была форс-мажорная, но она как раз стала хорошим испытанием профессионализма.

     - Да, - вмешалась Любовь Марковна. – В данной ситуации я полностью поддерживаю Артема! Профессионализм ведущей состоит не в том, чтобы отрапортовать по суфлеру, а чтобы находить выход из любой ситуации, быть стрессоустойчивой. И очень хорошо, что первый же эфир выявил непрофессионализм нашей новенькой. Во время прямого эфира в нашем новом проекте тоже может всякое случиться. И если Даша опять растеряется, мы будем выглядеть бледно не только перед нашими зрителями, но  уже перед всей губернией… Игорь Александрович, я же говорила тогда на совещании, что не стоит спешить с ведущей, что хорошенькая мордашка – это далеко не все.  А теперь получается, что телекомпания понесла такие баснословные траты из-за человека, который не соответствует нашим требованиям, который не прошел испытание. Я уверена, что как раз наши девочки – Ася и Лина – достойно вышли бы из этой досадной ситуации.

     Слушая отповедь главного редактора, Горин наливался краской и нервно поправлял воротник белоснежной рубашки.

     - Что же конкретно вам не понравилось, Любовь Марковна? В чем вы увидели непрофессионализм?

     - Извольте… Если мне не изменяет память, год назад подобный случай был у Лины Деевой. Не помню теперь уже причину, но оказался стерт суфлер. И Лина, в отличие от Даши, не растерялась. Она была готова к такой ситуации. Она не поленилась и выучила накануне все подачи наизусть. Когда оказалось, что суфлер стерт, она даже в лице не изменилась, со своей обычной улыбкой, без единой запинки, отчитала подачи. Причем ощущение было, что они не заучены, что все это рождается тут же и идет от души. Даша, напротив, не удосужилась выучить подачи, а потому эта ситуация застала ее врасплох. Но, милые мои, телевидение – это техника, а техника может подвести – мы должны быть готовы к этому! Вид у Даши был глупый, испуганный… Нет, это не профессионально! Тому ли человеку доверили мы судьбу нового проекта?

     Даша сидела ни жива ни мертва, ей было стыдно, неловко. Что скажет Горин? Сможет ли он возразить редактору?.. Нет, Горин не нашелся, что возразить. Он помолчал и изрек ледяным тоном:

     - Я не хочу зацикливаться на этом ЧП. Это форменное безобразие и – техника техникой, но виновные должны быть наказаны… Переходим к следующему вопросу.

     … Вернувшись после летучки в редакцию, Даша уткнулась в монитор своего компьютера, придав себе занятой и независимый вид. Сотрудники проходили мимо, переговаривались, занимались своими делами, и никто не обращал на нее внимание.  «А ведь съедят, - подумалось Даше. – Уже сейчас, пока я еще среди них, не уволена, нахожусь под покровительством Горина, они ведут себя так, словно меня уже нет, словно меня уже можно сбросить со счетов и дело со мной решенное… Ну, погодите!»

     Едва дождавшись обеда, Даша поплелась к себе, как побитая собака – в конуру. Машинально разогрела сваренный накануне борщ.  Все-таки они с Павлом – практически молодожены, хочется семейного уюта, домашнего борща на обед вместо казенных щей. Однако сегодня борщ шел плохо - ложка надолго замирала в руке. Даша размышляла. Внизу хлопнула дверь, на лестнице раздались шаги – вошел Павел.

     - Ешь борщ, разогрела.

     - Угу, спасибо.

     Павел ел с аппетитом, то и дело бросая обеспокоенные взгляды на Дашу.

     - Вижу, что ты в порядке – не особо переживаешь. Правильно. Всякие могут быть технические накладки.

     - Что-то не верю я в накладки, - возразила Даша. – Хотя – почему бы нет… Но это надо проверить. Потому что… В прямом эфире накладки мне не нужны.

     - А ты думаешь, что доживешь до прямого эфира?

     - Почему нет?

     - Посмотрел я на них во время летучки – враждебны очень. Один криворотый чего стоит – прямо из кожи выпрыгивал, слюной брызгал. Говорят, что он и подружка его, Деева – ребята амбициозные. А ты Деевой дорогу перешла – она сама на этот проект метила.

     - Так - давай разбираться, - задумчиво сказала Даша, - Суфлер набирал Дима за два часа до эфира, за час его проверил Антон. Суфлер был. Вдвоем врать они не станут. Но правда и то, что сам по себе суфлер исчезнуть не мог… Значит, его кто-то стер. Кто имеет доступ к суфлеру?

     - Да ну – стер! Скажешь тоже! Кому это надо?

     - Допустим, никто – он слетел сам по себе. Может быть такое? Может – капризы техники.

     - Нет, не может, - вдруг решительно заявил Павел. – Если бы Дима набрал его и забыл сохранить – тогда да. Но он сохранил суфлер, причем сохранил туда, куда надо. Доказательство – пришел Антон, вошел в программу и нашел его там, где он и должен быть. И успокоился – все в порядке. И когда начался эфир, он преспокойно включил суфлер, уверенный, что он на месте. Но его там не оказалось. Значит, суфлер кто-то стер.

     - А кто имеет доступ к суфлеру?

     - Только Дима как дежурный оператор, или Антон как выпускающий режиссер.

     - Точно? А если кто-то прошел в павильон, пока они отвлеклись?

     - Дай подумать… В режиссерскую монтажную пройти никто не мог – за час до эфира туда зашел Антон, проверил суфлер и другие дела - и стал готовиться к записи. Если только он выходил в течение этого часа… И кто-то стоял и караулил, когда он выйдет.

     - А он мог и не выйти. Нет, тут на авось не рассчитывали, тут били наверняка.

     - Нет, Дашка, Антон исключается! Он же не один сидит, а с ассистенткой, которая титры набивает. Вчера как раз Галка Климова дежурила. Значит, если бы даже он вышел – злоумышленнику помешала бы стереть суфлер Галка. Нет, он  не пошел бы на такой риск – суфлер при свидетелях стирать. Что ему - работать надоело?

     - В любом случае – это надо как-то аккуратненько проверить.

     - Хорошо, я поговорю с Галкой. Да и с Антоном тоже.

     - Получается, что все подозрения падают на павильон.

     - Теоретически – Дима мог набить суфлер и, дождавшись, когда Антон проверит его, стереть прямо перед записью.

     - А мог кто-то пройти в павильон прямо перед  записью и стереть?

     - Вряд ли – там же крутился Дима. Но если кто-то и прошел – он должен владеть техникой, чтобы быстро сориентироваться и сделать свое дело. В любом случае, это тоже надо проверить.

     - Проверь, пожалуйста! Ты же понимаешь – от этого зависит наше пребывание здесь! Если нас съедят и нам придется вернуться –  какой позор это будет!

     - Понимаю – на телевизионной работе придется поставить крест. Дома наши бывшие коллеги нам  не простят ни нашего взлета, ни нашего падения.

     - А теперь как в детективах – давай подумаем, кому это выгодно. Какие есть соображения?

     - Пока под подозрением Артем и Лина.

     - Так-то оно так – но тебе никто из них  не скажет, что нарочно стер суфлер.

     - Будем думать. А только все тайное становится явным.

     На том и порешили. В редакцию Даша вернулась спокойная, решительная, готовая к борьбе. Делая вид, что в поте лица трудится за своим компьютером, она вся превратилась в слух – не выдадут ли себя неосторожным словом ее недруги. Но нет, казалось, что никому не было до нее дела, все занимались своими делами, суетились,  обсуждали рабочие вопросы и просто шутили. И вдруг…

     - Написать сценарий художественного фильма – даже короткометражного, это высший пилотаж.  Это не то, что написать сценарий документального фильма, а уж тем более новостийного репортажа, - услышала Даша голос Аси. Скосив глаза, она увидела двух ведущих – Асю и Лину. Они сидели в креслах в уголке отдыха и лениво помешивали чай в чашечках.

     - Тем больше уважения для того, кто справился, - подхватила Лина. – Или ты хочешь сказать, что мне это не под силу?

     - Я не могу это сказать, так как не знаю, - уклончиво ответила Ася. – Я бы не справилась. Но я вообще не то, что ты – у меня другой статус. Я – профессиональная ведущая.

     - Вот так новость! А я – нет?

     - А ты на двух стульях пытаешься сидеть – и журналист, и ведущая.

     - Так что – я тебе уступаю как ведущая, ты это  хочешь сказать?

     - Ничего я не хочу сказать… Так когда состоится рассмотрение сценариев?

     - Завтра. Сегодня утром я отправила свой сценарий Горину.

     - А кто еще принимает участие в конкурсе?

     - Из наших – только я. Больше никто, как ты говоришь, не осмелился. Остальные со стороны.

     - Когда, говоришь, решение будет?

     - Завтра.

     «Значит, завтра», - подытожила услышанное Даша.

     Павел в это время тоже не сидел, сложа руки.

     «Надо выяснить, кто теоретически мог быть в это время в павильоне», - решил Павел и направился к доске объявлений, на которую вывешивали расписание работы производственных помещений. Напротив вчерашней даты он увидел: 10-00 «Детский час», 13-00 «Искусство жить», 15-00 «Сельские будни», 17-00 «Точка зрения», 19-00 «Новости». Но!  Программа «Точка зрения» была зачеркнута от руки, очевидно, в последний момент, когда расписание  уже напечатали  и повесили, а вместо нее от руки же написали «Драйв!», так называлась еженедельная молодежная передача. Почувствовав, что напал на след, Павел двинулся в операторскую, где по обыкновению пили чай, отдыхали между эфирами и просто общались операторы, режиссеры и ассистенты. Там он застал Галку Климову. Она сидела в потертом кресле, по-мужски широко расставив упакованные в кожаные штаны ноги, и с упоением курила, «дыша духами и туманами» - этакая блоковская дама двадцать первого века. Павел начал издалека:

     - Привет! Отдыхаешь? Запись еще сегодня предстоит?

     - Здорово! У меня озвучка через полчаса…Присаживайся, сейчас чай будем пить, у меня печенье есть.

     Павел сел напротив, прикурил, соображая, как начать разговор, чтобы побольше узнать и ничем себя не выдать.

     - Слушай, Галя, а кто делает программу «Драйв»?

     - А! Приходящий автор… рок-музыкант один, Чекмарев Илья. Не слыхал?

     - Нет. А кто режиссер, оператор? Наши, надеюсь? Или тоже приходящие?

     - Да ну! Технарей со стороны нельзя, мы же все материально ответственные. Режиссер Титов Иван, оператор Влад Малинкин.

     - Влад? Не знаю такого. Ивана знаю, видел, а Влада – нет, не припомню.

     - А на что он тебе?

     - Да так… - Павел затянулся сигаретой, искоса поглядывая на Галку – стоит ей довериться или нет. - Просто в расписании вычеркнули «Точку зрения» и вместо нее вписали «Драйв». Вот я и думаю – что за программа?

     - Да, сама удивилась - должны были «Точку зрения» писать. Спрашиваю Влада – ты чего здесь? У вас же всегда по четвергам запись? А я завтра не могу, говорит, попросил Дятлова, чтобы расписание изменили.

     - Так-так… А что этот Влад из себя представляет?

     - Да так, ничего. Смирненький, тихонький. Да ты, может, видел его – худенький такой, светленький, чем-то на девочку похож. Бывший Линкин ухажер.

     - Что?!

     - А то.

     - А как же Артем?

     - Артем тогда женатый был. У него как раз ребенок родился. Это уже потом у них с Линкой закрутилось, он жену бросил, а Линка своего Малинкина. И правильно сделала – Артем-то круче, он редактор Новостей, а Малинкин кто? Просто оператор. Бедный – до сих пор в Линку влюблен.

     - Откуда ты знаешь? – разговор Павла крайне интересовал.

     - Так все знают, что он Линку хочет вернуть. Он особо и не скрывает – когда она  на съемки едет, всегда  просится, чтобы его к ней в расписании ставили. Ну и вообще…

     - Вот оно что-о!

     - А что? – заинтересовалась Галка.

     - Есть у меня одна мыслишка, - задумчиво сказал Павел. – Только вот сомневаюсь – так это или нет, и не знаю, с кем посоветоваться…

     - Так ты со мной посоветуйся! – Галка казалась заинтригованной. – Что там у тебя?

     - С тобой? – Павел с сомнением посмотрел на нее. – На вас, женщин, полагаться опасно – болтливы слишком.

     - Насчет меня можешь быть спокоен – могила!

     - Ну хорошо… Я вот что подумал… Уж не Влад ли стер суфлер?

     Галка несколько минут смотрела на него с недоумением, затем взгляд ее стал все более осмысленным.

     - Так-так-так! – быстро заговорила она. – А что? Заподозрить его можно – всем известно, что Линка на Дашку зуб точит, ей кровь из носу надо было на первом эфире Дашку опозорить, а чьими руками жар загребать, как не Малинкиными? А он-то, лопух, на все готов, чтобы ей угодить! Так-так-так… Все сходится – и то, что он просил расписание поменять… Слушай, Павлуха, я бы с удовольствием тебе помогла Линке подножку подставить! Я ее терпеть не могу – такая распальцованная! К нам, ассистентам, как к нелюдям относится.

     - То есть, подтвердишь, если что?

     - Да, рассчитывай на меня смело!

     - А Димку с Антоном можно в свидетели взять?

     - Думаю, на Димку рассчитывать можно – он Влада недолюбливает. Поговори с ним. А насчет Антона – не знаю… Да и зачем он тебе? Я подтвержу, что в монтажной кроме нас двоих – никого не было. Значит, след надо искать в павильоне. А там Димка ответственный… Короче, давай чай пить…

    Попив чай с сухим печеньем, Павел отправился в операторскую искать Диму. Однако оказалось, что тот еще не вернулся со съемок, так что пришлось просидеть в ожидании еще битый час.  Павел и там попил чай, только не с печеньем, а с сушками, старательно поддерживая вялотекущую беседу с двумя пожилыми операторами, коротающими время до технической планерки. Наконец Дима вернулся.

     - Митяй, тут тебя уже час человек дожидается… - сказал один из операторов.

     - Ты, что ль? – Дима покосился на Павла, начиная распаковывать камеру.

     - Да, дело есть…

     - Погодь, распакуюсь вот, пойду камеру сдавать и поговорим.

      Некоторое время они молча шли по лабиринтам и переходам телевизионного царства. Наконец Дима нарушил молчание:

     - Чего хотел-то?

     - Разговор есть…

     - Ну?

     - Когда записывали Дашу, произошла неприятность – суфлер оказался стерт. Это случилось как раз во время твоего дежурства – ты суфлер набирал.

     - Ну набирал – и чо? Какие ко мне претензии? Антон проверял за час до записи – все было нормально.

     - Так он сам, что ли, накрылся?

     - Да я-то почем знаю? Детективы… Горин через своего Васю всю плешь проел, теперь еще один выискался… И, главное, все на меня! Нашли стрелочника… конечно, я человек маленький, проще на меня все списать, из зарплаты удержать, да и дело с концом.

     - Скажешь тоже, из зарплаты удержать. Это еще доказать надо, что ты виноват.

     - А кому это надо - доказывать? Не-е… Оштрафуют, как пить дать. Вася сказал.

     - Так если ты не виноват – докажи! Чего ты лапки свесил?

     - А как я могу доказать, если я сам ничего не понимаю! Был – да сплыл.

     - Погоди-погоди… Был кто-то в павильоне при тебе?

     - Ну был…

     - Кто?

     - Влад был, он к своей записи готовился.

     - Так-так-так…

     - А что «так-так-так»? Он, что ли, стирал? Зачем ему?

     - Затем, что его Линка попросила.

     - Ха! А Линке зачем?

     - А Линка Дашку невзлюбила.

     - Нууу… взлюбила, невзлюбила… это уже сплетни какие-то, интриги… я далек от этого.

     - Вот вычтут из зарплаты – тогда узнаешь, далек ты или все-таки близок.

     - Да пошли вы все!.. Ну, допустим, это сделал Влад – как доказать-то? Отопрется и будет прав.

     - Надо сделать так, чтоб сам сознался.

     - Да он чо – дурак?

     - Слушай, Дим, я попытаюсь сделать так, чтобы он сознался… Чего ты на меня так смотришь? Бить-пытать не буду. Но давай договоримся – если сознается, ты подтвердишь, что видел его в павильоне?

     - Подтвержу… А было бы здорово, если бы он раскололся! С деньгами расставаться уж больно не хочется… Действуй, Павлуха, удачи тебе!

     Теперь предстояло главное – расколоть Влада. Павел выяснил, что Влад сегодня задействован на репортажных съемках. Оставалось одно – ждать. Рабочий день близился к концу, когда в операторскую вошел худенький паренек со светлыми, подстриженными как у девочки, волосами и нежным румянцем на щеках. Он покосился на незнакомого ему Павла, выгрузил камеру из футляра, затем деловито представился:

     - Влад.

     - Павел. Я  новый режиссер, который из Соленого Озера, приглашен сюда на работу  с нашей ведущей, Дашей Волковой.

     Павлу показалось, что, при упоминании имени Даши, Влад как-то смутился и бросил на него быстрый испытующий взгляд. Делать  нечего – надо действовать.

     - Так это ты – Влад Малинкин?

     - Да, это я.

     - Так значит, это я тебя жду.

     - Меня? Слушаю внимательно.

     - Влад, ты не производишь впечатление подлеца…

     - Что?!

     - Ты не производишь впечатление подлеца, говорю, но то, что ты стер суфлер перед Дашиной записью – это подло.

     - Да ты что – охренел?! – закричал Влад, заливаясь краской, его глаза предательски забегали - видно, что не умеет врать человек. – Что за бред! С чего ты взял?!

     - Я бы лично ни с чего не взял, потому как человек новый, ни тебя, никого вообще здесь не знаю. Мне люди добрые подсказали.

     - Какие такие люди?! – от страха, что пойман, Влад побелел.

     - Люди, которые видели.

     - А никто не видел! - запальчиво возразил Влад и, тут же поняв, что выдал себя, замолчал.

     Несколько минут стояла накаленная тишина. Противники смотрели друг на друга – Павел - торжествующе, Влад – затравленно. Молчание нарушил Павел.

     - Послушай, Влад, знаешь пословицу – все тайное становится явным? Ты сделал подлость тайно, а оно – вишь как – вышло наружу.

     - Докажи сначала – кто видел? Может, ты меня на понт берешь? – Влад справился со своим волнением и решил не признаваться.

     - А, пожалуйста! Галка видела из монтажной.

     - Да ну! – кривая жалкая усмешка.

     - Да. Дело было так – сегодня на летучке, на которой тебя не было, так как ты на съемки ездил – вся телевизионная братия накинулась на Дашу. Все хотели крови, то бишь ее увольнения.  Особенно Артем глотку драл (Влад болезненно поморщился). Дашка в слезы. Вот такие, Влад, по твоей милости, страсти кипели.

     - Почему по моей?

     - Потому что после летучки ко мне подошла Галка и сказала, что не может после всего, что случилось, молчать. И рассказала мне, что она сидела в монтажной в ожидании записи и от нечего делать смотрела вниз, в павильон, где суетился Дима. И она увидела, как в павильон вошел ты, покрутился для вида, так как дела у тебя там конкретного не было – твоя запись по расписанию стояла позже, выждал, когда Дима на что-то отвлекся, включил суфлер – и стер его. Затем дождался, чтобы Дима закончил подготовку и не хватился суфлера, а когда он ушел – ты приступил к подготовке своей программы.

     Разумеется, Павел не мог знать, как оно происходило на самом деле, он лишь высказывал свои предположения – как это могло быть, но по тому, как менялось лицо Влада, он чувствовал, что так оно все и было на самом деле. 

     - Ну, и почему она именно тебе это сказала, а не Дашке, к примеру?

     - Да просто потому, что Дашка была в расстроенных чувствах,  а я - ее друг, мы вместе живем, и Галка знает об этом.

     - Так вот почему ты задницу рвешь из-за нее… И чего вы добиваетесь?

     - Хотим, чтобы восторжествовала справедливость.

     - Неужели?.. А вот насколько мне известно, этот суфлер очень вовремя стерся, и все увидели, что эта хваленая ведущая – никакой не профессионал! И хотят уволить  ее за профнепригодность.  Так что если ее сейчас уволят – вот тут-то и восторжествует справедливость! А что, если бы суфлер полетел во время прямого эфира, и она растерялась бы? Вот тогда был бы позор не только для Дашки, но и для всей телекомпании!

     - И все-таки согласись, что есть разница – сам полетел суфлер, или его стерли.

     - Я, кажется, не сказал, что это я его стер.

     - Влад, его стер ты. И, чтобы ты знал, наши дальнейшие действия такие – мы доводим до сведения Карманова  и Липпенштейна, что это сделал ты. И, смею тебя уверить – они только рады будут, что нашелся виновник, так как Горин сильно зол и обещал репрессии.

     - Я не собираюсь признаваться! Нашли дурака!

     - А тебя никто и слушать не станет, так как всем понятно, что твое дело – отпираться. Послушают свидетелей – Галку и Димку.

     - Димка-то тут каким боком? Он ничего не видел.

     - А таким, что на текущий момент он назначен стрелочником и у него из зарплаты хотят деньги сдернуть. Поэтому подтвердит все, что хочешь.

     Оператор молчал, понуро опустив голову.

     - Влад, я понимаю, что сейчас ты всех нас тихо ненавидишь, но  зачем ты полез в это грязное дело?

     Влад нетерпеливо дернул плечом.

     - Ах, оставь меня! Тут целый заговор, как я вижу!

     - Сам виноват. Наделал дел – надо отвечать. Конечно, когда ты стирал суфлер, ты не думал, что из-за тебя потеряет работу Дашка, что у Димки из зарплаты ни за что ни про что сдернут деньги… Ты как зомби делал то, что тебе сказали.

     - Кто сказал?

     - Ой, Влад, я тебя умоляю… Не станешь же ты утверждать, что стер суфлер просто так – из любви к искусству? Если бы у тебя были личные счеты с Дашкой – я бы поверил, что ты действуешь сама по себе, так нет, ты с ней почти не знаком. Значит, тебя попросил сделать это кто-то, чьим мнением ты дорожишь.

     - Кто же это, если не секрет?

     - Не секрет, Влад, для всей телекомпании не секрет. Тебя попросила об этом Лина Деева.

     - Зачем? – голос несчастного оператора звучал глухо, как из бочки.

     - Затем, что она сама претендовала на этот проект и хотела выставить соперницу в смешном виде, чтобы занять-таки ее место. Это не секрет ни для кого – я далек от всех ваших интриг, не разбираюсь еще, кто против кого дружит – добрые люди мне все это разъяснили. А ты… ну, ты просто хотел угодить Лине, с которой у тебя были близкие отношения до того, как она с Артемом…

     - Хватит! Я не могу все это слушать… Что за контора? В одном конце чихнешь, в другом «будь здоров» говорят.

     Павел вышел. Ему было очень жаль этого тихого паренька, но выхода не было – на кону стояла их с Дашей дальнейшая карьера. И, в конце концов, этот Влад Малинкин сделал подлость, а за подлость неминуемо наступает расплата.

 

                                            Глава 2.

 

     Пока Павел проводил почти детективные расследования, Даша тоже время не теряла. Она лихорадочно искала идею сценария. Главное – идея! А сценарий приложится. Однако ничего стоящего в голову не приходило. «Про СПИД?... Тут, конечно, можно развернуться: он изменил, принес вирус в семью, и вот раскрывается страшная правда… Вопрос – что делать ей – бросить непутевого предателя-мужа или простить его и нести крест до конца?.. Только вот – так ли уж актуально это для нашего городка? Сколько у нас больных СПИДом? Кажется, человек десять, из них восемь – дети… Ладно,  СПИД пока оставим… Что еще?.. А вот  пикантная тема: она – выпускница вуза. В нее влюблены два однокурсника. Один – местный парень, второй – житель какого-нибудь мусульманского государства. Она перед выбором – кому отдать предпочтение? Тут – простор для психолога. Можно выписать особенности характера обоих претендентов, ее раздумья, сомненья… И в случае, если она выберет мусульманина, показать ее будущее – гарем, четыре жены, она, дипломированный инженер-программист, взаперти – света белого не видит, только мужа ублажает наперегонки с тремя другими женами, а он отдает предпочтение старшей жене… нет, скорее, младшей. Зато если бы она выбрала русского парня – ее ожидало бы счастливое будущее в крепкой семье, с верным супругом… Нет, опять неактуально. Сколько в нашем захолустье иностранных студентов? Да есть ли вообще они?» И тут до Даши донесся оживленный диалог одного из журналистов с редактором новостей, Артемом.

     - Борис, пойми правильно! – звенел истеричный голос Артема. – Для нас главное новости, а не деньги! Деньги – прерогатива РКС, вот и пусть зарабатывают. Ты же журналист, а не менеджер по рекламе – вот и думай о том, как сенсацию разнюхать, забойный сюжет снять, а не как бабла заработать…

     - А что плохого в том, чтобы заработать?

     - Елки!.. Борис, ты что – не понял? Мы не против того, чтобы заработать, мы принимаем в свои выпуски новостей рекламные сюжеты, но сюжет о кризисном семейном центре мы снимали на прошлой неделе, и что – опять?

     - Но, Артем, что плохого, если раз в неделю у нас будет выходить рекламный сюжет о кризисном центре? У них есть деньги, они не так давно открылись и хотят пиариться. Они хотят, чтобы сюжеты о них выходили регулярно…

     - Нет, этого не будет!

     - Ты не хочешь, чтобы к нам регулярно поступали деньги?

     - Повторяю - вопросом поступления денег занимается РКС, а перед нами стоят другие задачи. Если мы превратимся в богадельню для обиженных жен и страдающих импотенцией мужей, наш рейтинг упадет. Нас просто перестанут смотреть. А если это произойдет, прекратится и заинтересованность рекламодателей. Вот тогда и деньги прекратят поступать! Короче, надо держать марку!

     - Так что мне передать клиенту – отказ?

     - Однозначно!

     Диалог этот крайне заинтересовал Дашу. Интуитивно она чувствовала – вот та самая идея, на которой можно строить проект! Когда Борис с недовольным видом отошел от Артема, Даша окликнула его:

     - Борис, подойди, пожалуйста!

     - Что? – интонация не очень любезная.

     - Борис, я тут краем уха услышала, что вы с Артемом обсуждали вопрос спонсорства.

     - Ах этот Артем! Во всем мире деньги поставлены во главу угла, все только и думают, как их раздобыть, а тут деньги сами в руки идут, а он отказывается их брать. Видали вы еще где-нибудь такое?

     - А в чем суть?

     - Суть в том, что у нас в городе открылся кризисный семейный центр. Кажется, его основатели выиграли грант… не знаю точно, но деньги у них есть. Так вот, они позвонили в редакцию, трубку взял я, они спросили, сколько стоит у нас снять рекламный сюжет. Я озвучил цену согласно прайсу, они согласились. На прошлой неделе сняли. А сейчас они опять мне звонят и спрашивают -  готовы ли мы размещать сюжеты о них еженедельно. Пошел к Артему – отказал. Заказухи нам не нужны,  рейтинг прежде всего, видите ли…

     - Дай-ка мне их координаты.

     - Зачем они тебе? Тоже снять хочешь? Думаешь, меня зарубили, а у тебя возьмут? Ну что ж, попробуй, ты у нас нынче в фаворе.

     Через несколько минут Борис принес ей листок с небрежно выписанными координатами основателей кризисного центра. Даша несколько минут обдумывала канву разговора, затем, улучив момент, когда редакция несколько опустела,  набрала номер. Ответил низкий женский голос.

     - Елена Семеновна?

     - Я.

     - С вами говорит журналист ГТРК «Край» Дарья Волкова. Ваши координаты передал мне Борис.

     - А! Вот кстати – я уже жду от него какого-нибудь ответа. Что решили – работаем?

     - Да… Только не в рамках новостей.

     - Девушка… Как вы сказали, вас зовут?..

     - Дарья.

     - Понимаете, Дарья, меня не устроит голая реклама, идущая в рекламном блоке, как в братской могиле, с другими роликами – лифчиков, колбасы, унитазов… Сейчас голая реклама никого не цепляет. Мне нужен пиар!

     - Но новости – не совсем тот формат для рекламы…

     - А я говорила Борису, что мы готовы каждый раз придумывать информационный повод, чтобы соответствовать формату новостей.

     - Тем не менее таково  решение редактора новостей.

     - В таком случае спасибо за информацию, жаль, что наше сотрудничество не состоится.

     - Елена Семеновна, выслушайте меня, пожалуйста. У меня другое предложение. Поверьте, для вас оно может оказаться более интересным.

     - Неужели? Посмотрим... Что там у вас?

     - Вы в курсе, что у нас стартует новый проект?

     Даша коротко изложила суть проекта и высказала предложение:

     - Эти фильмы мы будем снимать по очереди – получается на каждый город по фильму в месяц. Мы пишем сценарии на тему семьи, где в финале люди найдут выход из создавшегося положения с помощью вашего центра. По вашему желанию,  на стоп-кадре будет  ваш адрес, в фильме могут участвовать ваши сотрудники, например, в качестве психологов, к которым обращаются за помощью… В общем, простора для сотрудничества много. Также в студии, во время обсуждения, тоже могут присутствовать ваши представители. Таким образом, вы получите имиджевую рекламу и пиар на всю губернию. Кроме того, чтобы усилить рекламу, можно делать повтор фильма, но уже с другим финалом, только на наш край. Итак, два выхода в эфир в течение месяца.

     - Ну что ж, это неплохое предложение. А цена вопроса?

     - Цена? Та же, как если бы вы выходили еженедельно в программе новостей.

     - За месяц?

     - За месяц.

     - Идет.

     - Вам надо время, чтобы подумать?

     - Нет. Проект кажется мне интересным.

     - Разумеется, сценарии будут вам предоставляться заранее. И первый сценарий вы получите завтра.

     - А кто будет писать сценарии?

     - Я. Меня зовут Дарья Волкова.

     Вдохновленная успехом, Даша тут же принялась писать сценарий. Тему она выбрала незамысловатую – у мужа проблемы на работе, он их вымещает в семье, страдают жена и ребенок… где выход? В кризисном центре. Просто и банально, но как это знакомо – почти в каждой семье, глядя этот фильм, вздохнет женщина и нахмурится мужчина.

     Уже под конец рабочего дня сценарий был готов. Даша написала к нему комментарий и – нажала кнопку на клавиатуре.  По электронной почте сценарий улетел адресату – генеральному директору ГТРК «Край».

     В тот момент, когда электронная версия сценария летела навстречу своей судьбе, Лина Деева вышла из павильона после записи вечерних новостей – уверенная в себе, элегантная, с высокой прической, в ладно сидящем на ее изящной фигуре костюме - и легкой походкой   направилась в редакцию. Она миновала длинные коридоры, где теснились пыльные декорации,  пересекла лабиринты переходов из подсобных помещений в офисную часть, и около стенда с объявлениями увидела Влада Малинкина. Он стоял к ней спиной,  сосредоточенно изучая объявления, однако, услышав ее шаги, быстро обернулся, как будто только ее и поджидал. Лина поморщилась, но – делать нечего, сама виновата в том, что отставной ухажер воспрянул духом: не далее, как позавчера она вселила в него надежду на возобновление их отношений взамен на услугу, которая, якобы, должна доказать, что он ее по-прежнему любит и готов ради нее на все…

      - Уже записалась? – спросил он, глядя на нее как преданный пес.

      - Да, как видишь. А ты чего здесь?

      - Тебя жду.

      - Зачем?

      - Хотел тебя проводить. Можно?

      - С чего это?

      - Лина, ты же сама сказала мне, что Артем тебе надоел, что ты с ностальгией вспоминаешь о наших отношениях…

      - Я помню все, что я говорила, у меня пока нет склероза.

      - Значит, ты помнишь, как ты сказала, что хочешь проверить мои чувства, хочешь, чтобы я доказал,  что я на все готов ради тебя, даже на подлость…

      - Ты передергиваешь, подлости я от тебя не требовала.

      - А разве не подлость – стереть суфлер?

      - Это не подлость, это проверка профессионализма новенькой… Я же тебе вчера все объясняла! – Лина была раздражена, ей хотелось скорее закончить этот неприятный разговор. В конце концов, Влад сделал то, что от него требовалось и больше церемониться с ним нечего. – Короче, мне надо идти. Меня ждет Артем.

       - Значит, ты просто использовала меня… А я-то, дурак… Впрочем, я все знал, просто так хотелось… Ах, обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад… - он горько улыбнулся. – Я прав? Неужели это так? – он ловил ее взгляд, продолжая надеяться на что-то, но вызывал в ней только чувство гадливости и, немножко, жалости.

      - Это так. Ты выполнил мою просьбу – спасибо тебе. И что – ты теперь будешь меня этим шантажировать?  Преследовать, вымаливать награду?  Это не по-мужски.

      Влад пожал плечами, развернулся и ушел,  ссутуленный, похожий на долговязую  нескладную девушку. Отстал наконец! Лина облегченно вздохнула и поспешила в редакцию, где ее ждал обожаемый Артем.

 

 

                                                    

                                                   Глава 3.

 

 

      В десять утра в кабинете Игоря Александровича собралось все руководство: зам генерального Маргарита Потоцкая, директор телевидения Эдик Липпенштейн, главный режиссер Василий Карманов, главный редактор Любовь Марковна, редактор «Новостей» Артем Тарасов, Лина Деева как претендент на звание сценариста, Даша Волкова как ведущая. Все чинно расселись вокруг стола, достали блокноты и органайзеры. Игорь нервно стучал пальцами по столу, все заметили на его лице  выражение вдохновения, удовлетворения, даже экстаза. В кабинет заглянула бухгалтер Галина Павловна.

     - Галина Павловна, прошу, только вас ждем!

     - А мое присутствие обязательно? Вроде как творческие вопросы обсуждать будете.

     - Обязательно… Присаживайтесь… Итак, друзья, все вы в курсе, что собрались мы здесь, чтобы окончательно определиться с будущим сценаристом проекта.   На протяжении двух месяцев мы с вами читали присылаемые на конкурс сценарии, обсуждали их достоинства и недостатки, но – все это кулуарно. Конкурс сценариев широко освещался в прессе, времени было достаточно, чтобы в нем приняли участие все желающие, а потому можно предположить, что все, кто хотел попробовать свои силы – сделали это. Мы уже никого не ждем, подводим итоги.   Думаю, что если я резюмирую, что ничего более или  менее интересного мы не обнаружили, все со мной согласятся… Ничего интересного!  Уже под конец несколько обнадежил сценарий Деевой, который написан хотя бы со знанием специфики телевидения.

     - Да, Лина порадовала… - начал было Василий, но Горин оборвал его:

     - Но – тоже не то!

     Даша увидела, как вздрогнула и покраснела Лина, нахмурился и дернул ртом Артем. А Василий выглядел обескураженным от того, что поспешил со своей скорой оценкой.  «А что же мой сценарий? Неужели вообще ниже всякой критики?»

     - И вдруг сегодня, придя на работу – я обнаружил сюрприз! – Горин приятно улыбнулся. Лица присутствующих напряглись. – Открыв электронную почту, я увидел еще один сценарий, который прислала наша ведущая Дарья. Я прочитал его, прочитал комментарии к нему – и понял, что это то, что нам надо. Поистине, не устаю благодарить случай, судьбу, или что там еще, за то, что в глухой провинции мы отыскали такой самородок. Поскольку у меня не было времени рассылать этот сценарий всем вам и переносить совещание, я решил распечатать его и зачитать прямо здесь, это займет не больше пяти-семи минут. Буду рад, если вы поддержите меня.

     Все согласно кивнули, поудобнее устроились и приготовились слушать. Горин медленно, то и дело вскидывая всгляд, чтобы посмотреть, какое впечатление производит сценарий на присутствующих, стал читать. Даша, ни жива ни мертва, исподтишка наблюдала за реакцией коллег. Лина слушала с презрительно-оскорбленным видом, словно хотела сказать – ну, и что в этом сценарии такого? Артем сосредоточенно рассматривал дисплей своего мобильника. Любовь Марковна что-то активно помечала в  блокноте. Маргарита Потоцкая сохраняла невозмутимый вид. Василий буквально пожирал своего шефа глазами, выражая крайнюю степень подобострастия. Эдик слушал равнодушно, машинально чертя что-то в  органайзере. Галина Павловна рассматривала холеные ногти, показывая, что вопросы творчества мало ее касаются.

     Но вот Горин дочитал сценарий, отложил его и пристально взглянул на подчиненных.

     - Итак, я хотел бы услышать ваше мнение.

     - Хороший сценарий, - первая нарушила тишину обычно молчавшая Маргарита. – Имеет право на реализацию. Только не мешает его подредактировать, - она бросила красноречивый взгляд на главного редактора.

     - Да! – встрепенулась Любовь Марковна. – Сценарий неплохой, но я тут кое-что пометила…

     - Сейчас не время вносить редакторские правки, - нетерпеливо воскликнул Горин. – Любовь Марковна, Даша, все это вы обсудите в рабочем  порядке. Вам, Даша, я рекомендую прислушаться к замечаниям Любовь Марковны – она хороший редактор, я ей полностью доверяю.

     - Да, хорошо! – с готовностью откликнулась Даша, словно только о том и мечтала всю жизнь, как выслушивать критику главного редактора. Перегнувшись через стол, она спросила  вполголоса: - Любовь Марковна, когда к вам можно подойти?

     - Да хоть сейчас, после совещания, - ответила  дама.

     - Какие еще мнения? – нетерпеливо спросил Горин.

     - Отличный сценарий! – наконец-то высказался Василий, не опасаясь, что его одернут. – Богатый материал, психологические типажи… есть с чем работать режиссеру!

     - Я думаю, - осторожно сказал Эдик. – что фильм по такому сценарию наш эфир не испортит.

     - Лина? – повернулся Горин к подавленно молчавшей падающей звезде.

     - Да уж куда нам, доморощенным, до приезжих звезд, - съязвила она.

     - Артем?

     - На мой взгляд, у Лины сценарий не хуже.

     - Галина Павловна?

     - Я всего лишь бухгалтер, но мне понравилось.

     - Так. А теперь перейдем к комментариям. Очень порадовало меня то, что Даша не просто написала добротный сценарий, но и нашла под него спонсора.

     Тут уже никто не остался равнодушным. Удивление и живой интерес читались на всех лицах.

     - Вот почему я попросил присутствовать вас, Галина Павловна.

     - И – кто будет спонсором? – спросил Василий.

     - Кризисный семейный центр. Они будут платить в месяц за выход одного фильма и за его повтор… - и Горин озвучил сумму. – Как вы считаете, Галина Павловна? Это нормально?

     - Ну, если считать, что изначально этот проект вообще замысливался как бюджетный, а не коммерческий, то, конечно, я могу только поприветствовать то, что он будет приносить деньги! Мы были бы рады и гораздо более скромной сумме, а тут – такой приличный доход! Ай да Даша! Редкое сочетание таланта и коммерческой жилки.

     - На самом деле так и должно быть! – вдохновенно заговорил Василий. – Творчество должно приносить деньги! И я, как режиссер и  автор проекта, разумеется, думал об этом. Но я хотел сначала раскрутить проект, а потом обратиться к помощи продюсера, да хотя бы к нашей РКС, я не думал, что можно вот так, с ходу – продать идею.

     - Да, Дарья удивляет нас снова и снова, - подхватила Любовь Марковна. – Помню,  не так давно мы обсуждали ее достоинства как ведущей, и вот мы открываем в ней все новые качества: способного сценариста и человека, умеющего продать свой талант. Но – меня беспокоит вот что… Этот проект – это должна быть свободная журналистика, свободное творчество! Смысл проекта в том, чтобы, невзирая на посулы и деньги, говорить неприглядную правду. А если мы будем зависеть от денег спонсора – не ограничим мы себя рамками? Не отразится ли это на творчестве? Ведь если наши фильмы будут проигрывать фильмам наших коллег из других регионов – нас не спасут никакие деньги.

     Все обернулись на Дашу.

     - Нет, Любовь Марковна, успокойтесь, - возразила новоиспеченная сценаристка, - на творчестве это не отразится. Спонсор сам понимает, что если фильмы будут убогие – никто не будет их смотреть, упадет зрительский интерес, а потому и вложенные в низкокачественный продукт деньги не отработают. И - как автор – ограничена я не буду в полете своей фантазии. Ведь спектр деятельности кризисного центра настолько широк, что туда могут попасть любые темы, связанные с внутренним миром человека. Напротив, я еще жду помощи от специалистов центра в том плане, что они будут подкидывать какие-то сюжеты из своей практики.

     - Хорошо, подводим итог, - кивнул Горин. – Итак, у нас есть сценарист проекта, есть первый сценарий, с которым после внесения редакторских правок можно начинать работать, даже есть спонсор, чего мы никак не ожидали, но – рады! Василий, ты определился с оператором? Кто будет снимать фильмы?

     - Егор Бахтин.

     - Егор? Хорошо. Заставки? Компьютерная графика?

     - Почти готово. Надо еще…

     Но в .этот момент дверь открылась, и в кабинет вошли – Влад Малинкин, Павел, Дима и Галя.

     - В чем дело?! – глаза Горина округлились. – У нас совещание!

     - Мы знаем, что совещание, - возразил Павел. – Мы и хотели подгадать момент, когда все руководство будет в одном месте.

     - В таком случае – внимательно слушаем.

     - Игорь Александрович, мы по поводу суфлера. Вы велели разобраться.

     - Да! Эдик, Василий, вы в курсе?

     Однако по растерянным лицам главного режиссера и директора телевидения Горин понял, что они не в курсе.

     - Ну, что там у вас?

     - Игорь Александрович, мы нашли виновника, ну, того человека, который стер суфлер.

     - Стер?! Значит, суфлер все-таки был стерт! Случайно или умышленно?

     - Умышленно.

     - Умышленно? Ничего себе! В каком коллективе нам приходится работать!

     - Безобразие! – воскликнула Любовь Марковна.

     - Но – кто его стер?

     - Я стер, - вперед вышел Влад Малинкин.

     - А я видела, - подхватила Галя.

     - И я там был, - вставил свое слово Дима.

     - Ты?! Но – зачем?

     - Меня попросили.

     - Кто?

     - Артем Тарасов.

     - Я?! Чего ты врешь?! – заорал Артем, подскочив на месте.

     - Спокойно! – крикнул Горин. – Продолжай, Влад. Зачем Артему это было нужно – он тебе не сказал? И что значит – попросил? Что ты – мальчик маленький и не знал, чем это тебе грозит?

     - Он сказал, зачем это нужно. Сказал, что надо проверить профессионализм новенькой ведущей, что если  стереть суфлер – она наверняка растеряется, и тогда все поймут, что она плохой профессионал и не дадут ей вести  новый проект. И что если я не сделаю это – Артем добьется, чтобы меня уволили. Я испугался, я ведь человек маленький, взял – и стер.

     - Как это – взял и стер?! – загремел Горин. – Да вы что все – с ума посходили? Что здесь творится вообще? Эдуард, ты, директор телевидения, куда ты смотришь? Василий, что в твоем подразделении вытворяют операторы? Это ты их распустил! Видите ли, он боялся, что Артем его уволит! А то, что я тебя уволю – этого ты не боялся?

    - До бога высоко, до царя далеко,  - невозмутимо ответил Влад, - а вот за непослушание Артем реально мог уволить, это факт, все об этом знают. И потом, я же не думал, что заметят, думал, что все с рук сойдет.

     Горин побагровел, нервным жестом стал расслаблять воротник рубашки.

     - Возмутительно! Бедная девочка… - всплеснула руками Любовь Марковна.

     Лина сидела в ступоре, зажав ладошкой рот. На лицах Василия и Эдуарда читалось состояние шока. Маргарита тонко улыбалась, явно наслаждаясь пикантной сценой. Артем даже привстал с места, так он был возбужден.

     - Игорь Александрович, он все врет! – чуть не плача, кричал Артем визгливым голосом. – И я даже знаю почему. Из ревности! Всем известно, что он давно и безрезультатно домогается Лину.

     - Ну почему же безрезультатно… - усмехнулся Влад. – У нас все было хорошо, пока ты, такой крутой, не выискался.

     - Игорь Александрович, не верьте ему!

     - Ха! А зачем бы мне этот несчастный суфлер стирать? – тоже перешел на крик Влад. – Мне лично Даша ничего плохого не сделала, я ее вообще не знал!

     - Прекратить балаган! – повысил голос Горин. – Тихо!

     Все замолчали. Атмосфера была накалена до предела.

     - Мое решение такое! – с повышенных интонаций Горин перешел на зловещий шепот. – Ты, Влад, с сегодняшнего дня уволен! Пиши по собственному, а не то я тебе в трудовой такую путевку в жизнь сделаю, долго вспоминать будешь. А ты, Артем, с сегодняшнего дня больше не редактор Новостей. На сегодня все. Все свободны.

     После совещания Даша поостереглась возвращаться в редакцию.

     - Пойдем домой, а то Линка с Артемом меня убьют, - шепнула она Павлу. – За одним пообедаем.

     Как только за ними закрылась дверь, они весело посмотрели друг на друга, расхохотались и крепко обнялись.

     - Наша взяла! – счастливо смеялась Даша. – И сценаристом меня утвердили, и Линку с Артемом разоблачили! Какой ты умница! Операция «Суфлер» проведена на отлично! Надо же было так ловко Влада раскрутить на признание!

     - Все для тебя, радость моя! Все для тебя! – с обожанием глядя на нее, повторял Павел.

     А тем временем  в телекомпании  кипели страсти.

     После совещания  в редакцию вломились Артем и Лина. Артем бегал по офису как затравленный зверь, Лина упала в кресло около журнального столика и  картинно, на публику, разрыдалась. Вокруг нее тотчас столпились журналисты.

     - Что случилось? – испуганно спрашивала Ася. – Тебя не назначили сценаристом?

     - Не назначили… Да если бы дело было только в этом!

     - А в чем? Что произошло вообще?

     - Где эта?...

     - Да кто? Кто?

     - Волкова!

     - Нет ее… Она сказала, что на обед пойдет.

     - Чтоб ей подавиться!

     - Да что случилось-то?

     - А то, что Артем – больше не редактор! По ее милости…

     - Как?!

     Прерывающимся от плача голосом Лина кое-как поведала о том, что произошло на совещании у генерального. Однако реакция новостийщиков значительно отличалась от реакции опальной парочки. Столпившись вокруг Лины, они удивленно хмыкали и качали головами, но в целом выглядели удовлетворенными, словно им посчастливилось посмотреть любопытное шоу. В этот момент бывшему редактору пришла в голову идея. Он  радостно воскликнул:

     - Ребята!  А давайте покажем Горину, что мы – команда, что мы не допустим самодурства!

     - Каким образом? – осторожно поинтересовался кто-то из журналистов.

     - Давайте устроим забастовку – не выпустим сегодня новости в эфир! Выставим ему условия, что новости выйдут в том случае, если редактор останется прежний! Пусть знает, что коллектив – это не быдло, с которым можно делать все, что хочешь, все равно проглотят! Пусть знает, что мы – одна команда  и не побоимся заступиться друг за друга! А? Что скажете? – Артем с надеждой заглядывал в глаза каждому.

     - Я против, - решительно сказала Алла Дудина, - объясню почему. У меня сегодня горячий сюжет про забастовку на Сибмаше.  Тысячи  рабочих ждут моего репортажа в надежде, что мы, пресса, поможем им. Что я им скажу, если сюжет не выйдет? Что мы пренебрегли судьбой предприятия, чтобы нашего редактора спасти? Нет, Артем, это несерьезно.

     - Да и я против, - подхватил Борис. – У меня сегодня рекламный сюжет про открытия филиала банка. Люди деньги заплатили, а мы не выполним договорные условия?

     - А у меня сюжет про благотворительность – я снимала праздник в детском доме, - вторила коллегам Люда Ивкина. – Детки будут сегодня ждать мой сюжет…

     - У меня открытие выставки, - вставил свое слово Денис Баздырев. – Все телекомпании там были, все сегодня сюжет выпустят.  Он до завтра протухнет.

     - Да и вообще, - резюмировал спортивный обозреватель Костя Сажин, - с Гориным такие вещи не пройдут. Он, скорее, всех нас уволит, но не позволит, чтобы его через колено гнули.

     - Струсили, значит? – презрительно скривил тонкие губы Артем.

     - Да при чем тут струсили? – взорвалась Алла. – Мы непонятно говорим, что ли? Новости – это святое, это выше наших личных амбиций, мщений,  желаний кому-то что-то доказать. Новости не могут не выйти, понимаешь? И лично я солидарна с Костей – наша забастовка только разозлила бы Горина. И если бы он нас  уволил,  то был бы прав – какие мы профессионалы, если личное ставим выше профессионального? Я предлагаю другое – давайте все вместе подойдем к Горину и попросим его чисто по-человечески.

     - Это бесполезно! – возразил Артем. – На него могли бы подействовать более радикальные действия, а так – «и пошли они, солнцем палимые…»

     - Ну, нет - так нет! Извини, Артем, саботировать выход новостей мы не будем.

     В этот момент Лина поймала удивленный взгляд Лены Бачуриной, которая сидела за своим компьютером и молча наблюдала за происходящим.

     - Вот что вытворяет твой муженек, Леночка!

     - В первую очередь он – наш руководитель,  и твой, и мой, - отрезала Лена.

     - Так значит, ты все это знала? И что мой сценарий зарубят, и что Дашку сценаристом назначат… Может, и про то, что Артема снимут, ты тоже знала?

     - Я ничего не знала.

     - Неужели? Странные какие-то у вас отношения…

     - У нас нормальные отношения! – Лена начала закипать, так как Деева задела ее за живое. – У нас нормальные отношения, просто, насколько я поняла, события стали развиваться стремительно.

     - Ты же мне вчера говорила, что ему понравился мой сценарий, и что на собрании он меня хочет назначить сценаристом проекта!

     - Да,  он  мне об этом говорил. Но не сценаристом проекта! А временно исполняющим обязанности! Проект должен в ближайшее время стартовать! Почти все города уже приготовили свои фильмы, поэтому Игорь действительно хотел снять фильм по твоему сценарию, раз ничего более подходящего не нашлось, но, разумеется, предварительно поработав над ним еще.  При этом он хотел продолжать поиски  постоянного сценариста… Либо ждать от тебя шедевров.

     - И он дождался шедевра от Дарьи Волковой! Какой хэппи-энд!

     - Да, с твоих  слов я поняла, что она сегодня тоже прислала ему свой сценарий, да еще и подсуетилась – нашла спонсора.

     - Даша эта на лету схватывает, - усмехнулся Борис. – Это она вчера услышала нашу перепалку с Артемом и быстренько сообразила, что клиент на дороге валяется, можно его  к рукам пригрести. Ловко она все это провернула… А главное – когда успела? Ведь дело было к вечеру. Получается, что всего за каких-то три часа она  договорилась с клиентом и написала сценарий! Теперь я понимаю, почему Горин носится с ней как с писаной торбой…

     - Вот-вот, хоть кто-то моего Игоря понимает, - подхватила Лена. – А что касается инцидента с Артемом – и тут все произошло неожиданно. Он же не мог знать, что Влад сделает признание. А раз сделал, да нашлись этому свидетели, что - Игорь должен был  по головке Артема погладить?

     - Да это клевета! Это было подстроено! – завопил Артем. – Это просто заговор какой-то, с целью скомпрометировать меня и снять с редакторов!

     - Не надо было суфлер стирать  - никто бы не пострадал, - холодно пожала плечами Лена, давая понять, что продолжать разговор в таком духе она не считает нужным.

     Однако Лина ухватилась за нее, как за последний шанс спасти своего Артема.

     - Леночка, - она подошла к ней семенящей походкой, молитвенно сложив  руки. – На тебя вся надежда! Посмотри, как расстроен Артем,  сделай же что-нибудь! 

     - Я-то что сделаю?

     - Игорь твой муж, все знают, что он прислушивается к твоему мнению. Поговори с ним, лучше в спальне, - Лина  хихикнула. – Уговори, чтобы он восстановил Артема.

     - Не знаю, возможно ли это – Игорь не любит отменять своих распоряжений.

     - Ну, пусть не отменяет! Пусть Артем побудет с недельку отстраненным от должности, пусть… А потом он его простит и восстановит, ладненько?

     - Не знаю…

     - Но Артем же на самом деле классный редактор! Вот кто сможет его заменить? Да никто! Ведь Игорь сам поставил его на эту должность! Артем всегда ценил это и был предан Игорю, он считал себя человеком Игоря.

     - Я понимаю, но… Игорь не терпит, когда вредят общему делу.

     - Так ты объясни ему, - Лина понизила голос, - объясни, что Влад нарочно наговорил на Артема, из ревности, потому что мы с ним… ну, ты понимаешь…

     Лена слушала с отвращением.

     - Я тебе скажу, почему он так поступил –  когда я шла с записи, он меня подкараулил и  стал домогаться, а я ему сказала, что у нас с Артемом все серьезно. Вот он и обозлился. А тут так кстати этот суфлер… Скажи об этом Игорю! Я, конечно, понимаю, что это – дела сугубо личные, но раз уж речь зашла об Артеме, я готова… выложить перед Игорем, так сказать, свое грязное белье.

     - Ох, не знаю… Игорь терпеть не может всей этой… всего этого…

     - Но, Леночка, сама подумай – все у нас было спокойно, пока не появилась эта… Волкова. Она как будто околдовала твоего Игоря, все же это видят. Ты должна быть бдительной и не позволять какой-то деревенщине стать королевой!

     - Я сама знаю, что я должна! – отрезала Лена и раздраженно отвернулась. Лина увидела, как задрожали у нее губы и, поняла, что добилась своего.

 

 

 

                                                             Глава 4

 

     Впервые Лена Бачурина ревновала. Она всегда была спокойна за своего мужа, хотя понимала, что он не любит ее, а  просто позволяет  себя любить, но она знала, что он никогда не изменит ей. Непорядочность в отношениях была ему глубоко противна. Женившись на Лене, он сделал свой выбор в пользу умной, порядочной, любящей его женщины,  отдавая себе отчет в том, что отныне другие женщины будут для него существовать исключительно как коллеги, знакомые, подчиненные… Он не интересовался ни кем. Работа, карьера – вот  что полностью занимало его. И вдруг… Напрасно Лена пыталась убедить себя, что в ней говорит что-то мелкое, бабье, что это гадко – не доверять мужу, который столько делает для их семьи, трудится, не жалея себя, но интуиция подсказывала ей, что не все так просто. И хотя она изо всех сил защищала своего мужа, ей тоже казалось, что он перегибает палку в отношении новенькой, демонстративно подчеркивая перед всем коллективом ее достоинства. Лена прекрасно знала коллектив телерадиокомпании,  знала сильные и слабые стороны каждого. Горин не мог спуститься с олимпа к простым смертным – стоило ему покинуть свой кабинет генерального директора и пойти в массы, как сразу при его появлении замолкали разговоры, люди почтительно  застывали в ожидании указаний, которые последуют за визитом руководителя. А ему так важно было знать, чем дышит его коллектив, важно – держать руку на пульсе, чтобы вовремя принять меры, скоординировать свою политику. И Лена взяла на себя обязанность  быть ушами и глазами мужа. Она ходила из кабинета в кабинет, улыбалась, пила чай и  угощала печеньем, делилась кулинарными рецептами, обсуждала извечные женские проблемы похудения, принимала участие в дискуссиях по воспитанию детей. Благодаря ее простенькому, непритязательному виду ее не стеснялись, ей доверяли. Наблюдая за сотрудниками, ловя обрывки фраз, Лена поняла, что в творческом амбициозном коллективе зреет недовольство. Словом, она решила серьезно поговорить с мужем.

     Он зашел за ней в редакцию, когда пришла пора  ехать домой. В служебной «Волге» оба сосредоточенно молчали. Горин казался погруженным в свои мысли, он хмурился, губы у него часто нетерпеливо вздрагивали, иногда он устало проводил рукой по лицу, словно хотел снять – что? Напряжение, усталость или чей-то образ? Наблюдая за ним, Лена поймала себя на мысли, что такого жеста раньше не замечала у своего мужа. Он всегда казался уверенным, спокойным, незыблемым, как скала, излишней жестикуляцией не увлекался. Может, он просто устал?

     Пока Лена разогревала в микроволновке ужин, Игорь поменял свой строгий костюм на домашний – облачившись в старые свободные джинсы и фланелевую просторную рубашку, он стал роднее, проще, даже как-то беззащитнее. Когда он вошел на кухню – такой домашний, улыбающийся, оставивший за дверями квартиры все свое напряжение, Лена ощутила материнскую нежность, потребность защитить его, образумить, как ребенка.

     - Что у нас сегодня, хозяюшка?

     - Сегодня пирог с капустой и курник – я нашла время сбегать в «Домашние пироги».

     - Умница! А если ты еще польешь пироги сливочным маслицем – цены тебе не будет!

     - Легко! – Лена растопила сливочное масло и решила, что хорошее настроение мужа – благоприятный повод начать неприятный разговор.

     - Игорюша, что ж ты мне не расскажешь о сегодняшних новостях? Насколько я поняла, сегодня был день, богатый событиями.

     - Я еще не успел за стол присесть, а ты уже с меня новости требуешь. Ты, Ленка, настоящий новостийщик – все тебе новости подавай!

     - А то!

     - Я уже и сам хотел рассказать, а ты меня опередила… - Игорь кратко описал суть происшедшего. - … А что в редакции? Как народ реагировал? – закончил он вопросом.

     Лена, в свою очередь, описала то, как рыдала Лина, а Артем предлагал саботировать новости.

     - Даже так? – Игорь казался заинтересованным. – Вот мерзавец! Значит, правильно я сделал, что из редакторов его выгнал.

     Свой рассказ Лена закончила диалогом с Деевой.

     - Значит, ты ей пообещала, что уговоришь меня помиловать Артема…

     - Я ей этого не обещала! Я сказала, что если ты решил, то решений своих не отменяешь. Тогда она предложила отстранить его на недельку, а потом вернуть, говорила, что он – преданный тебе человек, так как понимает, что это ты сделал его редактором и ценит это.

     - Бла-бла-бла! Если бы он это ценил, то не стал бы против меня замышлять всякие гадости.

     - Но, дорогой, он считал, что замышляет не против тебя, а против новенькой. К тому же, у него смягчающее обстоятельство – новенькая перешла дорогу его любимой женщине.

     - Какая разница! Замышляя против людей, которые для меня – винтики в механизме, он замышляет против самого этого механизма! Поняла? Потому что если сломать один винтик – под угрозой весь механизм!

     - Но, возможно, Артем не виноват – Лина сказала мне по секрету, очень смущалась, что ты все это узнаешь…

     - Ну что там еще?

     - Лина сказала, что это наговор Влада против Артема, из ревности, потому что…

     - Хватит! Тут уже начинаются бабские сплетни… Ничем не брезгуют, а? Нет, чтобы раньше головой о последствиях подумать! И ты еще взялась мне передавать всю эту мерзость…

     - Я обещала Лине передать тебе это.

     - Можешь быть спокойна – свое обещание ты выполнила.

     - Ты уже кого-то приметил на место Артема?

     - М-м-м… Думаю, что надо взять человека со стороны. Среди наших новостийщиков ярко выраженного лидера не вижу. И потом, учитывая их завистливую натуру, если я кому-то отдам предпочтение, остальная свора опять начнет козни и интриги, пойдут  обидки, саботаж и прочие прелести… Нет! Решено – беру человека со стороны.

     - Да, но если этот человек придет из частной телекомпании, которые уступают нам в профессионализме, коллектив опять будет недоволен.

     - Как мне это надоело! Коллектив всегда будет недоволен, и какой я руководитель, если пляшу под дудку  коллектива, а самостоятельного решения принять не могу? И потом, коллектив неоднородный – одна группа будет поддерживать Ваню, другая – Таню, то есть всем не угодишь. Если я выберу Ваню, соответственно, Танина группа будет недовольна, опять найдутся такие, которые побегут суфлер стирать.

     Игорь казался раздраженным.

     - Послушай, тебя надолго не хватит, если ты будешь так переживать из-за работы! В конце концов, все, что случилось сегодня – это рабочий момент. Зато сколько плюсов принес этот день – ты раскрыл сущность Артема и Деевой, получил спонсора на проект и сценариста в лице Волковой.

     - Да! – его лицо прояснилось. – Только она одна меня радует! Какая же она умница!

     Лена почувствовала, как в ней закипает раздражение.

     - Кстати, об этой новенькой. Игорь, я понимаю, ты – человек увлекающийся, поэтому тут важен взгляд со стороны. Так вот, если смотреть со стороны на все это, то видно, что ты с этой Волковой гусей дразнишь. Волкова – то, Волкова – се, людей это раздражает. Можно подумать, что все кругом дураки, одна она умная.

     - Можно! Можно так подумать! Лена, и ты туда же? И ты, Брут? – он попытался улыбнуться, однако Лена, обычно сдержанная, на этот раз была сама не своя.

     - Игорь, если ты хочешь знать мое мнение, а я говорю, как человек, любящий тебя, желающий тебе…

     - Давай без предисловий. Да, я хочу знать твое мнение. Ну, говори, говори.

     - Так вот, я считаю, что ты не прав в том, что так явно выпячиваешь новенькую!

     - Я выпячиваю? Давай разбираться. Нам некем было закрыть региональный проект – ну нет у нас подходящей ведущей. В глухой провинции нашлась такая ведущая, которая нам нужна, которая идеально вписалась в проект. Дальше. У нас не было сценариста. Ты прекрасно видела, как я издергался из-за этого. Новенькая и тут нас выручила – мало того, что написала блестящий сценарий, так еще и спонсора под него нашла! Принесла в телекомпанию деньги! Мне только радоваться остается. А ты говоришь – выпячиваю… По-твоему, я должен задвинуть ее сценарий, отказаться от денег и – остаться в глубокой заднице? Зато уж тогда наш доброжелательный коллектив не скажет, что я ее выпячиваю! Согласна?

     - Нет! Давай-ка поговорим начистоту… Во-первых, я не согласна, что в нашей телекомпании не было достойных ведущих.

     - Кто же?

     - Лина – раз! Живая, экзальтированная, очень опытная, она в эфире как рыба в воде, за словом в карман не полезет. Ася – два! Красавица! Да тут только на нее на одну можно смотреть, глаз не оторвать! При этом интеллигентна, профессиональна, ну просто Оксана Федорова. А эта Даша… Опыта – мало, уверенности -  не хватает, с внешностью тоже не все в порядке, провинцией от нее так и несет. Я не хотела тебе говорить, но в кулуарах ходят разговоры, что она просто тебе понравилась, как женщина! Ладно бы ты просто пригласил ее, хотя уже одним этим странным поступком ты противопоставил себя коллективу, так ты еще и купил ей квартиру, как будто она – твоя любовница! Ты трудоустроил ее любовника, в то время как очереди к нам дожидаются куда более способные специалисты из других компаний. От этого… Павла, так, кажется, его зовут, никто до сих пор шедевров не увидел, зато в интригах он успел отличиться. Во-вторых, ее сценарий… Конечно, я его не читала, но твоя восторженность, противопоставление этой девки, которую ты из-под коровы вытащил и королевой сделал…

     - Хватит! – Игорь стукнул кулаком по столу. Глаза его сузились от гнева. – И ты туда же… И ты с этой завистливой сворой… Не ожидал. Я думал, ты умнее. В тебе говорит твоя бабская сущность, ты просто ревнуешь… Фи! Спасибо за твой магазинный маргариновый пирог, сыт по горло…

     Игорь резко поднялся и вышел.

 

 

 

                                                    Глава 5.

 

 

      Приближался новый год. Положение Дарьи Волковой в телекомпании «Край» стало прочным. Благодаря покровительству генерального директора, а также  столь высокому карьерному взлету – ведущая интер-активного губернского проекта, сценарист, спонсор проекта – она стала звездой местного масштаба. Перед ней заискивали, ее мнение никогда не оспаривалось, все ее предложения тут же принимались. То, что ее враги, некогда могущественные Артем и Лина, были повержены, привело к тому, что ее боялись, и уже не пробовали с ней бороться. Словом, местная амбициозная публика признала ее своим лидером. Впрочем, Даша и сама не хотела обострения отношений. Она постаралась подружиться с Лидией Марковной, подолгу просиживая в ее кабинете, советуясь по всяким пустякам. В итоге важная дама, обделенная уважением коллег, стала очень тепло к ней относиться. С Васей Кармановым Даша и вовсе подружилась. Их объединяла любовь к телевидению,  к тому общему делу, которое их объединяло. Они стали неразлучны. Даша не вылезала из его кабинета, где ей было так уютно. Вася всегда угощал ее хорошим кофе. И этот аромат кофе и дорогого табака, а он предпочитал курить трубку, создавали богемную и одновременно домашнюю атмосферу. Пристально всматриваясь в монитор компьютера, они среди множества лиц актерской базы, скрупулезно собираемой главным режиссером, выбирали наиболее подходящие типажи. Чиркая на бумагах, делали черновую раскадровку будущего фильма. Спорили до хрипоты, но неизменно приходили к общему знаменателю и, в результате, расходились,  довольные друг другом.

     Когда же были выбраны актеры, сформирована съемочная команда в виде оператора Егора Бахтина, ассистентки – студентки института культуры Марины, звукорежиссера Кости Косова, приступили к съемкам. Даша почувствовала себя настоящей «киношницей». Подражая своему режиссеру, она тоже стала носить кожаный жилет и рваные джинсы. Волосы обрезала еще короче, так что ее черные кудряшки едва доставали до плеч, и стала курить. Когда они с Васей засиживались допоздна в его кабинете, а рабочий день творческих людей может закончиться за полночь, она, утопая в дыму от его трубки, считала естественным тоже затянуться сигаретой. Какая разница? Все равно табаком дышит. К тому же она заметила, что курение создает легкое наркотическое опьянение, что, по ее мнению, обостряло вдохновение.

     Их день начинался с того, что они всей съемочной бригадой выезжали на место, а там – «камера-мотор», начиналось священнодейство. Актеры по много раз произносили каждую фразу с разными интонациями. «Разве это творчество? – жаловалась одна театральная актриса, десятый раз повторяя фразу. – Только войдешь в образ, как – «повторите еще раз…» Вот в театре – творчество. Там я два часа в образе, как в чужом теле, и никто не одергивает меня».

     Но вот съемки завершены, начинается следующий этап – из множества кадров, множества отснятых часов надо выбрать посекундно 20 минут, которые и станут фильмом. И опять работа, на этот раз у Васи в кабинете, где они сидят перед экраном телевизора, переводя напряженные взгляды с экрана на секундомер. То и дело слышатся реплики:

     - Вот это классно!

     - Стоп! Записывай – один час, двадцать две минуты, семь секунд…

     После того, как материал был расписан, начинался следующий этап - монтаж. Им выделили время с 21-00 до полуночи.

     … До монтажа - два часа. Вася и Даша сидят в кабинете главного режиссера и пьют кофе.

     - Фильм должен получиться! – вдохновенно и убежденно говорит Вася. – Тут я спокоен, мы хорошо потрудились. Но фильм – это еще не все. Надо подумать, кто с нашей стороны будет в студии.

     - А чего тут думать? – пожала плечами Даша. – Во-первых, спонсоры, представители от кризисного центра в качестве экспертов.

     - Ну, это понятно.

     - Во-вторых, я договорилась с ними, чтобы они пригласили двух потерпевших от домашнего насилия.

     - Женщин?

     - Ну да, не мужчин же… Пусть расскажут свои страшные истории.

     - Прекрасно! И все?

     - Нет. Я думаю, можно еще пригласить священника, чтобы рассказал, как должна себя вести женщина с точки зрения религии, если ее обижают. Смириться? Если бьют по одной щеке, подставить другую?

     - Отличная мысль! – Вася стал потирать руки в предвкушении интересной дискуссии.

     - Ну, а еще я подумала, что надо услышать и другую сторону… ну, чтобы накалить обстановку.

     - Разве можно найти человека, который во всеуслышание заявит, что он за домашнее насилие?!

     - Нет, конечно. Но можно повернуть разговор в другую сторону. Например, если в студии будет присутствовать человек, который, скажем, представится мужем одной из пострадавших, и будет горло драть, что разборки внутри семьи – это личное дело и нельзя выносить это на всеобщее обсуждение.

     - Это будет подсадная утка?

     - Естественно.

     - А психолог?

     - Предусмотрен. И сексолог тоже.

     - А сексолог-то зачем?

     - Расскажет, что некоторым парам садо-мазо надо нарочно инициировать ссору, чтобы после нее получить физическое удовлетворение.

     - Так-так-так!

    В девять вечера они отправились в монтажную. Там еще шла работа. Собирали рекламный фильм.

     - Вам еще долго? – поинтересовался Вася.

     - Еще минут двадцать, - обернувшись, ответил видеоинженер Слава. Это был один из самых быстрых видеоинженеров. После монтажа рекламного фильма он должен был работать с ними.

     - Да что это за безобразие! – возмутился Вася. – Мы что, в таком случае, должны до часу ночи сидеть? Служебный автобус в полпервого! Если из-за вас не успеем – здесь, что ли, ночевать будем?!

     - Это ваши проблемы, - надменно ответил руководитель РКС Станислав Петрович, пожилой уже человек, он всю жизнь проработал в телекомпании, стоял у истоков телевидения, был первым в крае оператором. С возрастом он ослаб глазами, и его отправили в «почетную ссылку» - в менеджеры рекламно-коммерческой службы. Однако он неожиданно нашел себя в коммерции, и дела у него пошли в гору. Через некоторое время, учитывая его знание телевизионной специфики, опыт и коммерческую жилку,  его сделали руководителем коммерческой службы.

     - Как это – наши проблемы?! – добродушный Вася совсем не умел сердиться, как ни пытался. – А расписание для чего? Вы должны были закончить в девять часов!

     - Мы не успели, - возразил бывший оператор ледяным тоном, нагло глядя на Васю поверх толстых очков. – У нас – ювелирная работа, ведь мы делаем рекламный фильм. Каждый рекламный фильм должен быть произведением искусства, так как за него платят деньги. Мы приносим деньги компании! А другие – только тратят их. Думаю, что бюджетные фильмы могут подождать.

     - У нас – не бюджетный фильм, -  возразил Вася. – У нас за фильм тоже деньги заплачены.

     - Это фильм для губернского проекта, - пояснил Слава.

     - Постараемся закончить как можно быстрее, - менеджер как будто смягчился и с любопытством посмотрел на Дашу. – Это ваш фильм?

     - Да, мой.

     - Так это вы – та самая новая звезда? Ну что ж, посмотрим, что у вас получится.

     - Идем в видеоинженерскую кандейку, - предложил Вася.

     Кандейка представляла собой маленькую комнатку со старым диваном, столом и маленьким холодильником, и служила для отдыха режиссеров монтажа во время пересмены. Не успели они усесться на диванчик, как в кандейку вошел Дима, дежурный видеоинженер.

     - О, кого я вижу! – изобразил он неподдельную радость. – Монтировать будете? А у меня кое-что есть.

     Заговорщицки подмигнув, он достал из выдвижного ящика стола бутылочку.

     - Что это? – поинтересовался Вася.

     - Самогон. Ядреный. Надо принять, за успех нового проекта.

     - Нам же еще работать, - засомневался  Вася.

     - Так и поработаете – работа веселее пойдет. Он в голову не бьет, он веселье создает. И потом, я-то тоже на работе. Но, тем не менее, употребляю… Не, ребята, как хотите, а за успех выпить надо!

     - Пожалуй, да. Святое дело, - решился Вася.

     Дима разлил коричневатую жидкость в граненые стаканы.

     - Закусить-то есть чем? – поинтересовалась Даша.

     - Закуски не держим.

     - А запить?

     - Зачем запивать? Обижаешь. Это же мед.

     Даша с опаской покосилась на «мед».

     - Ну, давайте за успех проекта!

     Чокнулись, выпили. Несмотря на то, что Дима представил напиток «медом», Даша задохнулась. Однако это неприятное ощущение длилось всего несколько секунд. Потом по телу разлилось приятнее тепло, а голову расслабляющее затуманило.

     - Ну, как – мед?

     - Мед, мед…

     - Вы за сегодня хотите управиться?

     - Нам иначе никак – завтра озвучка с утра, а вечером – эфир.

     - Жестко… Когда руководство принимать будет?

     - Сразу после озвучки.

     - Понятно. Давайте за то, чтобы не было никаких замечаний, чтобы сразу приняли, да еще и похвалили.

     - Ой, давайте! За это выпить – святое дело!

     Опять опрокинули стаканы.

     - Ну, а теперь за то, чтобы монтировалось легко!

     В этот момент дверь распахнулась, на пороге стоял Слава.

     - Мы все. А чем вы тут занимаетесь?

     - Скорей дверь закрывай! – испуганно крикнул Дима, неловко пряча бутылку за спину. – Будешь?

     - Нет, мне еще работать.

     - Нам тоже работать, - вставил свое слово режиссер.

     - Вам работать языком, а мне руками, - возразил Слава. – Ну что – идем? И так предыдущий монтаж наше время съел. Успеть бы до служебного.

     До служебного кое-как успели. Попросили, чтобы водитель подождал минут десять. Задержались на пятнадцать. К их приходу  атмосфера в автобусе накалилась.

     - Добрый вечер! – бодро поздоровался Вася, занося в салон морозный декабрьский воздух и доносившийся с частного сектора запах дыма от топившихся печей.

     - Да что ж это такое? – раздался возмущенный женский голос. – Что ж вы, господин главный режиссер, заставляете нас ждать?

     - Весь автобус вас двоих ждет, - вторил надтреснутый мужской голос.

     - Извините, - развел Вася руками, - мы не успели.

     - А надо было успевать!

     - Но, дело в том, что та группа, которая была перед нами, не уложилась, и вот …

     - Да поехали уже! – нетерпеливо крикнул кто-то.

     Автобус рванул с места и понесся по пустынным улицам ночного города.

     Даша ехала к себе домой. Прошло уже больше месяца, как она покинула гостиницу при телекомпании. Горин выполнил обещание - она стала собственницей аккуратной двухкомнатной квартиры в одном из престижных спальных районов. Павел жил с ней, хотя  официально считалось, что он по-прежнему живет  в гостинице, подыскивая себе съемное жилье. Пока гостиница стояла пустая, никто его оттуда не гнал.

     Служебный притормозил рядом с ее новым домом. Пожелав всем спокойной ночи, Даша выпрыгнула из автобуса и побежала к своему подъезду. Она до сих пор не могла привыкнуть к тому, что это теперь – ее район. Разноцветные девятиэтажки, скверы, маленькие магазинчики, сверкающие светодиодной рекламой в ночи… Как все это не похоже на ее родной городок с незаасфальтированными песчаными улочками, деревянными домиками за покосившимися заборами…

     Лифт поднял ее на пятый этаж. Даша подошла к двери в свою квартиру и вставила ключ в замок. Однако тут же дверь растворилась, на пороге стоял Павел.

     - Ты что – у дверей меня караулишь?

     - Почти.

     - Я думала, ты спишь.

     - Без тебя не уснуть… Я у окна стоял, высматривал тебя. Смотрю – бежит моя девочка.

     Он прижал ее к себе.

     - Дай хоть раздеться – пока дошла, весь пуховик снегом занесло!

     - А мне все равно.

     Павел стянул с ее головы шапку, отряхнул снег. Помог снять пуховик.

     - Снег… Самая новогодняя погода! Ну, как смонтировали? Довольна?

     - А то! Вася – отличный режиссер! Я бы никогда не додумалась до всех этих мелочей. А в итоге из них складывается общая картина.

     - Конечно! Хороший режиссер из ничего может сделать интересный, красивый фильм. И наоборот – слабая режиссерская работа может испортить любую идею, любой даже самый хороший сценарий.

     - И все-таки главное – сценарий, - Даша упрямо тряхнула черными кудряшками. Если сценарий плохой, никакая, даже самая гениальная работа режиссера, не вытянет фильм.

     - Нет, вытянет.

     - Нет, ты ошибаешься. Вот, например…

     - Я не хочу с тобой спорить. Сначала надо тебя накормить. Как насчет пельменей?

     - Нет. Только кефир – и спать. Завтра в десять у меня озвучка. И вообще, завтра тяжелый день – первый эфир!

     - Волнуешься?

     - Немного.

 

 

 

                                                            Глава 6.

 

     И вот наступил этот важный день – день первого эфира.

     С утра была озвучка. Благодаря удачно подобранной музыке – здесь постарался их  звукорежиссер Костя Косов – фильм приобрел завершенность, как картина приобретает завершенность благодаря удачно подобранной раме. Творческая комиссия, которую возглавлял Горин, с важным видом расселась в креслах, принимая фильм. После того, как под финальную музыку пробежали титры, Горин важно  изрек:

     - Ну что ж, друзья... Поздравляю! Хотелось бы еще взглянуть на состав гостей в студии.

     Даша протянула ему заранее приготовленный сценарий предстоящего интер-активного ток-шоу. Горин пробежал его глазами:

     - Сойдет, действуйте.

     За два часа до эфира Даша сидела в парикмахерской, ей укладывали волосы, лакировали высокую прическу, затем визажист нанесла на лицо тяжелый макияж, сделавший ее лицо чужим и более взрослым. Даша облачилась в заранее приготовленный лиловый пиджак и бледно-розовую рубашку. Она знала, что в этот момент в павильоне устанавливают декорации, а Вася уже начинает принимать гостей. Но вот она готова к эфиру, и может проследовать в павильон. Там суетится автор проекта, а гости  рассаживаются на стулья, расставленные амфитеатром. 

     - Добрый вечер! – поприветствовала гостей Даша, проходя на свое место на маленькой сцене в центре павильона. На высоком столике стоял ноутбук и лежал конспект сегодняшнего эфира, составленный ею самой, хотя, конечно, понятно было, что без импровизации не обойтись. В оставшееся до прямого эфира время ведущая постаралась создать психологически комфортную атмосферу. Люди были зажаты, практически все впервые участвовали в прямом эфире. Окружающая обстановка была им чужда, они с любопытством озирались  и явно чувствовали себя не  в своей тарелке. Даша решила обратиться к ним, чтобы успокоить и настроить на рабочий лад:

     - Друзья мои! У нас с вами  общая задача – все мы против домашнего насилия и должны донести нашу позицию до телезрителя. Нет домашнему насилию! Нет унижению слабых в семье – женщин и детей! Нет беспределу грубой силы над теми, кто не может защитить себя! Во имя этого снимался наш фильм, во имя этого мы  здесь.

     Даша старалась выглядеть естественной. Она разрядила обстановку шутками, нашла для каждого из присутствующих ободряющие слова. Видя, что времени до эфира остается мало, а гости в студии по-прежнему скованны, она начала дискуссию заранее. Зная, что их еще не снимают, а потому можно высказываться, не стесняясь, все  увлеклись спором, разгорячились, и в итоге забыли, где находится. Пока в студии разгоралась дискуссия, в наушниках у Даши прозвучал голос Васи, как обычно, спокойный и такой родной:

     - Даша, внимание! Осталось 10 секунд до эфира.

     Однако Даша,  внутренне собравшись, решила не заострять на этом внимание гостей. Она продолжала спорить и шутить, когда вспыхнувшая красная лампочка просигнализировала, что они – в прямом эфире.

     - Друзья, вот мы и в прямом эфире! – вскользь произнесла Даша и, выпрямившись, произнесла фразу, проплывшую в суфлере:

     - Добрый вечер! Вас приветствует телекомпания «Край»!

 

    … Часовой прямой эфир подошел к концу. Даша провела его на «отлично». Она была в ударе, чувствовала себя свободно, раскованно, упивалась и прямым  эфиром, и атмосферой студии. Но вот погасла красная лампочка, в наушниках прозвучал Васин голос:

     - Стоп!

     Даша сняла наушники и обратилась к гостям студии:

     - Спасибо, друзья! Вы помогли мне провести прямой эфир! Вы были великолепны! Я чувствовала вашу поддержку!

     После того, как все посторонние разошлись, было решено отметить это событие в редакции Новостей. Несколько столов составили вместе, наскоро сервировали их легкой закуской, нарочно к этому мероприятию приготовленную поварами телевизионной столовой. Из холодильника достали водку и шампанское. Компания за столом собралась такая: Горин со своей женой, герои дня – Вася и Даша, все, кто работал над фильмом – ассистентка Марина, оператор Егор, звукорежиссер Косов. Не присутствовал только видеоинженер Слава, но у него была веская причина – он дежурил на эфире. Собралось все начальство в лице Лидии Марковны, директора телевидения Липпенштейна, заместителя генерального Маргариты. Разумеется, здесь находился верный Дашин рыцарь Павел, а также те новостийщики, у кого в столь поздний час еще оставалась работа. Настроение у всех было приподнятое. За столом слышался смех, оживленные голоса, шутки. То, что закуски раскладывали в одноразовую посуду, а спиртные напитки разливали в пластиковые стаканчики, вносило элемент студенческого братства. Первый тост произнес Игорь Горин. Он встал, обвел присутствующих своим проницательным взглядом и, как обычно, подчеркнуто сдержанно произнес:

     - Дорогие коллеги, друзья! Сегодня в истории нашей телекомпании произошло знаковое событие, можно сказать, что сегодняшний день положил начало новому этапу в развитии местного телевидения. Отныне мы доказали, что и в провинции  мы можем снимать профессиональные художественные фильмы. Пусть пока короткометражные, но все же… Пока рано говорить, во что это может вылиться, но перспективы уже просматриваются.  Кроме того, положено начало интерактивному телевидению, мы достойно заявили себя в прямом эфире. Я хочу поздравить истинных героев дня – режиссера Василия, автора, сценариста и продюсера Дарью, и тех, без кого этот не фильм не смог бы состояться в том ювелирно отточенном виде – оператора Егора, звукорежиссера Константина… Поздравляю вас, друзья! Давайте поднимем наши бокалы за ваш первый фильм! Новых вам творческих побед!

     Присутствующие разразились громовым «ура», в центр стола потянулись руки с пластиковыми стаканчиками, все чокались, поздравляли создателей фильма. Вася смущенно и радостно улыбался, а Даша прослезилась. Когда вновь наполнили бокалы, она вскочила со своего места и, захлебываясь от слез, проговорила срывающимся голосом:

     - Дорогие мои! Как я счастлива! Даже плачу… Это от счастья… Спасибо вам за доверие, спасибо за все те теплые слова, которые я от вас услышала… Я вас всех люблю! Я счастлива, что работаю с вами! И, знаете, телевидение – дело коллективное. Без вас у меня ничего бы не получилось… За вас, дорогие мои!

     Народ расчувствовался, Лидия Марковна  смахнула слезу…

     Следующим слово держал Василий. Он долго, с чувством собственного достоинства, говорил о том, что художественные фильмы действительно открывают новую эру местного телевидения, что не за горами съемка сериалов собственными силами, а освоение прямого эфира дает возможность снимать сериалы в режиме он-лайн, на ходу  изменяя сюжетную линию по желаниям телезрителей и прочее.

     Произнесли еще несколько тостов, причем  присутствующие явно отдавали предпочтение не алкоголю, а закускам – сказывался вечер рабочего дня. Около девяти, за пятнадцать минут до девятичасового служебного автобуса, девочки перемигнулись и принялись ненавязчиво сворачивать пиршество – складывая закуски на одну тарелку, и унося все в маленький редакционный холодильник. Вся женская часть столпилась возле холодильника, компонуя на чересчур узких полочках тарелки,  а мужская вышла в коридор покурить,  за столом оставалась лишь одна Даша, пытавшаяся поместить все фрукты на одном блюде. В этот момент к ней подошел  Горин.

     - Сегодня ваш день, Даша, - приветливо улыбнулся он.

     - Да, я ужасно счастлива! – она выглядела ослепительно с красивой прической, лихорадочным румянцем на щеках, радостной открытой улыбкой, а главное, в ореоле успеха.

     - Я все хотел спросить – как вы устроились на новом месте? Вам нравится ваша новая квартира?

     - Квартира просто великолепна! Спасибо вам, Игорь! – Даша смотрела на него снизу вверх по-собачьи преданным взглядом. Еще бы! Этот человек подарил ей новую жизнь, не говоря уже о прочной карьере, квартире, высокой зарплате… Именно благодаря ему – сегодняшний триумф, а так счастлива, как сегодня, Даша не была никогда!

     - Я хотел бы заехать к вам, посмотреть, как вы устроились, - продолжал он.

     - О, разумеется!.. Давайте завтра! После работы…

     - Во сколько вы освободитесь?

     - Завтра – в пять… Но вас я бы попросила приехать к семи, - Даша покраснела и смущенно опустила глаза. Ей хотелось принять дорого гостя во всеоружии.

     - Хорошо. Завтра, ровно, в семь, я заеду.

     Он еще раз улыбнулся и отошел.

     У этой сцены был один очень заинтересованный зритель – Лена Бачурина. От нее ничего не укрылось – ни то, как ласково улыбался ее муж, а что-то она не припомнит, чтобы ее он одаривал такой улыбкой, ни то, как засмущалась и покраснела эта противная выскочка. Лена подошла к Игорю, властно взяла его под руку.

     - Может, поедем домой? Давай я позвоню в гараж, чтобы подавали машину.

     - Я уже позвонил, собирайся.

     - А что ты сейчас сказал Даше? Смутилась девушка… Может, еще одну квартиру пообещал?

     - Лен, не смешно, - досадливо поморщился Горин. – Я только спросил, как она устроилась, нет ли каких-то пожеланий, замечаний…

     Горин хотел сказать, что хочет сам лично заехать и убедиться, что все в порядке, но передумал – да ну их, этих женщин, с их мелочной подозрительностью и пошлой ревностью… Супруги попрощались и удалились под  руку.

    

 

                                                 Глава 7

 

     На другое утро, завтракая и медленными глотками попивая кофе, Даша прикинула, что ждет ее сегодня. После вчерашнего напряженного, но триумфального дня, сегодня у нее расслабуха. Ну, может, снимет один-два сюжета для Новостей.  И все… На пятичасовом служебном она поедет домой. И вдруг – о Боже! Ведь сегодня в семь приедет Горин! Остатков сна как не бывало… Так-так-так… Прибраться –  само собой. Приготовить  что-нибудь вкусненькое – не помешает. Надо угостить дорого гостя! Тем более, злые языки поговаривают, что жена кормит его полуфабрикатами из супермаркета. Пусть почувствует себя как дома! Отъестся, бедненький… И вдруг холодным душем  мысль – а Пашка? Вот уж кто будет не к месту... Нет, решительно – он все испортит! Горин увидит его, сразу все поймет, а поговаривают опять же, что он – очень строгих правил, жене не изменяет – ни-ни, даже не смотрит ни на кого, и, главное, он – категорически против гражданских браков! Даша представила, как, увидев Павла в тапочках и полинялых домашних трико, Горин удивленно вскинет свои тонкие брови, как окаменеет  и станет подчеркнуто официальным его лицо, как он быстренько откланяется и удалится, унося с собой померкший образ новой телезвезды. А если это отразится на ее карьере? Не дай Бог! Вот ужас-то… Даша уже почти с ненавистью посмотрела на дожевывавшего бутерброд Пашку. Надо срочно действовать! Еще не зная, что она ему скажет, Даша положилась на импровизацию.

     - Слышь, Паша, сегодня к нам Горин пожалует.

     - М-м?

     - Ну, хотел посмотреть, как я устроилась.

     - Что ж, пусть посмотрит, куда денежки истрачены…

     - Паш, у меня просьба – тебя сегодня вечером быть здесь не должно.

     Павел аж подавился горячим кофе.

     - С чего это? А? И где мне быть?

     - Сегодня ты будешь в гостинице.

     - Да с какой это стати?! Вот еще! Чего это ты выдумала?!

     Тут уже Даша почувствовала, как в ней закипает гнев.

     - Слушай, Горин купил квартиру мне, а не тебе.

     - Спасибо, что напомнила, а то я совсем забыл! Ты что – всегда теперь мне об этом напоминать будешь? Что ты сейчас этим хотела сказать, что я приживал?

     - Я ничего такого не имела в виду. Зря ты обижаешься. Это такая же моя квартира, как и твоя. Ведь если бы не твоя помощь… тогда, не видать мне этой квартиры как своих ушей.  Я только хотела сказать, что Горин-то этого не знает. Он купил квартиру мне и хочет посмотреть, как я здесь устроилась.

     - Но мы живем вместе!

     - Он этого не знает!

     - Так узнает! Я вообще давно хотел тебе сказать, что пора нам официально обнародовать наши отношения, да и оформить бы их не мешало. А тут как раз удобный повод – сам приедет и все увидит.

     - Нет, так делать не надо!

     Паша отодвинул чашку с кофе и сидел, насупившись. Наконец он заговорил, и слова падали тяжело, как камни:

     - Видно, есть доля правды  в том, что у нас болтают, будто бы Горин в тебя втрескался.

     - Глупости! Он прекрасный семьянин.

     - До поры до времени… Что, убрать меня решила? Я – всего лишь пешка в твоей игре, так?.. И пешкой был в Соленом Озере, когда ты меня использовала для своих целей, и пешка сейчас.

     - Ах, как красиво ты, оказывается, умеешь говорить!

     - Говорю, как умею. Я давно это видел. Но мне хотелось верить… Когда ты взяла меня с собой, я уж было и вправду подумал, что ты действительно не можешь без меня. А теперь я вижу, что ошибался. Ты хочешь меня спрятать, как тапочки любовника, когда муж возвращается с работы.

     - Перестань! Ты болтаешь всякую ерунду!

     Павел отодвинул чашку с недопитым кофе и задумался. Вид у него был грустный и какой-то обреченный. Даше стало жаль его. Но еще больше ей стало жаль себя, если из-за  детского упрямства этого мужчины она потеряет расположение своего благодетеля. Как же сделать так, чтобы он согласился с ее доводами?

     После минутного молчания она решила сменить  тактику.

     - Послушай, Пашенька, ты несправедлив ко мне. Дорогой мой человек, я беспокоюсь только о нашем счастье. Ты мужчина, ты прямолинеен и рубишь сплеча. А я – женщина, мудрая, как змея. Я просчитываю все ходы наперед. Послушай меня! Когда я ставила Горину условие, что перееду, если ты будешь трудоустроен, он в лоб спросил меня, не живем ли мы. Я сказала, что не живем, что я хлопочу  за тебя, как за классного режиссера, за настоящего профессионала. Вспомни, как враждебно нас приняли. Но мы вели себя безукоризненно. А если бы эта свора  узнала, что мы живем вместе, нас бы в грязи измазали, и Горину донесли бы. Сказали бы – Горин притащил девку из деревни, а она за собой еще и своего сожителя. И все за деньги компании. А Горин – примерный семьянин, он не любит всяких там… гражданских отношений. Паша, если он приедет и застанет тебя здесь в тапочках, и я и ты полетим с пьедестала. Поверь мне, это нам повредит. Я тоже хочу, чтобы мы оформили отношения, но пусть все будет красиво и порядочно – мы поженимся, вот  тогда уж будем официально принимать гостей, в том числе и Горина с женой. Я права?

     - Наверно… В любом случае, поступай, как хочешь, - пожал плечами Павел. – Ну, и когда мне вернуться? К примеру, в девять вы закончите… общаться? Или в десять?

     - Давай поступим так – сегодня было бы лучше, если бы ты заночевал в гостинице. Честно! Я не знаю, во сколько уйдет Горин, а выпроваживать я его, естественно, не буду. Так вот, чтобы не получилось так, что он – за порог, а ты – на порог...

     - Хорошо. Ты права. Извини.

     Казалось, Павел успокоился.

     Когда Даша приехала на работу, триумф ее продолжался. Те коллеги, которые смотрели передачу дома, спешили поздравить ее с успешным дебютом.   Покрутившись на студии и приняв поздравления от всех желающих, Даша сбежала домой даже раньше, чем в пять. По дороге она купила кое-какие продукты, в том числе и бутылочку водки. Конечно, спиртное – это по мужской части. Обычно с дамы – закуска. Но ведь генеральный директор наверняка планирует нанести ей официальный визит, безо всяких там… Ее же интерес в том, чтобы разбить стену официоза. Подумать только, они до сих пор на «вы»…

     Дома Даша поспешно прибрала квартиру, благо прибирать было особенно нечего – вещей молодая семья не успела накопить. Поэтому главная ее задача состояла не в наведении чистоты, а в том, чтобы уничтожить следы пребывания в квартире чужого мужчины. Затем она напекла блины, и нафаршировала их красной икрой. Скромненько и со вкусом. Застолье ведь не будешь закатывать, да и некогда готовить, а угостить хочется – чтобы было и вкусно, и по-домашнему. Когда столик на кухне был аппетитно сервирован, а бутылочка уже несколько часов томилась в холодильнике, Даша вспомнила, что не продумала свой образ. Впрочем, что тут думать? Она должна предстать перед ним, с одной стороны, во всеоружии, с другой –   по-домашнему просто.  После длительных размышлений она выбрала коротенький халатик, открывающий ее длинные стройные ноги, и белые носочки, придавшие ей сходство с Лолитой.

     Ровно в семь вечера в прихожей раздался звонок. Открылась дверь, и – у Горина перехватило дыхание, все рабочие моменты, которыми была забита его умная голова – разом испарились, официальный настрой от предвкушения планового визита к сотруднику вмиг улетучился. Перед ним стояла  девушка его мечты, с задорными черными кудряшками, чувственными губами, с обнаженными голыми ногами. Он привык ее видеть в деловом костюме, а теперь увидел в  домашнем, она предстала перед ним по-новому, вмиг став для него такой  близкой, словно разрушилось что-то, что разделяло их.  Горин растерялся и молча стоял, пожирая девушку глазами. Молчание нарушила хозяйка квартиры:

     - Добрый вечер, Игорь! Милости прошу к нашему шалашу.

     Она посторонилась, пропуская его. Игорь вошел в прихожую, осмотрелся – маленькая прихожая, уютная и теплая.  На вешалке в виде оленьих рогов – ее пуховик… Над большим зеркалом в тяжелой оправе – изящный светильник в виде лилии. И вдруг возникшее было смущение улетучилось, он почувствовал себя так уютно, словно пришел к себе домой.

     - Добрый вечер, Даша! Ну, показывайте вашу новую квартиру. Как руководитель хочу убедиться, что мой сотрудник ни в чем не нуждается… Или нуждается? У вас есть сейчас прекрасная возможность наглядно показать недостатки, заявить о потребностях, пожаловаться.

     - Да нет же, Игорь, никаких жалоб нет, квартира прекрасная. Ремонт тоже хороший. Конечно, со временем можно все усовершенствовать, сделать по-своему, но уже и сейчас все чистенько и, по-моему, уютно. Судите сами…

     Игорь проследовал за хозяйкой, она поочередно включала и выключала свет в туалете, ванной, деловито отчитываясь перед ним, как были потрачены казенные деньги: в ванной пришлось заменить смеситель, в кухне – раковину... Игорь рассеянно слушал, он ощущал себя страшно взволнованным, так, что сердце мучительно билось о грудную клетку.  Он наедине с ней… Да что же это, в самом деле – влюбился он, что ли? Неужели его чувство к этой девушке – нечто большее, чем восхищение ее профессионализмом? Игорь привык говорить себе правду, какой бы неудобной или неприятной она ни была. А потому он вынужден был признаться – да, похоже, что он влюблен. Иначе чем объяснить бешеное биение сердца? Прерывистость дыхания? Головокружение, когда она подходит настолько близко, что он ощущает аромат ее волос? Такое с ним в первый раз.

      Он машинально приложил руку к горлу, словно хотел помешать сердцу выпрыгнуть наружу. От Даши не укрылся его невольный жест.

     - Что-то не так?

     - Нет-нет! Просто… душно.

     - Душно? Это бывает. У нас очень хорошо топят. Вы же видите, я  совсем раздета, иначе не выдержать в такой жаре, - Даша нервно рассмеялась, неловко одернув халатик. Этим смущенным жестом она словно оправдывалась за свой чересчур свободный наряд.

     - Пойдемте на кухню! Там у меня открыто окно.

     На кухне взору Горина предстал красиво сервированный столик с аппетитными блинчиками.

     - Садитесь, Игорь! Я не могу отпустить вас без угощения!

     - О, нет, нет, нет! Я спешу. Спасибо. Я осмотрел квартиру, убедился, что жить в ней можно, а теперь мне надо бежать… Кстати, у меня приготовлен в честь новоселья небольшой подарок.

     Игорь с неловкостью человека, не привыкшего дарить подарки, извлек из портфеля тостер.

     - Вот, пожалуйста! Кушайте по утрам тосты! Надеюсь, что эта полезная штука украсит вашу кухню и ускорит приготовление завтрака. Сам я обожаю тосты по утрам, - он наконец-то улыбнулся, и в его суровом официальном облике появилось что-то человеческое.

     - Спасибо! – Даша приняла из его рук тостер и тут же нашла ему место на обеденном столе прямо под розеткой. – И вы думаете, что после такого чудесного подарка я дам вам вот просто так уйти? Нет.

     - Но, Даша, я на самом деле спешу.

     - Нет, Игорь. Десять минут погоды не сделают, а если вы уйдете, не угостившись, я обижусь на вас. Правда. Тем более, что тостер надо испробовать.

     - Хорошо, - после небольшого колебания согласился Игорь.

     - Вот и отлично! Снимайте пиджак, у меня, правда, очень жарко. Вот, я повешу пиджак на спинку стула, чтобы он не помялся.

     Игорь сел за стол. Даша включила электрический чайник, а сама ловко достала рюмки и полезла в холодильник за бутылкой водки.

     - А это что за новости? – нахмурился Игорь. – Даша, это лишнее.

     - В такой-то мороз? Да в пятницу? Бросьте! – хозяйка торжественно установила бутылку. – Ну, мужчина, может, откроете?

     -  Я вообще к спиртному отношусь осторожно. Не любитель.

     - Игорь, вы только представьте, что я очень одинока в этом городе, у меня есть только моя любимая работа, и мне не с кем отметить новоселье. А новоселье обязательно надо отмечать! Иначе хорошей жизни в новом доме не жди… Вы не суеверны? А я так очень!

      В самом деле – подумалось Игорю - куда он так спешит? К маленькому сынишке? Но тот неделю живет у бабушки. Заберет он его только завтра. К кому же? К Лене? О нет! Лены ему хватает на работе… К тому же после своего неожиданного и ошеломляющего открытия ему самому очень хотелось остаться. В самом деле,  он живет, как автомат. Только дела, только работа, и ничего для себя. Ничего страшного не случится, если он немного расслабиться. Игорь решительно потянулся за бутылкой, неловко открыл ее и старательно разлил в рюмки.

     - Наверно, я должен сказать тост, на правах гостя… Так вот, Дашенька, давайте выпьем за то, чтобы вам тепло и уютно жилось в новой квартире, чтобы бытовые проблемы не отвлекали вас от работы, от  творчества. Со своей стороны я готов, да и обязан как руководитель, создавать условия для работников. Итак, за счастливую жизнь в новой квартире!

     Они чокнулись. Игорь опрокинул в себя рюмку и чуть не поперхнулся – не привык он употреблять алкоголь, а крепкие напитки тем более. Дрожащей рукой он потянулся за блинчиком, закусил и аж зажмурился от удовольствия.

     - Дашенька, клянусь, я в жизни не ел ничего вкуснее.

     - Спасибо. Блинчики меня научила печь бабушка, когда я еще в школе училась.

     Даша водку выпила хладнокровно, так как, в отличие от Горина, привыкла к крепким напиткам. Она почмокала губами, оценивая качество напитка. Холодная, вроде мягкая… А, впрочем, водка – и в Африке водка.

      Задумчиво глядя на своего начальника, сидящего напротив в белоснежной рубашке, которая так шла к  его темным волосам, она невольно залюбовалась им – высокий, стройный, перспективный… «Подумать только, все это богатство досталось какой-то Лене Бачуриной, мужиковатой, нехозяйственной! А я, красавица, умница, вынуждена довольствоваться каким-то деревенским ассистентом режиссера! Ему-то, понятно, за счастье – благодаря моему таланту  перебрался в большой город на все готовенькое… Я обеспечила его работой, поселила в своей квартире! Понятно, что ему не терпится оформить  отношения, ведь в таком случае он упрочит свое положение и тогда от него уже не избавиться… Ну уж нет! Этот прекрасный молодой человек  должен достаться мне! Только он достоин меня… Я буду бороться за него! И выиграю!»

     Даша решительно разлила водку по рюмкам.

     - У меня созрел тост, - объявила она. – Но сначала я хотела попросить вот о чем… В России есть традиция – во время застолья переходить на «ты». Так вот я хотела сказать, что я пока еще не Лидия Марковна, не обязательно называть меня на «вы».

     - Принято, - с готовностью отозвался Игорь. – Так за что пьем?

     - Пьем за то, чтобы все наши проекты воплощались в жизнь с блеском!

     - Коротко, но ничего уже не добавишь! За наши проекты! – Игорь залпом осушил рюмку. Судя по его довольному виду, на этот раз пошло куда надо. С завидным аппетитом он стал уплетать блинчики.

     - Игорь, расскажи о себе. Как ты попал на ТВ?

     - Ну, - активно жуя блин, начал свой рассказ Игорь. – Я бредил телевидением с детства. А попал на нашу студию очень просто – в седьмом классе, взял, да и пришел. Хочу, говорю, учится делать телевидение. Надоедать вам не буду, но и вы, будьте любезны, не прогоняйте меня. Сначала ко мне отнеслись с иронией, а потом привыкли. Если по какой-то причине я с неделю не появлялся, меня уже теряли, спрашивали, что случилось. Постепенно я стал полезен – выполнял мелкие поручения, потом инженеры в минуты досуга смеха ради выучили меня некоторым азам монтажа, работы с пультом. Так что, Дашенька, я, можно сказать, вырос на студии… Ну, а потом, после школы, окончил институт кино и телевидения в Питере, и вернулся уже дипломированным специалистом.

     - Желания остаться в Питере не было? Или не представилось возможности?

     - Возможности были… Мне предлагали на кафедре остаться, да и вообще – приобретались какие-то связи… Так что возможности были, а желания не было.

     - Неужели? Насколько я знаю, все только и думают о том, чтобы уехать из провинции в столицу.

     - Не все. Но многие. Тут  спорить не буду. Только я к ним не отношусь. Я… как бы это сказать – не представляю себя в отрыве от нашего города. Вырванным из контекста.  Все здесь родное. К примеру, если ты в гостях в каком-нибудь шикарном доме, ты можешь повосхищаться, поудивляться, но вернешься все равно в свой дом, и подумаешь – в гостях хорошо, а дома – лучше. Так и я.

     - Я тоже очень люблю свой городок. Но я получила от тебя предложение, от которого не смогла отказаться и – уехала из моего родного городка теперь уж навсегда… Но я не могла не принять предложение! Ведь передо мной открылись возможности заниматься телевидением на более высоком уровне!

     - Я понимаю, что вы… что ты хочешь сказать: в большом городе я мог бы заниматься телевидением более профессионально. Это так. Но, понимаешь, также профессионально я хочу заниматься телевидением у себя дома. Я вернулся сюда для того, чтобы вытащить наше местное телевидение из болота провинциальности, подтянуть его к столичному уровню. И я очень рад, что в итоге меня поставили генеральным директором, потому что на такой должности у меня развязаны руки, я могу воплотить в жизнь свой замысел.

     - Как это благородно – вытягивать провинциальное телевидение на столичный уровень! – глаза у Даши заблестели, она смотрела на Игоря с обожанием.

     - Да, это здорово! Я рад, что ты со мной согласна. Но, к сожалению, не все на студии разделяли мою цель. Когда я, осмотревшись и изучив ситуацию, начал потихоньку реформы, против меня такой ор поднялся. В основном со стороны старой гвардии. Как же, они мэтры… Но все эти заслуженные дяденьки и тетеньки, которые воспитали меня, и спасибо им за это, они все, к сожалению, остались в своем прошлом, работали по старинке, как привыкли. А телевидение ведь не стоит на месте, оно развивается. Меня всегда огорчало, что, когда после столичных передач врубался наш эфир – контраст был разительным. Сразу бросалось в глаза, что это начало свое вещание провинциальное ТВ. Другая картинка, другой ритм.

     - Да, я тоже это всегда замечала.

     - Сначала я пытался взывать, уговаривать, но злоба становилась тем больше, чем настойчивее я был. Мне сказали, что разочаровались во мне, что они меня воспитали и им печально, что я обманул их ожидания. И тогда я понял, что пришло время выбирать:  либо смириться и остаться для всех хорошим, либо реализовать-таки свои мечты, но при этом потерять расположение своих бывших покровителей. Я выбрал второе. Я перестал уговаривать и стал действовать жестко – либо меняйте формат своей программы, либо - до свидания. Но засорять эфир отстоем я не позволю! Самые гордые ушли на заслуженный отдых. Большая часть, конечно, осталась. Программы их закрыты, но они делают вид, что создают что-то новое, какими-то потугами прикрывая свою творческую импотенцию. Да, они меня ненавидят. Но – что делать?

     - Да, это неприятно, но я уверена, что большинство поддерживает тебя, что у тебя есть единомышленники.

     - Да, к счастью. Телевидение – дело коллективное, один тут ничего не сделаешь. Поэтому первое, с чего  я начал - я создал свою команду. Я выбирал людей молодых, талантливых, некоторых, например, Васю Карманова, взял со стороны. Вася к своим сорока годам хлебнул лиха, так зато он предан мне как собака.

     - Предлагаю выпить за команду! За то, чтобы у тебя, у нас – всегда были единомышленники! – ввернула Даша.

     - За это – выпью с удовольствием!

     Они выпили, с минуту молча закусывали, затем спиртное сделало свое дело, Игорь разговорился так, как, наверно, никогда в жизни. Он был явно в ударе – глаза, обычно холодные, тусклые, сверкали, на бледных щеках загорелся лихорадочный румянец.

     - Даша, я надеюсь, ты тоже относишься к числу моих единомышленников.

     - Конечно! Можешь в этом не сомневаться!

     - Наверно, поэтому мне так приятно обсуждать с тобой эту тему. Ты любишь телевидение, как и я. Так вот, я с чувством удовлетворения стал замечать, что мои труды не пропали даром – наш эфир совершенствуется, постепенно, со скрипом, но совершенствуется. И вот этот последний проект – не передать, как он для меня важен! Многие меня не понимают, осуждают, что я переманил тебя к нам, даже квартиру купил… А я не только квартиру, я гораздо больше рад бы сделать для ценного специалиста! Ведь этот телепроект – я считаю, что это настоящий прорыв! Ты только подумай – мы впервые в истории местного ТВ попробовали себя в интерактивном проекте, в прямом эфире. И мы показали, что можем! А главное – вот ты скажи – до сих пор какая-нибудь провинциальная телекомпания посягала на то, чтобы снимать художественные фильмы?

     - Думаю, что нет!

     - Нет. И вот, пожалуйста, смогли же! И достойно смогли, я считаю. Ты знаешь, Даша, для меня это символично – сначала короткометражные художественные фильмы, потом – полнометражные, сериалы, почему бы нет? Ты можешь возразить, что сериалов и так на всех каналах хватает – бразильских и прочих, так вот именно, что все они – не про нашу жизнь, а мы бы делали – про нашу! Рейтинг бы зашкаливал!

     - Ты говоришь, как Вася Карманов. Вчера, когда произносил тост, он такого наговорил о будущем телевидения – просто из области фантастики…

     - Когда-то все казалось фантастикой – полеты в космос, например. Мы на космос не замахиваемся, у нас задача проще, да неужели не сможем?

     - С таким руководителем – точно сможем! – ввернула Даша.

     - Спасибо… И вот еще что… В советские времена люди привыкли, что пресса может все! Она решала любые проблемы, находила управу на любого начальника. Сейчас этого нет. Хоть и называют прессу пятая власть, а реально никакой власти... Журналисты глотку дерут, а Васька, то бишь власть, слушает, да ест. Значит, надо вернуть прессе прежнее могущество! Сейчас пресса развлекает, и это правильно. Пресса должна и развлекать, и просвещать, и наказывать, и пробуждать… И я подумал, что пока раскручивается наш проект, параллельно надо продумать и начать подготовку нового проекта – это будут фильмы, но основанные на реальных событиях, этакие реалити-шоу, с использованием компромата на властные структуры. Вот тогда пресса покажет свое могущество, свое право на звание пятой власти! К примеру, выходит серия, где действующее лицо – губернатор, но – все это в иносказательном виде, на основе собранного журналистами компромата. И открытый финал – то, что покажет следующая серия - зависит от действий губернатора… - размахивая руками, Игорь взволнованно высказывал то, о чем не говорил еще никому, что в виде неясных образов только формировалось в его уме.

     - Ничего себе планы! Браво! – Даша слушала, открыв рот. Перед ней – телевизионный Бог! Какой уж там режиссер Паша…

     - Вот это был бы эффективный рычаг управления! Ну, конечно, тут надо думать и думать, пока это только акварельные наброски, да еще и высказанные под воздействием алкогольных паров. Но – думать уже надо.

     - Игорь, я поняла, чего ты хочешь и готова подготовить концепцию этого проекта! Дай мне, ну, неделю.

     - Не маловато?

     - Но ведь это будет черновик проекта! Главное, чтобы было хотя бы что-то. Потом от этого можно оттолкнуться, что-то убрать, что-то добавить. Можно привлечь к обсуждению наших единомышленников. Вася уж наверняка что-то дельное мог бы подсказать!

     - Боже, как я счастлив, что в моей команде появилась ты! – Игорь смотрел на Дашу с восхищением. – А знаешь, об этом проекте я никому не говорил, даже жене.

     - Отчего же? Я уверена, что Лена – твоя единомышленница, к тому же, баба головастая.

     - Мне тоже казалось, что она моя единомышленница, но потом… Да и вообще…

     - Игорь, как хорошо, что мы смогли поговорить в неформальной обстановке. После рассказа о твоих планах я смотрю на тебя другими глазами. Ты…  ты все сможешь! Я с тобой, я готова тебе помогать!

     В порыве чувств Даша протянула ему руки, он схватил их и крепко сжал.

     - Как я рад, что ты появилась в моей… моей…! – повторял взволнованный Игорь.

     - А я-то как рада,  что я в твоей команде! Моя жизнь вообще круто изменилась после встречи с тобой. Если б ты знал, Игорь, что ты значишь для меня! Если бы ты знал…

     Игорь, растроганный ее словами, встал, обошел стол и подошел к ней. Даша поднялась ему навстречу. Оба стояли,  держась за руки, и молча смотрели друг другу в глаза. Взгляды их были очень красноречивы. Огромные выразительные глаза Даши даже наполнились слезами от переизбытка чувств.

     - Игорь, - прошептала она отчаянно, понимая, что подходящий момент может не повториться, - я так восхищаюсь тобой! Я так… боготворю тебя!

     - Спасибо, спасибо… родная моя… - прошептал Игорь растерянно и смущенно и, резко притянув Дашу к себе, прильнул к ее губам страстным и долгим поцелуем. Ноги у нее подкосились, и она упала бы, но он подхватил ее, сел и посадил  к себе на колени, продолжая судорожно ласкать ее. Однако Даша оправилась от волнения, поднялась и потянула его за руку:

     - Пойдем, я хочу быть с тобой…

     Игорь, возбужденный до лихорадочной дрожи, последовал за ней. Они вошли в комнату, где их ждала двуспальная кровать со свежим бельем, постеленным хозяйкой на всякий случай.  Они упали на постель, продолжая целоваться, причем опьяненный Игорь, кажется, мало понимал, что происходит. Зато это хорошо понимала Даша. Она легко скинула халатик и, прижимаясь к Игорю обнаженным телом, стала проворно расстегивать ему рубашку. Через несколько минут они уже лежали обнаженные на шелковых простынях. Игорь напал на нее с исступлением. Он дрожащими губами целовал ее тело, стонал, содрогался от желания. Его страсть передалась  ей, и она, тоже дрожащая, исступленно прижимала его к себе.

    … После того, как случилось все, чего они так хотели,  Игорь, приподнявшись на локте, внимательно посмотрел в лицо своей любовницы, словно видел ее впервые: раскрасневшиеся щечки, разметавшиеся пряди черных волос, спадающие на закрытые в истоме глаза, распухшие губы…

     - Я не знал, что это может быть так, - сказал он. – Я много чего не знал до встречи с тобой… Зато теперь я знаю, что я люблю тебя.

     - И я люблю тебя. Давно люблю, -  прошептала Даша.

     - А раз мы это поняли – теперь мы вместе, всем на зло.

     - Ты хорошо подумал? – широко открыв глаза, спросила Даша. «Вот она – победа! И так быстро… Честно говоря, зная его пуританство, я думала, что он – более крепкий орешек. Ну, что ж… Я его хотела – и я его получила!»

     - Иначе не может быть! Раз я люблю тебя, а ты меня, мы должны быть вместе. Компромиссов, вранья – не признаю.

     - Но, может, это произошло спонтанно, все-таки мы выпили… Может, завтра ты посмотришь на все иначе.

     - То, что я выпил – ничего не значит. Главное, я понял, что люблю тебя, тоже давно люблю, только я не признавался себе в этом. Со мной это в первый раз. Я принимал любовь за восхищение, уважение… Не волнуйся, сейчас произошло то, что должно было произойти. Мы созданы друг для друга.

     - Что касается меня – ты можешь не сомневаться, я свободна. Но ты женат, твоя жена работает с тобой, это может повредить твоей карьере.

     - Будет непросто, согласен. Но наше счастье стоит того.

     - У тебя ребенок.

     - И что? Я останусь отцом.

     Даша обвила его шею руками и прижалась к нему. Вдруг он отстранился от нее и, пристально глядя в глаза, осторожно спросил:

     - А этот… Павел, с которым ты приехала, за которого ты просила… Я слышал, что вы с ним близки.

     - Нет, это сплетни. Вокруг меня… вокруг нас…  много сплетен. Он для меня никто, просто коллега.

     В этот момент раздалась трель звонка мобильного телефона.

     - Это у меня, - сказал Игорь. – Где мой пиджак?

     - В кухне.

     Игорь выбежал, Даша приподнялась на локте и стала напряженно прислушиваться. Он поняла, что звонит Лена.

     - Да! Все в порядке. Скоро буду.

     Игорь вернулся, лицо его выглядело озабоченным.

     - Даша, - серьезно начал он. – Я еду домой. Обещаю тебе, себе, что сегодня же поговорю с Леной. С завтрашнего дня и навсегда – я у тебя.

     Игорь  выглядел трезвым, кажется, хмель совсем испарился.

     - Как ты себя чувствуешь? – спросила Даша. – Может, крепкого чаю?

     - Нет, спасибо. Я в полном порядке.

     Как только за Игорем захлопнулась дверь, зазвонил мобильный у Даши.

     - Привет! – это Павел. – Ушел гость?

     - Да.

     - Ну и как прошла встреча?

     - Подарил тостер.

     - А-а… Ну, я еду?

     - Да, приезжай, если не лень.

     Даша встала, накинула халатик, прибрала постель и спрятала бутылку. Она чувствовала себя скверно – во-первых, ей было стыдно перед Павлом, во-вторых, сама ситуация напоминала ей пошлый анекдот. Напрасно она уговаривала себя, что ни в чем перед Павлом не виновата, она ему не жена, она свободна и имеет право выбирать… Напрасно. Мысль, что из-за их внезапно вспыхнувшей страсти пострадают люди – Павел и Лена – размеренная жизнь которых разрушится, неотвязно мучила ее. «На чужом несчастье не построишь счастья…», - повторяла она, как заведенная.

     Через полчаса приехал Павел. Он выглядел спокойным, как обычно.

     - Ужинать будешь? – спросила Даша.

     - Конечно!

     - Очень удачно! Я как раз для нашего начальника приготовила блинчики с красной икрой.

     - Ого! Да вы зря время не теряли, какой изыск – блины с икрой! Мне-то хоть что-то перепадет?

     - Что-то перепадет.

     Павел прошел в кухню и сел на то место, где еще пару часов назад сидел Игорь.

     - Это вот этот тостер? Ну-ну… Чай согрей.

     Даша включила электрический чайник, села напротив и стала ждать подходящего момента, чтобы начать неприятный разговор. Однако, как на зло, Павел молча жевал блин и не шел на контакт. Даша лихорадочно соображала – что делать? Промолчать? Но завтра приедет Горин, возможно, с вещами. Следовательно, к его приезду ставший ненужным сожитель должен быть удален. Сказать Горину, чтобы не приезжал? Ну уж нет! Успех надо закрепить. Надо ковать железо, пока горячо. Промедление будет работать против нее. В конце концов, его жена тоже не будет сидеть сложа руки – пустит в ход обнаженную натуру, слезы, ребенка. Нет, это исключено! Завтра Горин должен быть у нее! Значит, все-таки поговорить с Павлом и удалить его… Поговорить позже? Когда представится случай? А когда он представится? Вечер подходит к концу. Скоро на боковую. При этой мысли Дашу передернуло: уж это совсем неприлично – класть мужчину в постель, где только что она предавалась любви с другим… Да что же это такое? Почему именно она попала в такую  смешную, пошлую и запутанную ситуацию? Она, такая серьезная, целеустремленная, зацикленная на работе, а не на каких-то сентиментальных глупостях! Даша разозлилась, и жертвой ее гнева стал Павел. Она смотрела на него с ненавистью, и ей уже не было жалко его.

     - Послушай, я хотела поговорить с тобой.

     - Валяй…

     - Дело в том, что… Горин…ну, в общем…

     - Втрескался в тебя, как я и говорил, - спокойно подытожил Павел, продолжая размеренно жевать блин.

     - Вижу, что тебе это безразлично, - Даша почувствовала, как в ней закипает раздражение. Да что же это – жует, никаких эмоций… Просто жвачное животное какое-то! Бесчувственное! А она-то еще жалела его…

     - Мне это не безразлично, - Павел резко отодвинул тарелку. – Спасибо. Очень вкусно. Надеюсь, Горин тоже оценил. И это повлияло на его решение. Ведь решение было озвучено, так? В конце встречи?

     - Да, - покорно кивнула Даша. В конце концов, как это мило и деликатно с его стороны – освободить ее от неприятного признания.

     - Вот видишь, я был прав. Я давно все видел. Я знал, что так будет. Это очень выгодно для тебя – это поспособствует твоей карьере. А я что? Только обуза… Чай налей, пожалуйста. Могу я попросить хотя бы это?

     Даша поспешно налила ему чай, судорожно кинула в чашку ложечку сахара.

     - Конечно, он сказал тебе, что разводится с женой. Так?

     - Так.

     - Вот тебе и примерный семьянин… Ну что ж, се ля ви! Только я ему не завидую.

     - Почему?

     - Как только он станет для тебя обузой, ты так же хладнокровно расстанешься с ним.

     - Чтобы Горин стал для меня обузой? Вряд ли.

     Павел молча пожал плечами.

     - Переночевать-то мне можно с тобой? Последний раз…

     Даша сжалась – ну вот, начинается.

      Он опять угадал ее мысли.

     - Не беспокойся, я не трону тебя.

     - Конечно! О чем ты говоришь! Куда ты так поздно пойдешь?

     - Как я устал… Как я хочу спать… Долго-долго, и не просыпаться.

     - Паш, это пройдет.

     - Наверно… Время – лучший лекарь… Ладно, не буду тебя расстраивать, у тебя сегодня счастливый день.

     - А что ты намерен делать? Теперь?

     - Я?.. Завтра напишу заявление на увольнение и уеду домой.

     - Ты с ума сошел! Попасть на ГТРК и уволиться…

     - Да, и уволиться… Или ты думаешь, что я буду любоваться вашим счастьем? Смотреть, как меня жалеют и слушать сплетни за своей спиной?.. Нет! С завтрашнего дня дорожки наши расходятся.

     - Твое дело, - пожала плечами Даша и подумала, что так будет лучше для всех.

     Павел прошел в спальню, однако уже на пороге заметил, что кровать застелена новым шелковым бельем цвета кофе с молоком. Он нахмурился, резко развернулся.

     - Соберу вещи и в гостиницу, - холодно сказал он.

     Сбор вещей занял у него пять минут – Павел просто побросал в спортивную сумку, с которой приехал из Соленого Озера, свои носки-рубашки, перекинул ее через плечо и исчез из Дашиной жизни навсегда.

      Тем временем Горин успел вернуться домой. Дверь он открыл своим ключом. Лена смотрела телевизор. Она вышла встретить его, запахиваясь в коротенький халатик. Игорь словно в первый раз увидел ее: жесткие по-мужски стриженые волосы, крупные топорные черты лица, широкие плечи, словно она не женщина, а борец, жилистые худые ноги. Невольно он сравнил ее ноги с божественными ножками Даши и подумал, как неприятна и чужда ему эта, в сущности, самая близкая ему женщина, мать его сына.

     - Ужинать? – спросила Лена.

     - Нет, я сыт.

     - Где ж тебя накормили?

     - Я же говорил тебе, - раздраженно начал Горин, - что сегодня после работы еду смотреть, как обустроилась Дарья. Вот она меня и накормила, и не задавай дурацких вопросов.

     - Ты не в настроении? Что-нибудь случилось?

     - В каком смысле?

     - Значит, случилось. Горин, я знаю тебя как свои пять пальцев. Рассказывай.

     Горин поморщился, но тут же подумал, что это к лучшему – сразу расставить все на свои места. И то, что она сама начала разговор, тоже удачно. Не надо играть в дипломатию, думать, как приступить, да с чего начать.

     - Мне хотя бы раздеться можно? – более спокойным голосом спросил он.

     - Конечно!

     Когда Игорь наклонился, чтобы снять ботинки, и его покачнуло, Лена заметила его состояние и удивленно воскликнула:

     - Игорь, ты что – пьян?

     - Не пьян, но немного выпил.

     - Ты же не пьешь!

     - Да. А тут решил выпить.

     - И что ты пил?

     - Водку.

     - А где, спрашивать тоже неприлично? Там, где и закусывал, у Дарьи?

     - Ну разумеется! Удивительная догадливость.

     - Может, крепкого чаю?

     - Пожалуй.

     Игорь прошел в кухню, сел за стол, устало опустил голову на руки. Лена молча согрела чайник, поставила перед ним чашку.

     - Черный или зеленый?

     - Давай черный, с бергамотом. Покрепче.

     Пока Игорь задумчиво отпивал маленькими глотками чай, Лена молча смотрела на него и, чувствуя, как отдаляется от нее этот самый дорогой для нее человек, уже не хотела, чтобы разговор состоялся, так как чувствовала, что ничего он хорошего ей  не сулит.

     - Ты правильно догадалась, что что-то случилось, - начал разговор Игорь.

     - Игорь, если ты не хочешь сейчас разговаривать – не надо, - поспешила прервать его Лена. – Я же не в претензии, я все понимаю… Отдохни. Хорошо?

     - Нет, не сейчас. Все-таки лучше все расставить на свои места. Итак, я поехал к Дарье посмотреть, как она устроилась…

     - И как?

     - Сейчас не об этом речь… В общем, я не любитель длинных предисловий, а потому скажу честно и прямо - пообщавшись с ней, я понял, что я ее люблю и хочу с ней жить.

     - Неужели? Стоит ли спрашивать, поняла ли это Даша?

     - Даша тоже хочет жить со мной.

     - Вы это поняли после того, как изрядно выпили водки? Так? А до постели или после? Ведь и это тоже между вами было? Так ведь? – Лену била мелкая нервная дрожь.

     - Ты пытаешься все свести к обыкновенному пьянству, - снисходительно заметил Игорь. – Но ты не права. Мы могли не пить, ничего бы от этого не изменилось.

     - Так было у вас? -  Лена жадно ловила его взгляд.

     - Ну, было… Итак, мы решили…

     - А ничего, что ты женат, что у тебя ребенок?

     - Хм… А что, после того, в чем я тебе признался, ты могла бы продолжать жить со мной?

     - Конечно! Потому что я люблю тебя, я хочу сохранить нашу семью. Я знаю, что у мужчин такое бывает … Они принимают страсть за любовь, они готовы разрушить самое дорогое – семью, ради какой-нибудь красивой женщины. А потом страсть проходит и оказывается, что и женщина эта уже не нужна, и семья разрушена. Отдохни, если у тебя будет желание, мы продолжим разговор завтра, на трезвую голову.

     - Говорю тебе – завтра ничего не изменится. И вообще – ты путаешь меня с теми пошляками, которые легко ложатся в постель и готовы бежать, вытаращив глаза, за первой юбкой. Ты говоришь, что знаешь меня. Если бы ты меня знала, ты поняла бы, что если я решился на связь с женщиной, а тем более озвучил свое решение жене, значит, все очень серьезно. Я не совершаю необдуманных поступков.

     - Да, это должно было случиться. Когда я выходила за тебя замуж, я не могла поверить в свое счастье – как, он, такой… такой… и я… Я всегда жила в напряжении, что сказка кончится. Так и получилось.

     - Моя ошибка была в том, что мне не надо было на тебе жениться. Понимаешь, до сих пор я никогда не любил. Я презирал любовь, так как считал, что это удел слабых, эмоциональных людей, которые не дружат с разумом. А я, человек рациональный, считал, что это иррациональное чувство не для меня, и, когда я, как и всякий взрослый человек, стал подумывать о семье, я решил выбрать спутницу жизни не чувствами, которых у меня не было, а разумом. И я выбрал тебя. Ты казалась мне идеальной спутницей жизни. Да так оно и было. Но, видно, чувства нельзя обмануть. Оно случилось – я влюбился. В первый раз в жизни, - Игорь беспомощно улыбнулся. – Я не обманывал тебя, когда говорил, что я просто уважаю Дарью, восхищаюсь ею как профессионалом. Я просто не мог разобраться в себе. А, оказавшись с ней наедине, поговорив в неформальной обстановке, я… у меня как пелена с глаз упала. Я понимаю, что тебе больно слышать это, но я пытаюсь быть с тобой честным, я хочу, чтобы ты поняла меня. Я люблю ее. Это навсегда. А раз это так, естественно, я хочу быть с ней. И я не смогу теперь быть с тобой. Потому что это ложь. Это неправильно.

     - Ну хорошо, - Лена, молча глотавшая слезы, решила перевести разговор в практическое русло. – Так как теперь мы будем?

     - Да… Как теперь… Я подаю на развод. Поскольку у нас ребенок, разводить будут через суд.  Квартира, все, что у нас есть, остается тебе. С Антошкой я буду видеться на выходные. Честно говоря, мы и так виделись раз в неделю, поэтому, я думаю, наш развод особо на него не повлияет. Наверно, он и дальше будет жить у бабушки – ты же допоздна работаешь.

     Лена вздрогнула:

     - Работаю?! Боже! Как я буду теперь приходить на работу, ведь все будут шушукаться за моей спиной! Какой позор! И она будет каждый день рядом, будет смотреть на меня свысока и смеяться мне в лицо! Я этого не переживу!

     Она разрыдалась.

     -  Это неприятно, согласен. Но не будешь же ты увольняться из-за этого. Будь выше, вот и все. Если увидят, что ты нормально все воспринимаешь, то интерес быстро пропадет.

     Лена продолжала тихо всхлипывать.

     - Прости, - Игорю стало не по себе. – Я ничего не могу поделать.

     - И когда ты собираешься переходить к ней?

     - Завтра.

     Оба молчали.

     - Как странно бывает… Сегодня я распланировала весь завтрашний день, во сколько мы заедем за Антоном, куда сходим все вместе… Я хотела сводить его в кукольный театр… И как жизнь разрушает все планы. Теперь получается, что все это будет… только без тебя.

     В кухне опять повисло тягостное молчание. После слов Лены о том, как они могли бы провести субботний день с сынишкой, он впервые за этот вечер спросил себя – а правильно ли он поступает? Все-таки семья – это святое. Святое - мироощущение ребенка, который счастлив, если папа и мама вместе, и несчастлив, если кто-то из семьи выпадает. И не надо себя обманывать, что маленький человечек ничего не заметит. Святое – его репутация. Ни к чему ему сейчас пересуды, это может негативно отразится на его карьере. Как на зло, все они работают в одном месте. Весь этот спектакль с любовным треугольником будет на глазах у всего коллектива. А если этим воспользуются его враги? И еще он почувствовал угрызения совести. Он не слукавил – Лена действительно была ему идеальной женой. Единомышленница, которой можно было рассказать все, она всегда поддерживала его, он с уважением прислушивался к ее советам. Они были прекрасной парой. И разве можно вот так взять и перечеркнуть все? Предать самого близкого человека? А родители… До сих пор он не думал о том, как отнесутся к этому его родители. Они тоже очень уважают Лену. Не было ли его решение скоропалительным? А будь на его месте другой человек, он первый осудил бы его. Игорь нахмурил брови и крепко задумался. В конце концов – кто такая эта Даша Волкова, что он вообще знает о ней?

     Молчание прервала Лена.

    - Ты вот говоришь – завтра, - в ее голосе, до сих пор покорном, появились злые нотки. – А твоя пассия успеет до завтрашнего дня выпроводить своего сожителя?

     Игорь вздрогнул и напрягся.

     - Ты о ком?

     - О Павле, конечно. Ну, об этом черненьком мальчике, которого она притащила из своей деревни.

     - Он ее  сожитель?

     - Конечно!

     - Откуда ты знаешь?

     - Об этом все знают. Они и не скрывают этого. Особенно Павел – он всем рассказывает, что скоро они поженятся.

     - Он живет с ней?

     - Естественно.

     - Этого не может быть!

     - Ну как же не может? Они вместе ездят домой на служебном. Да, говорю же, он и сам всем рассказывает… Получается, что твоя любовница скрыла от тебя этот факт. Очень предусмотрительно. А в эту минуту она, наверно, втолковывает ему, чтобы он убирался. Фу, как это гадко… Игорь, с кем ты связался? Мне казалось, что ты хорошо разбираешься в людях.

     - Не надо читать мне морали и поучать меня! – в бешенстве, почти с ненавистью глядя на нее, закричал Игорь. – Ты говорила, что хорошо знаешь меня – так вот, ты не знаешь меня ни черта! Я знаю, для чего ты заговорила о Павле – ты подумала, что я обижусь на Дашу, или стану ее презирать, и в итоге передумаю переходить к ней… Ты ошиблась! Еще минуту назад я засомневался, стоит ли мне это делать – теперь я не сомневаюсь!  Я  его уничтожу! Она должна принадлежать только мне! Мне! Мне! – кричал он, стуча кулаком по столу.

     - Глупец, знал бы ты, что тебя ждет… Но твои глаза и уши тебе больше не нужны, а потому – ничего я тебе больше не скажу.

     Лена поджала губы, гордо встала и удалилась.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                                ЧАСТЬ  3.

 

 

 

 

 

 

                              Глава 1

 

    На табло – ноль-ноль. Счет еще не открыт. Еще нет проигравших и нет победителей.  Еще не ясно, кому повезет. И та, и другая команда в равном положении. Одни еще не узнали горечь поражения, другие – радость победы…

     Это, конечно,  всего лишь компьютерная игра, в которую  Даша решила поиграть,  пытаясь скоротать время до начала интервью.  «Ну, а разве наша жизнь – не игра?  И в каждой игре есть победители и проигравшие. Кем будешь ты?  Ну, во-первых, чтобы выиграть, надо знать правила. Правило первое:  надо играть хладнокровно, чтобы рука не дрогнула. Правило второе – надо играть азартно…»

       Ноль-ноль, счет еще не открыт…

     … - Даша, иди к софитам!

      Она поднялась на подиум, села на стул, установленный в круге света. Напротив нее поместилась журналистка журнала «Я покупаю».

      - Даша, любите ли вы джинсы?

      - Обожаю! – (щелк – вспышка) позировавшая в качестве модели Даша закинула ногу на ногу, любовно провела наманикюренными пальчиками по затянутым в джинсы  коленкам.     - Во-первых, джинсы очень подходят к моему образу жизни. Ну, вы понимаете, съемки, фильмы, репортажи…  Во-вторых, это такая одежда, которую можно идеально подобрать по фигуре, она  где надо, убавит, а ведь для нас, для женщин, это так важно. В-третьих, это универсальность, как говорится, и в мир, и в пир, и в добрые люди. То есть после съемок я могу поехать на банкет или на презентацию в джинсах, и буду выглядеть к месту и актуально.

     - А какая ваша любимая марка, если не секрет?

     - Никакого секрета тут нет. Моя любимая марка –  Коллинз.

     - Спасибо… - щелкнул выключатель диктофона. -  А сейчас фотосессия, тряпки  дожидаются тебя в гардеробной.

      Через несколько минут Даша стояла на подиуме под прицелом фотокамер в облегающих черных джинсах и черной рубашке.

     - Дашуня, пораскованней! – скомандовал фотограф. – Вот-вот, головку немножко влево, бедро можно еще сильнее выдвинуть. Внимание, снимаю!

     Даша приняла картинную позу, кокетливо улыбнулась. Фотограф сделал несколько снимков.

     - Готово! Переодевайся.

     … Выйдя из офиса журнала «Я покупаю», Даша села в припаркованную «Волгу» и скомандовала:

     - Павлик, а теперь на студию! Через двадцать минут – собрание!

     «Волга» резко сорвалась с места и на скорости сто километров в час полетела в гостелерадиокомпанию и затормозила у главного входа  без пяти минут три.

     - Отлично! У меня еще пять минут до начала.

      Павлик повел свой автомобиль в служебный гараж, а Даша протянула охраннику свое удостоверение.

     -  Вас ли не знать…  - любезно осклабился охранник.

      У Горина вся компания была уже в сборе.

     - Вот и Даша, - его взгляд потеплел. – Так… Кого еще нет? Маргариты.

     Через минуту появилась Маргарита.

     - Все? Тогда можно начинать.

     Горин обвел внимательным взглядом присутствующих. За столом, как обычно, сидели: его заместитель Маргарита Потоцкая, директор телевидения Эдуард Липпенштейн, главный режиссер Василий Карманов, редактор Новостей Елена Бачурина, главный редактор Лидия Марковна и, разумеется, Дарья Волкова.

     - Итак… Друзья, сегодня я собрал вас для того, чтобы объявить о старте нашего нового проекта и, разумеется, посоветоваться   с вами. Ваше мнение очень важно для меня. Но сначала  несколько слов о том, что послужило толчком для создания этого проекта. Толчком послужило желание вернуть прессу на подобающее ей место – на заре перестройки говорили, что СМИ – пятая власть. Однако впоследствии СМИ превратились в служанку власти, в обслугу… Мы обслуживаем власть, бизнес… Словом, тех, кто может заплатить. Из пятой власти мы превратились в проститутку. Пора вернуть прессе прежний имидж. Мы – пятая власть, господа! – Горин обвел присутствующих внимательным взглядом.

     - Прекрасная идея! Надо вернуть! – вдохновенно поддакнул Карманов.

     - Да, но каким образом? – криво усмехнулась обычно молчавшая Маргарита.

     Из-за «каре-на-ножке» а ля 30-е годы  и пышных форм Даша прозвала Потоцкую «мадам Грицацуева». «Кажется, мадам Грицацуева  против», - подумалось ей в этот момент.

     - Каким образом? – вскинулся Горин. – Чтобы ответить на этот вопрос, переходим к практической части. Каким образом… А таким, друзья мои, что мы через месяц открываем новый проект. Он будет называться «Компромат». И по форме, раз уж у нас так удачно пошли короткометражные художественные фильмы, он будет представлять художественный фильм минут этак на двадцать, основанный не на вымышленном материале, а на, так сказать, документальном. Друзья, наши корреспонденты будут собирать компромат на представителей власти и крупного бизнеса, а затем мы будем художественно все это дело обрабатывать и снимать на основе скандального материала художественные фильмы, герои которых будут – представители власти, бизнеса… Словом, будем выбирать героев невзирая на чины. Финал остается открытым до тех пор, пока они не реабилитируются. Срок им дадим – до следующей передачи. А передачи будут идти… ну, пока что с периодичностью раз в месяц. За месяц нашему скомпрометированному герою хватит времени, чтобы реабилитироваться, а нам – чтобы снять тот или иной финал. Если реабилитируется - снимем за здравие, нет – за упокой. Да, за упокой… Потому что после разоблачающего финала наш герой будет политическим трупом. Ну, какие есть мысли?

     - Потрясающе! – воскликнул Вася. – Идея замечательная! А мне-то, как главному режиссеру – какое  раздолье!

     - Сценарист и ведущая, конечно, будет Даша? – поинтересовалась Лидия Марковна.

     - Конечно! Тем более, что это ее концепция.

     - Эфирное время? – задала вопрос Лена Бачурина.

     - На месте нынешнего губернского проекта. К сожалению, губерния, в отличие от нас, не нашла ресурсов для съемок художественных фильмов… Наш гениальный проект «Это жизнь» закрывается. Но, как говорится, король умер – да здравствует король          ! Да, проект закрывается.  Но причин для уныния быть не должно – мы нашли проект получше. Хотя казалось, что лучше уже и быть не может.

     - Однако наш текущий проект финансируется спонсорами, будет ли финансироваться будущий проект? – подала голос Маргарита.

      - Пока явных спонсоров нет, - ответил Горин. – Проект будет осуществляться за государственный счет. Причина в том, что этот проект – не коммерческий. Спонсоров к нему подтянуть будет не просто, разве что рейтинги привлекут. А то, что рейтинги будут высокие – я не сомневаюсь. В крайнем случае, привлечем нашу рекламную службу.

     - Хотелось бы подробности, - подытожил Василий.

     - Подробности – у автора, - Горин кивнул на Дашу.

     - Первый выпуск – через месяц, ориентировочно перед майскими праздниками, - включилась в обсуждение Даша. – Но не на самих майских – народ уедет на дачи. Повтор – в середине месяца. Первый выпуск будет анонсироваться в Новостях, ну, и вообще, как можно шире. За это время Василию надо будет одеть программу – заставочки и прочее.

     - Чему или кому будет посвящен первый выпуск? – спросил Василий, делая заметки в своем органайзере.

     - Первый выпуск будет посвящен нашему губернатору, - заявила Даша и, увидев недоумение и удивление на лицах присутствующих, пояснила: - Да, именно так. Заявляться – так громко. А тема под ногами валяется. Это намечающаяся продажа нашего радиозавода. Всем ведь известно, что завод продается москвичам не для того, чтобы модернизировать производство, а для того, чтобы обанкротить его, выкинуть рабочих на улицу, а на его площадях открыть гипермаркет, как это делается в других городах.

     - Да, это известная тема, - подтвердил Василий.

     - Тема-то известная, а факты? – вскинулся Липпенштейн.

     - Факты есть, компромат собран, - торжественно объявила Даша.

     - Кем?

     - Мной!

     - Когда ты успела? Ты же занята в проекте?

     - А вот, успела. Надо рационально использовать 24 часа в сутки.

     - Но почему об этом никому не известно? Или, может, это я один ничего не знаю?

     - Я тоже впервые об этом слышу, - пожала плечами Лидия Марковна.

     - И я, - кивнул Василий.

     - Интересно – а вы хотите, чтобы компромат был обнародован раньше времени? Да это же утечка информации!

     - Хм, и что дальше?

     - Дальше, мы снимаем фильм об этом темном деле, сценарий уже готов, но это – тема для отдельного разговора. Выпускаем в эфир. А продолжение – следует… И тут уже от нашего губернатора будет зависеть, каково оно будет.

     - Итак, ваше мнение, - нетерпеливо вступил в разговор Горин, который до сих пор только вскидывал возбужденно горящие глаза на того или иного говорящего.

     - Я уже сказал, что я – за! – воскликнул Василий.

     - Я тоже – за! – сказала до сих пор задумчиво молчавшая Лена. – За, потому что я всегда была и остаюсь твоим единомышленником, мне всегда нравилось все, что ты делаешь. За, потому что я, как журналист, как новостийщик, борюсь со злом в формате Новостей, а теперь, в дополнение, борьба будет происходить и в других форматах, и это здорово!

    - Это все очень интересно, - осторожно начал Липпенштейн, - Рейтинги, может, и возрастут, и меня, как директора ТВ это порадует, но… Так явно ссориться с властью, с акулами бизнеса… Не преувеличиваем ли мы наши возможности? Пятая власть – это, конечно, прекрасно, но – действительно ли мы -  пятая власть? Словом, я пока воздержусь.

     - Я, пожалуй, тоже воздержусь, с огнем играем, - осторожно заметила Лидия Марковна. – Я понимаю энтузиазм молодежи, но как человек, умудренный жизненным опытом, в том числе, опытом в общении с власть придержащими…

     - А я – против, - усмехнулась Маргарита. – От тебя, Игорь, я не ожидала такого легкомыслия. Мальчишке-новостийщику это, может, и простительно, но не генеральному  директору…

     - Что тебя настораживает?

     - Именно то, что, как сказала Лидия Марковна, - с огнем играем. Если бы мы действительно были пятой властью, как точно подметил Эдуард… Но мы ведь все знаем, что это не так, к сожалению. Давайте посмотрим правде в глаза, мы – обслуга как власти, так и бизнеса. Мы работаем в сфере услуг. До такого значения низведены СМИ, и это всем известно. Да, это печально, но это так. И спорить с этим – бессмысленно. Плетью обуха не перешибешь.

     - Бла-бла-бла! – нетерпеливо передернул плечами Горин. – Ты репрессий боишься, что ли?

     - А ты – нет?

     - Я не боюсь. Что может сделать с нами губернатор? Мы – независимая структура и подчиняемся Москве. Если у московского руководства возникнут вопросы, всегда можно сослаться на рейтинги. Господа, да на других каналах мочат власть, не стесняясь, чем мы-то хуже?

     - Может, отправить концепцию в Москву на утверждение? – предложил Липпенштейн. – Если дадут добро, приступим со спокойной душой, заручившись поддержкой вышестоящего руководства.

     - Я не против, но подготовку к проекту начнем параллельно. Нет возражений?

     - Нет, это разумная мысль, - согласилась Лидия Марковна.

     - В таком случае, всем спасибо. Все ваши мнения – важны для меня. Я сегодня же отправлю концепцию в Москву. А Дашу попрошу сегодня до конца рабочего дня ознакомить всех по электронной почте со сценарием первой передачи. В пятницу, Василий, от тебя мне хотелось бы услышать замечания по сценарию и наброски оформления проекта. Все свободны.

 

                                                Глава 2.

     … Прошло три месяца с того дня, когда Даша и Игорь решили жить вместе. В телекомпании поначалу бурный роман Генерального директора и жкрналистки вызвал шок – первое время все только об этом и говорили. Большинство было уверено, что эти двое схлестнулись раньше, поэтому и ее победа на конкурсе, и приглашение на работу, а главное, покупка квартиры – были этапами заранее продуманного плана. «Ай да Горин! Ловко же он все это провернул…» - восхищенно говорили сторонники этой версии, заговорщицки подмигивая друг другу. Другие, тоже придерживаясь версии о хитром плане, вместо восхищения кривили рот и возмущались: «Какой цинизм! А ведь прикидывался примерным семьянином, порядочным человеком…» Тех, кто считал Горина и Волкову коварными заговорщиками, было большинство. И лишь меньшая часть  коллектива приняла на веру  правдивую версию, что – не знали друг друга, долго были просто коллегами, а потом вдруг накрыло. И это закономерно - ложь выглядит более достоверно, чем правда! Но в глазах и тех, и других, и третьих репутация генерального директора оказалась сильно подмоченной. Больше не было к нему того уважения как к человеку честному, порядочному, принципиальному, справедливому, готовому пожертвовать личным ради общего, этакому рыцарю без страха и упрека. «Он такой же, как все, - говорили сотрудники, - бросил свою непрезентабельную жену ради более смазливой женщины».

     Тем не менее Горин продолжал управлять компанией по-прежнему, принципиально, жестко, с высоко поднятой гордой головой проходил мимо подобострастно здоровающихся сотрудников. Свои отношения с Дашей они не афишировали, на собраниях обращались друг к другу по-деловому. Только служебная машина теперь отвозила на работу и с работы не Бачурину в качестве жены и спутницы генерального, а Волкову. Поскольку «сладкая парочка» новой пищи для сплетен не давала, взгляды любителей посудачить обратились к отставной жене. Тяжелее всех в этой ситуации пришлось, конечно, Лене. Параллельно с переживанием личного горя она должна была держать удар на работе. Она приходила на студию тщательно причесанная, ухоженная, на лице появился макияж. Она и одеваться стала более изящно, по последней моде. Оказалось, что смелые наряды очень идут к ее высокой спортивной фигуре и стильной короткой стрижке. Лена старалась выглядеть веселой и жизнерадостной. И, когда она разговаривала с соперницей, безмятежно и доброжелательно улыбаясь, никто по ее виду не догадался бы – чего ей это стоило. На нескромные вопросы она неизменно отвечала, что они с мужем вместе так решили, что они остаются друзьями, что она рада за него и одобряет его выбор –  такая красивая талантливая девушка… А на вопросы и намеки о том, что, возможно, перемены в ее внешности тоже связаны с какими-то переменами в личном, она многозначительно и загадочно улыбалась. Никто не знал, что каждый вечер она плачет в подушку, стараясь рыданиями не разбудить сынишку, а утром тщательно красит веки, чтобы скрыть следы припухлости. Не вынеся одиночества по вечерам,  она приняла решение забрать ребенка от родителей. Устроила его в садик, и началась для нее жизнь, полная хлопот, в которой  некогда было оплакивать себя и зацикливаться на своих неудачах. Утром – в садик, быстро, чтобы успеть на служебный. Вечером – в садик, а потом по дороге – в магазин. Пока сынишка играет – приготовление ужина. Муж мог перекусить где-то на ходу, а ребенок должен получать полноценное питание каждый день. А потом – поиграть, порисовать, традиционная книжка на ночь, и – когда до сна остается полчаса, можно, наконец, пожалеть себя и поплакать. Однако постепенно эти полчаса превратились в пятнадцать, десять, пять  минут, а потом и вовсе Лена стала засыпать, как только голова прикасалась к подушке. Зато на работе ее дела пошли в гору – Горин назначил ее редактором Новостей вместо опального Артема. И если раньше Лена была в телекомпании в тени мужа, жена генерального – и все, то теперь она стала могущественным человеком. Конечно, злые языки не преминули посудачить, что муж этим назначением «заплатил» брошенной жене за моральный ущерб, но – поговорили, да и замолчали. Ну, а Даша стала настоящей звездой.  Горин жил у нее. Его бракоразводный процесс должен был закончиться через месяц.

     …  Когда Новости были смонтированы, а до записи ведущей оставалось еще полчаса, Лена Бачурина, в надежде немного отдохнуть, налила себе чашечку крепкого кофе и, поудобнее усевшись за свой компьютер, вышла в личную почту на яндексе. Высветилось одно новое сообщение. Это оказался сценарий Даши. Лена сохранила его в папку личных документов и, мельком взглянув на часы, стала читать. Как обычно, сценарий оказался удачным. Напрасно Лена перечитывала его в надежде найти какую-нибудь оплошность, нестыковку, неловкое выражение. Все было отшлифовано, сюжетная линия выстроена в жанре детектива. Вздохнув, Лена великодушно написала ответ: «Сценарий хороший. Замечаний, пожеланий нет». Нажала на кнопку «Отправить».

     - Не помешаю?

     - Нет.

     К ней бесшумно, по-кошачьи, подошла Лина Деева. Заговорщицки обернувшись и убедившись, что в редакции никого, кроме них, нет, она придвинула к Лене офисное кресло и  начала разговор издалека, словно прощупывая почву:

     - Ну, и как поживает отставная жена?

     - А твое какое дело? – Лена пожала плечами и резко отвернулась к монитору, давая понять, что разговор на эту тему ей неинтересен.

     - Просто я представляю, как ты ненавидишь этого… ну, своего бывшего. А также его любовницу, эту хитрую потаскушку. Что, скажешь, не так?

     - Ну, так…  - Лена  поняла, что разговор этот Деева затеяла неспроста, а потому решила подыграть ей.

     - Я так и думала.  Подумать только – он бросил тебя с маленьким ребенком! Опозорил на всю телекомпанию! Эта тварь ходит, задрав нос, и смеется над тобой. Если бы ты знала, как мы все тебе сочувствуем!

     - Хорошо, что хоть есть те, кто мне сочувствует, а не только смеется, - горько усмехнулась Лена, внимательно изучая Дееву. Та казалась чересчур возбужденной  для изъявления простого сочувствия.

     - Я не просто сочувствую, я предлагаю  действовать.

     - Действовать? Как? Перекраситься в блондинку?

     - Зря иронизируешь. Я предлагаю верный способ спихнуть эту наглую особу и отомстить Горину.

     - Звучит заманчиво! Каким образом?

     - А ты готова?

     - Послушай, Линочка, детка, ты задаешь глупые вопросы. Сама подумай – он бросил меня с маленьким ребенком, опозорил, как ты говоришь… И теперь на моих глазах любезничает с этой смазливой девочкой. Ну как, как я могу после этого относиться к нему и к ней?! Как?! Может, другая простила бы его, как говорится, если ударили по одной щеке… Но я не их таких. Нюнить, жаловаться – тоже не в моих правилах. Я постоянно думаю, как, как можно показать этой парочке, что не они одни – хозяева жизни. Но пока ничего не могу придумать… Если у тебя есть что-то, говори. Я же понимаю, что мы с тобой союзники – он унизил и отстранил Артема, тебя задвинул… Если ты задумала что-то стоящее, я тебя поддержу.

     - Точно?

     - Точнее некуда.

     - Ты не выдашь нас?

     - Нас? Кого это нас?.. Нет, не выдам. Я – с вами. Как еще тебя убедить? Поклясться жизнью ребенка?

     - Ладно. Я знала, что ты нас поддержишь. Короче, против Горина готовится заговор.

     - С целью?

     - Снять его, разумеется. Тогда и девка его полетит.

     - Но каким образом?.. Нет, мне кажется, это глупость. Генеральный директор назначается в Москве. Вся эта мышиная возня ни к чему не приведет. Полетим, скорее всего, мы. А мне свое место жалко. Мне – ребенка кормить надо. Опереться-то не на кого.

     - Да нет же, дело верное. Ты послушай. Есть группа недовольных Гориным. Они написали письмо, в котором изложили свои претензии. Сейчас собираются подписи под ним. Когда подпишутся все желающие, письмо будет переправлено в Москву, Добродееву.

     - То есть,  ты просто хотела заполучить мою подпись наряду еще с десятком?

     -  Там не десяток. Там – почти сотня. А я, прежде, чем поговорить с тобой, подумала, что твоя подпись будет самая важная. Когда сама жена свидетельствует против мужа… И я подумала, что и тебе…

     - …Будет приятно вбить гвоздь в гроб мужа рядом с еще сотней гвоздей, - Лену начало трясти от возмущения, однако, видя, что Деева как-то неуверенно стала на нее посматривать, она решила для пользы дела продолжать  игру. – Ты правильно подумала. Как я уже сказала, я – с вами. Только я не уверена, что этот способ действенный. Игорь повысил рейтинг, открывает новые проекты… А его личная жизнь  к телевидению никакого отношения не имеет.

     - Ну разумеется. Но он вырыл себе могилу другим способом. А личная жизнь – так, до кучи. Вернее, она станет как бы главной причиной, а на самом деле… Ну, в общем, все дело в его новом проекте. Губернатор в шоке.

     - Так вот оно что! – до Лены начал доходить масштаб опасности. – Это – другое дело. И что дальше?

     - Дальше, губернатор лично поедет с этим письмом в Москву к Добродееву, подключит все свои связи.

     - Окей, давай письмо.

     Лина, опасливо оглянувшись, достала из папки письмо, отпечатанное на листах формата А4.

     - Вот.

     Лена принялась читать письмо лихорадочно, стараясь по возможности запомнить его содержание. От волнения буквы прыгали перед ее глазами, смысл написанного не сразу доходил до ее возбужденного сознания. В письме был собран компромат на Горина, злопыхатели не забыли ничего – перечислялись репрессии  в отношении старых, заслуженных работников телевидения – вот когда аукнулись последствия его жесткой политики, особо акцентировалось то, что он потратил казенные деньги на приобретение квартиры для любовницы, и, как бы на десерт, последний проект подавался как экстремизм, подрыв авторитета власти. Круто, ничего не скажешь! Работал профессионал… Ну, и кто под этим бредом подписался?  Лена взволнованно пробежала глазами подписи. Кто они – иуды? Оказалось, что почти весь коллектив встал в оппозицию. За исключением особо приближенных, тех, кого Горин называл своей командой. Проще было вычленить, чьих подписей нет. С удивлением Лена увидела подпись Артема.

     - А Артем-то при чем? Он же больше не член нашего коллектива. Или с уходом Игоря он хочет вернуться на место редактора - на мое место?

     Глаза Лены сверкали. «Ох, не умею притворяться, еле сдерживаюсь». Однако Деева поняла ее возмущение так, как надо.

     - Леночка, солнце, не бойся, Артем не претендует на твое место! Он отлично устроился на ТВ-6. Он директор вещания, зарплата в полтора раза больше, чем здесь. Все-таки коммерческое телевидение – это не государственное.

     «Вот именно, не государственное», - мрачно подумала Лена. Итак, письмо прочитано. Что делать? Порвать? Но оппозиции не составит труда написать и подписать новое, зато к ней уже былого доверия не будет. Их с Игорем недруги затаятся... Да, но Игорь успеет принять меры… Какие меры? Уволить всех подписантов? Это невозможно… Так что же делать? Впервые Лена не могла принять решение. А принимать надо было как можно скорее. Деева опять стала смотреть на нее подозрительно.

     - Ну, а кто организатор всего этого? Ты?

     - Нет.

     - А кто?

     - Ты подписывать будешь?

     - Конечно, буду.

     - Что ж не подписываешь?

     - Сейчас возьму и подпишу… Так кто организатор?

     - Подпиши, узнаешь. Пока что с твоей стороны одни вопросы и никакого действия.

     - Хорошо, - и Лена подписала письмо.

     - Надо не только фамилию, а должность – редактор программы Новостей.

     - Ну вот. Так нормально?

     - Да, все отлично.

     - Так кто организатор всего этого?

     - Извини, но сказать не могу…

    Лина удовлетворенно собрала письмо в папку.

     - Ну, пока!

     Лена ошеломленно смотрела, как за Деевой закрывается дверь, слышала, как затихают в конце коридора ее шаги. Дрожащей рукой она набрала местный номер Горина.

     - Я слушаю, - ответил его деловитый голос.

     - Ты не слишком занят? У меня срочное сообщение для тебя.

     - Заходи.

     Лена взглянула на часы. С минуты на минуту должна начаться запись. Да ладно, в конце концов, там есть режиссер. Перепрыгивая через ступеньку, она взлетела на третий этаж, где размещался кабинет генерального директора. Игорь что-то читал. Увидев бывшую жену,  улыбнулся, кивнул на кресло рядом.

     - Ну, что там у тебя?.. Кстати, ты не опоздаешь на запись?

     - Пусть сегодня записываются без меня.

     - Вот как? Ты обычно сама присутствуешь…

     - Сегодня не могу, дело есть… - И Лена, волнуясь, рассказала Горину про письмо. Он выглядел больше удивленным, чем обеспокоенным. Приподняв брови, он холодно и зло улыбался.

     - Вот ненормальные!

     - Игорь, ты не сердишься, что я подписала это дурацкое письмо?

     Игорь встретил ее по-собачьи преданный взгляд.

     - Нет, конечно. Ты поступила правильно. Нам нужен свой человек во вражеском лагере. Старайся внедриться к ним в доверие, чтобы узнать, кто зачинщик.

     - Я почти уверена, что это Артем с Линой. Артем интригует. А Лина с этим письмом носится. Тут-то как раз все понятно. Ну, что делать будем?

     - Завтра позвоню Добродееву. Смешные люди…

     - Ох, боюсь, что у нас мало времени.

     - Не бери в голову. Нет никаких причин для беспокойства. Сама подумай – кого в Москве послушают – меня, или уволенного редактора Новостей? Мне достаточно  только пару слов сказать, что я его уволил, а он мне мстит. И любовница его коллектив баламутит.

     - Да, но подписи… Там больше половины коллектива.

     - Недовольные всегда найдутся. Всех их поувольняю, будут знать у меня, как интриговать вместо того, чтобы работать. Уверен, что самые бездельники и подписались в первых рядах.

     - Ну, дай бог, дай бог…

     Игорь считал, что нет повода для беспокойства, тем не менее домой приехал на взводе. Даша в этот день вернулась с работы раньше, чем он. Она встретила его теплым запахом ватрушек, розовыми щеками и белозубой улыбкой. Привычно подставила щеку для поцелуя. Однако, метнув на мужа внимательный взгляд, нахмурилась.

     - Что случилось?

     - Да… - неопределенно махнул он рукой. – Дай раздеться.

     Игорь сосредоточенно скинул куртку, машинально вымыл руки и сел за кухонный стол, где его ждали ватрушки со сметаной и зеленый чай.

     - Умница моя, представляю, как это вкусно!

     - Что случилось? – повторила Даша настойчиво.

     Игорь отправил в рот ватрушку со сметаной и стал рассказывать:

     - Под конец дня ко мне зашла Лена и рассказала…

     - Что рассказала?

     - Что к ней подходила Деева с письмом – кляузой на меня, что в этом письме все было собрано – и что я бросил семью, и что государственные деньги потратил на квартиру для себя и тебя, чуть не в экстремисты меня записали с этим новым проектом... А под письмом – подписи почти половины коллектива.

     - А на каком основании Деева показала письмо Лене?

     - Что ж тут непонятного? Как брошенной жене, чтобы та из чувства мести подписалась.

     - И что Лена?

     - Известно, что – подписалась. Надо же было это письмо прочитать, посмотреть, кто предатель. А потом ко мне побежала.

     - Ну и правильно… И что хочет Линка делать с этим письмом?

     - Везти в Москву Добродееву.

     - Кто – Линка?!

     - Да нет, бери выше – сам губернатор. Короче, ему не по вкусу пришелся наш проект. И он задумал меня свалить. Прямо борьба не на жизнь, а на смерть. Кто - кого…

     - Отлично! – глаза у Даши засверкали, как у азартного игрока. – Это же как раз говорит о том, насколько этот проект попадет в цель! Боже, какая хорошая новость!

     - В цель – это точно. Трясется за свое место, гад.

     - Когда он везет письмо?

     - Когда? А это мы сейчас узнаем. Позвоню Женьке.

     Евгений Гуляев был личным пресс-секретарем губернатора. Игорь набрал по мобильному его номер.

     - Женя, привет! Не отвлекаю?.. Слушай, когда твой шеф в Москву отчаливает?.. Завтра? Когда самолет?.. Почему интересуюсь? Так на завтра вроде пресс-конференция намечена, а тут слух прошел, что он улетает. Так съемочную группу, значит, не отправлять?.. Ах, в пятницу. Понял. Ну, пока.

     - Не стал у него про письмо спрашивать?

     - Если Женька знает про письмо да не говорит, значит, прикинется, что ему ничего не известно. Понятно же, что он – на стороне того, кто ему деньги платит.

     - Что собираешься предпринять?

     - Завтра первым делом позвоню Добродееву, упрежу удар. Когда дело закончится, я им всем покажу, всем, кто подписался.

     - Эту тварь, Дееву, уволь первым делом. Ведь получила уже раз по носу, нет, продолжает! А кстати, чья идея с этим письмецом?

     - Думаю, ее и Артемкина.

     - Наша команда, надеюсь, не подписалась?

     - Нет.

     - Не выйдет у них ничего, ты даже не переживай. А то, что борьба началась – это закономерно, это только вдохновить может, показать, что мы – на правильном пути.

     - Конечно! Но все равно обидно, что люди, которые тебе в рот заглядывают и кланяются при встрече – готовы нож тебе в спину.

      - Привыкай. Такова жизнь.

      - К предательству никогда не привыкну.

     Игорь влюблено посмотрел на Дашу.

     - И я счастлив, что тылы у меня надежные.

    

                                Глава 3

 

     На следующее утро Горин, придя на работу, первым делом позвонил в Москву. На том конце провода трубку сняла секретарша. Он представился, попросил соединить с Добродеевым.

     - Слушаю вас, Игорь Александрович, - услышал знакомый деловой голос.

     - Олег Борисович, извините за беспокойство, но у меня достаточно срочное и, смею надеяться, важное сообщение. Но, прежде всего – вчера я отправил вам концепцию нового проекта. Очень волнуюсь, проект острый, затрагивает, так сказать, высоко стоящих.

     - Получил. Не смотрел еще.

     - А еще дело в том, что часть коллектива не устраивает мое… принципиальное руководство, в связи с чем, под влиянием бывшего сотрудника, которого я уволил за интриги, и его сожительницы, было подготовлено письмо к вам. В этом письме собраны все сплетни относительно меня, причем не брезговали порыться в грязном белье моей личной жизни. Письмо написано, разумеется, с требованием снять меня с моей должности. Подписи под этим требованием поставила значительная часть коллектива, в основном из тех, кто не обременен работой, так что высвобождается время для интриг и сплетен. При этом эти товарищи боятся попасть под совершенно справедливое сокращение и желают видеть на моем месте более лояльного руководителя. Прошу вас не принимать всерьез этот документ. Во всяком случае, если у вас возникнут какие-то вопросы относительно пунктов, перечисленных в письме, готов предоставить отчеты по каждому из них, включая финансовый отчет, а также мнения главного бухгалтера и других топ-менеджеров нашей организации.

     - Ну, вы и позабавили меня вашими тайнами мадридского двора! А когда мне должны доставить это письмо? Или оно послано по почте? – в голосе начальства спасительная ирония.

     - Сегодня вылетает в Москву наш губернатор, насколько мне известно, он и должен передать письмо.

     - Губернатор? Хм… А он-то тут при чем? Я уж было настроился на шутливый лад – какой-то уволенный сотрудник, какая-то сожительница, и вдруг – губернатор. Или вы чего-то недоговариваете?

     - Олег Борисович, поскольку этот документ готовился втайне от меня, то, вполне возможно, что я не владею всей информацией. Я рассказал то, что знаю. Пользуясь случаем, хочу, чтобы вы, ознакомившись с письмом, узнав все обстоятельства, всех причастных к нему лиц, поставили меня в известность.

     - Ну разумеется! Как же иначе? Буду держать вас в курсе. Но пока причин для беспокойства нет – мы вами довольны, рейтинг нашего канала в вашем регионе растет, наблюдается приток рекламы. Хорошо работаете, так держать, Игорь Александрович. А с письмом мы разберемся.

     Горин повесил трубку и с облегчением вздохнул. Затем первым делом он набрал номер мобильного Даши.

     - Ну? – нетерпеливо крикнула она.

     - Все нормально. Добродеев сказал, что он мною доволен, причин для беспокойства он не видит.

     - А что я тебе говорила? Слава Богу!...

     - Ты где?

     - У Васи. Смотрим компьютерное оформление проекта.

     - Ну, давай…

     Вторым делом Горин набрал Бачурину.

     - Только что разговаривал с Добродеевым. Все нормально. Он меня успокоил.

     - Ну, дай Бог…

     Однако Лена не успокоилась. Она подошла к Лине.

     - Есть какие-то новости?

     - Пока нет. А что?

     - А то, - преувеличенно нервным голосом заговорила Лена, - что если комедия провалится, все мы полетим со своих мест! А мне ребенка кормить!

     - Да успокойся ты! Ну нет пока информации! Как только будет что-то, первая об этом узнаешь ты.

     - О, в этом я не сомневаюсь! Первая голова полетит моя, это точно! Слушай, может, можно еще что-то сделать?

     - Что?

     - Ну, не знаю… На кого-то надавить там, кому-то позвонить.

     - Да успокойся ты, расслабься! Информация будет в самое ближайшее время. А мы сделали все, что могли, нам остается только ждать.

     - Хоть бы получилось! – Лена понизила голос. – Дело в том, что до меня дошли слухи, что бывший  муженек меня сместить хочет, а потом и вообще уволить, с глаз долой.

     - Да ладно! Он же не так давно тебя редактором сделал.

     - Откупиться хотел. Может, совесть мучила… Но его пассия не желает, видите ли, чтобы я им глаза мозолила.

     - А! Вон как…

     - Так что работай! Ты молодец, что придумала такое.

     - Я? Но это не моя идея.

     - Артема?

     - Да нет, Артем вообще ни при чем, только что подписался. Причем совершенно бескорыстно, из чувства справедливости. А так – не волнуйся, не претендует он на твое место.

     - Не Артем? Кто ж тогда эта светлая голова?

     - Это Марго.

     - Марго?..

     - Ну, Маргарита Потоцкая. Она все это дело провернула. Ловкая баба. Вот такого бы нам генерального.

     - Так она хочет на его место? Так-так-так…

     - Да, а что?

     - Ничего… Отлично! Как я сразу не догадалась?

     Лена вернулась на свое место. От нетерпения сообщить новость мужу у нее тряслись руки. Заметив краем глаза, что Деева исподтишка наблюдает за ней, она сделала вид, что углубилась с редактирование сюжета. Через пять минут она лениво поднялась со своего места и направилась в сторону туалета. На случай, если Деева проследит за ней. Однако Деева даже не проводила ее взглядом. Подойдя к туалету и обернувшись, Лена увидела позади пустой коридор. Тогда она быстро свернула на боковую лестницу и, запинаясь о ступеньки, поднялась на этаж, где размещался кабинет Горина. Толкнув дверь приемной, она обратилась к секретарше:

     - У себя? Один?

     И, получив ответ в виде утвердительного кивка головой, вошла в кабинет Горина, плотно притворив за собой дверь.

     - Что еще? – спросил Горин, увидев ее взволнованное лицо.

     - Это Потоцкая, - прошептала Лена, стремительно подойдя к нему.

     - Кто? – спросил он тоже шепотом.

     - Организатор заговора.

     - Да ну! Откуда знаешь?

     - Деева сказала.

     Они молча смотрели друг другу в глаза.

     - Может, она соврала?

     - Не думаю. Зачем?

     - Чтобы направить тебя по ложному следу. Может, она не доверяет тебе?

     - Может. Но, во всяком случае, есть такая информация, пока она не проверена, отмахиваться от нее не стоит. Кто предупрежден, тот вооружен.

     - А ты видела ее подпись?

     - Ее не видела, точно. Я бы запомнила. Значит, она подписалась последней, чтобы держать себя втайне.

     - Значит, так… В пятницу я соберу летучку. Поводом будет обсуждение проекта, но надо дать понять этой… что я все знаю. Не надо меня за слепого котенка держать. Эх, только бы поскорее вся эта ситуация разрулилась! Только бы поскорее получить от Добродеева подтверждение! Тогда бы руки у меня были развязаны, я бы точно знал, кто зачинщик, и наказал бы, чтобы другим неповадно было… Видно, мягко я еще с ними, раз они так обнаглели.

     - Только не говори, откуда ты узнал. Если я буду свой в тылу врага, я смогу больше узнать.

     - Само собой. Могла бы не предупреждать. Спасибо тебе.

     - Держись! Я с тобой!

     Бывшие супруги обменялись понимающими и теплыми  взглядами, и Лена вышла. Не успела за ней закрыться дверь, как Игорь набрал Дашу.

     - Слушай, новость есть… Ты где?

     - У Васи. Сейчас будем обсуждать претендентов на роли.

     - Выйди, чтобы он случайно не услышал… Думаешь, кто главный заговорщик? А? Мадам Грицацуева.

     - Я в шоке.  Как ты узнал?

     - Лена выпытала у Деевой.

     - Что собираешься делать?

     - После поговорим. Пока делай вид, что ничего не происходит.

     Даша вернулась в кабинет Васи. В этот момент опять зазвонил мобильный.

     - Даша? Это Сергей Краснов, радио Край.

     - Привет, Сергей!

     - Привет! Я насчет интервью по поводу вашего нового проекта. Если вы стартуете в конце апреля, пора его анонсировать. Ты как, если я завтра подъеду?

     - Прекрасно! Только давай прямо с утра, часам к девяти. А то потом замотаюсь.

     - Договорились. Завтра к девяти я к вам подъеду.

     - Это с радио Край, Серега Краснов, - объяснила Даша Василию. – Завтра хочет подъехать записать интервью по поводу проекта. В девять. Хорошо бы ты тоже был как главный режиссер.

     - Ты у нас нарасхват... Ну, с заставками разобрались, давай вернемся к кастингу. Итак, вот претенденты на главную роль, то есть на губернатора. Но давай сначала по кофейку.

     Даша удобно устроилась в уютном Васином кресле, закурила. Она до сих пор в себя не могла прийти после новости о предательстве Марго. Вася хлопотал около кофе-машины. Через пару минут ароматный напиток был разлит в маленькие чашечки, и режиссер, попыхивая своей знаменитой трубкой, включил телевизор.

     - Здесь у меня собраны по степени сходства.

     Они молча смотрели проплывающие в слайд-шоу лица.

     - А сейчас пойдут просто попадающие в типаж, ну, собирательный образ губернатора, первого лица.

     - Вот эти уже лучше. Наш губернатор не сильно-то подходит к имиджу губернатора.

     - Тогда давай выбирать из них.

     По мере того, как монитор выдавал одно лицо за другим, Даша выписывала номера слайдов.

     - На мой взгляд, подходит второй, третий и пятый. Ну, еще восьмого можно посмотреть.

     - Смотрим…

                              Глава 4.

 

     Утро среды началось со служебного автобуса, который подвез не выспавшихся сотрудников к парадному входу в телецентр ровно в восемь,  с чашки кофе, просмотра электронной почты на Мэйл.Ру и  встречи с репортером Сергеем Красновым, представлявшим отдел Новостей Радио Край. Сергей выглядел бодро и оптимистично. Он с долей зависти оглядел уютный кабинет новой звезды – отметил дорогой монитор компьютера, новенький офисный стол, массивное мягкое кожаное кресло и кожаный диван в нише, где к услугам фаворитки был телевизор, журнальный столик, небольшой буфет с мини-баром. Сергей включил диктофон:

     - Давай, старушка, задвинь что-нибудь о новом проекте.

     - Спрашивай, - Даша затянулась длинной тонкой сигаретой.

     - О чем проект? В двух словах.

     - Проект называется «Компромат». Его цель – доказать, что СМИ - действительно «Пятая власть», показать, что телевидение может не только развлекать, но и обличать, и карать, поднимать проблемы – и решать их.

     - И каким же таким образом?

     - Нашими героями будут реальные люди – политики, бизнесмены, чиновники. Они живут среди нас, все их знают. Но у всех ли честное сердце и чистые руки? Есть ли среди них такие, на кого невозможно собрать компромат? К сожалению, компромат можно найти на многих, скажем так… Так вот, мы будем снимать реалити-шоу, герой которого – всем известный человек. Мы обнародуем тот компромат, который соберут наши журналисты. Финал будет открыт, так как герою будет дан шанс исправиться. До следующей передачи.

     - Вы не боитесь так играть с людьми?

     - А чего нам бояться? Или мы живем не в свободной стране?

     - Хм… И кто же автор проекта?

     - Идея принадлежит нашему генеральному директору, Игорю Горину. А ее воплощением будут заниматься сценарист Дарья Волкова и  режиссер Василий Карманов.

     - И кому же будет посвящен первый выпуск?

     - Нашему губернатору.

     - Ого! Неужели на первое лицо в крае собран компромат?

     - Еще какой! Однако раньше времени ничего говорить не буду.

     - Будем с нетерпением ждать столь шокирующий материал. Кстати, когда он выйдет?

     - В последних числах апреля.

     - Спасибо.

     Сергей выключил диктофон.

     - Чай? Кофе? – предложила Даша.

     - С утра, пожалуй, кофе.

     Даша заварила чашечку кофе себе и гостю.

     - Вы, конечно, молодцы с Гориным. Но – неужели и вправду не боитесь?

     - Нет, а чего нам бояться?

     - Ну, все-таки понятно же, что СМИ – не пятая власть.

     - Что он нам сделает? Мы зависим от Москвы, а не от него. А Москве главное – рейтинги. После такого проекта рейтинги взлетят до небес.  Так что – ничего он не сделает. К проекту будут прикованы взгляды всех жителей края, московского руководства. Если он что-то попытается сделать против нас, всем будет понятно, что это месть и трусость. Тем самым мы покажем, что СМИ – реально пятая власть, которая может формировать политический климат, благословлять или ниспровергать власть придержащих.

     - Говоришь красиво. Ну, дай бог, как говорится…

     Сергей не торопился вернуться на работу, а потому раскинулся на диване в позе человека, который желает устроиться поудобнее, чтобы остаться здесь надолго. Он непринужденно пересказывал сплетни об общих медийных знакомых, когда на Дашином рабочем столе зазвонил местный телефон.

     - Даша? – на другом конце провода оказалась Бачурина.

     - Да, Лена?

     - Ты занята?

     - Только что закончила давать интервью…

     - Отлично! Плиз, съезди сними заказуху.

     - Что там?

     - Открытие банка. Сюжет на полторы минуты на сегодня.

     - Когда выезд?

     - Да прям сейчас. Заходи. Оператор Антон.

     Даша повесила трубку.

     - Работа? – понимающе кивнул Сергей. – Ну, я поехал. У меня тоже дел невпроворот.

     … В четверг, не успела Даша включить компьютер и выпить дежурную чашечку кофе, как по местному позвонил Василий Карманов.

     - Выезжаем на съемки! Прямо сейчас!

     - Мог бы раньше предупредить.

     - Все решилось в последний момент, едва успел с камерой договориться. Сегодня снимаем в администрации. Пока губернатор не приехал. От Женьки добро получено. Он нас ждет. Организует, чтобы никто не мешал.

     - Съемки будут в администрации?

     - Ну да. У нас же несколько эпизодов, где герой в администрации.

     - Сейчас иду.

     Даша чуть ли не бегом направилась через лабиринты коридоров к кабинету Васи. У него она застала проходной двор: ассистента режиссера, оператора, актеров, которые должны быть задействованы в сегодняшних эпизодах. Увидев Дашу, Вася скомандовал:

     - Едем!

     Съемочная группа с шумом загрузилась в микроавтобус и двинулась в сторону администрации края. Настроение у всех было приподнятое – шутили, смеялись. Больше всех балагурил исполнитель главной роли, роли губернатора, актер ТЮЗа, Денис Мартьянов. Он пытался войти в роль, напускал на себя важность и очень смешно пародировал губернатора, так что все хохотали не умолкая.

     К зданию администрации подъехали со служебного входа. Выгрузились вместе с аппаратурой и шумною толпой направились внутрь. Вася по мобильному набрал Женю – пресс-секретаря губернатора, который уже спешил им навстречу.

     - Привет! Привет! – он радушно улыбался. – Пойдемте, осмотрите место съемки.

     - Жень, нам бы какой-нибудь красивый характерный интерьер.

     - Я уже все продумал. Идемте. В вашем распоряжении четыре часа.

     - Ну, за четыре часа управимся.

     После съемок Женя повел их обедать в столовую администрации, и сам присоединился к ним. Разговор за столом шел о новом проекте. Женя или ничего не знал, или искусно делал вид, что не знает.

     - А что за проект? Я что-то слышал краем уха… Что-то критическое?

     - Да, это острый  социальный проект, - воодушевленно начал Вася. – Хотим вернуть с его помощью авторитет СМИ  как пятой власти.

     - Вот как? Интересно… А спонсоры есть?

     - Пока нет. Но, думаю, будут. Ожидаем, что благодаря проекту поднимется наш рейтинг. Тогда, разумеется, и вливания будут. С понедельника начнем широко пиариться – ролик запустим, анонсировать будем.

     - Когда эфир-то планируете?

     - Через месяц.

     - Ну-ну… А сейчас что снимали? В чей адрес критика? Кого-то из администрации прокатить хотите?

     - Ну, в общем, да, - сказал Вася как-то неуверенно и вопросительно взглянул на Дашу. Даша сочла нужным промолчать и сделала вид, что углублена в поедание эскалопа.

     - Когда шеф-то приедет? – поспешил перевести разговор режиссер.

     - Сегодня. Завтра у нас уже пресс-конференция, ваши новостийщики обещали быть.

 

                                                      Глава 5

 

     Рабочая пятница началась, как и все дни недели, с чашечки крепкого кофе и сигареты. Даша откинулась на спинку кресла, отхлебнула энергетический напиток… Кайф!.. Резкий гудок местного телефона вырвал ее из состояния блаженства. Звонил Игорь.

     - Подходи на летучку. Уже почти все собрались, - голос нервный и встревоженный.

     Даша затушила сигарету в пепельнице, одним глотком допила кофе. Летучка… Сегодня она обещала быть не рутинной, а драматичной. Игорь, нервы которого уже не выдерживали как неизвестности, так и бесстрастной физиономии предательницы Марго, решил посвятить пятничную летучку разборкам. Даша считала, что с коварной заместительницей надо было разобраться сразу, по горячим следам, однако Горин ждал  подтверждения от Добродеева, что  кляуза поступила, с ней разобрались, и он может смело наказывать заговорщиков. Однако Добродеев молчал. А тут и пятница с традиционной утренней летучкой. Делать вид, что ничего не произошло, он не мог. Выглядеть дурачком, которого за нос водят, тоже.

     Когда Даша вошла в кабинет генерального, все были в сборе. Она заняла свое место по правую руку от Горина, открыла ежедневник, исподтишка наблюдая за собравшимися. Игорь нервничал и не мог, или не хотел, это скрывать. На его бледном лице выступили лихорадочные пятна. «Зря он так… - раздраженно подумала Даша. – Надо уметь держать себя в руках. Дергается – значит, чувствует свою слабость. Нельзя им показывать слабость! Нельзя» По левую руку от генерального села Лена Бачурина, подтянутая, деловая. «А ей развод на пользу пошел, - подумала Даша, искоса наблюдая за соперницей. – Появилась в ней уверенность в себе, что ли…». Рядом с Леной разместилась Лидия Марковна со своим непроницаемым надменным лицом. Рядом с Дашей сидел Вася. Рядом с ним – директор телевидения Эдик Липпенштейн, напротив – директор радио и главный инженер. Торцевую часть стола занимала Маргарита Потоцкая. Только сейчас Даше пришло в голову, что даже своим местоположением она словно противопоставляет себя своему начальнику.

     - Начнем, друзья, - сказал Игорь. – Сегодня на повестке дня первым номером – подготовка к новому проекту. Василий?

     - С понедельника выйдет анонс проекта. Двадцатисекундный ролик можно будет посмотреть сегодня. Всех приглашаю на контрольный просмотр. Будут замечания – еще успеем исправить, специально для того, чтобы подчистить, у меня забронирована монтажная на три часа.

     - Так. Эфир?

     - Думаю, можно поставить на двадцать восьмое апреля. Вчера мы отсняли процентов сорок – все эпизоды, которые проходят в администрации. На следующей неделе доснимем остальное. И можно на монтаж.

     - Понятно… Какие есть замечания, предложения, мнения по проекту?

     Все  молчали. Игорь стал нетерпеливо постукивать ручкой по столу. Даша видела, что он вот-вот взорвется.

     - Все молчат? Так?.. Что ж, из вашего молчания я должен сделать вывод, что все одобряют проект, что никаких возражений он не вызывает.

     - Игорь Александрович, я не понимаю вас, - пожала плечами Лидия Марковна. – Ну ведь говорено-переговорено об этом проекте. Теперь остается только воплотить в жизнь все, что задумано.

     - Как вы ошибаетесь, Лидия Марковна! – нервно возразил Игорь. – Мне стало известно, что кое-кто в нашем коллективе не одобряет этот проект настолько, что затеял свой проект – по моей отставке.

     В кабинете заискрила перекрестными взглядами наэлектризованная тишина. Бесстрастной оставалась только Марго, на ее губах змеилась двусмысленная улыбка.

     - Кто-нибудь что-нибудь понимает? – подала голос главный редактор. – Или  я одна не в курсе?

     - Я тоже ничего не понимаю, - округлил глаза Вася.

     - Попрошу объяснений, - нахмурился Липпенштейн.

     - А что вы все на меня смотрите? Я тоже мало что знаю. Все объяснения вы можете получить у Маргариты. Маргарита, может, ты нам все объяснишь?

     - Разве Маргарита против проекта? – упорствовала в наивности Лидия Марковна.

     Поскольку все взгляды вопросительно устремились к Марго, та пожала плечами и заговорила.

     - Я так и думала, что в этом коллективе не избежать утечки информации. Ну, что ж… Раз вам кое-что известно, не считаю нужным оправдываться и изворачиваться. Ну, допустим, да, я против проекта.

     - Но ведь мы столько говорили на эту тему! Почему вы молчали? – Лидия Марковна пребывала в полном недоумении.

     - Я считаю этот проект ошибкой, - смело заявила Марго. – Он нанес бы удар по нашей компании.

     - Но,  Риточка, почему вы не высказали своих сомнений, опасений?

     - Потому что когда заблуждается руководство, это бесполезно.

     - Поэтому ты решила устранить руководство! - голос Горина стал срываться на крик.

     - Ты сам во всем виноват, Игорь, я же, к твоему сведению, играю менее значительную роль, чем ты думаешь. Я, можно сказать, всего лишь инструмент.

     - Инструмент?! А кто, в таком случае, инициатор сфабрикованного тобой письма?!

     - Не догадываешься?

     - Да какого письма? Объясните же толком! – тоже повысила голос Лидия Марковна.

     - Хорошо, расскажу, что знаю. Мне стало известно, что в коллективе ходит письмо с перечислением всех моих якобы преступлений, куда входит и этот пресловутый проект! Под этим письмом подписалась почти половина коллектива. И его автор – мой заместитель, вот эта самая Маргарита! Что, не ожидали? Я тоже. Но то, что вы не в курсе, говорит о том, что вам это письмо не показывали, понимали, что вы – моя команда. В настоящее время письмо находится в Москве. Его отвез туда лично наш губернатор. Так я излагаю, Маргарита?

     - Так-так.

     Все молчали, не зная, как реагировать на это ошеломляющее  известие.

     - Надо ли говорить, что после всех этих событий ты вряд ли останешься на должности моего заместителя?

     Маргарита пожала плечами.

     - Да это просто возмутительно! – выкрикнул Вася.

     - Я в шоке! – трагическим голосом произнесла Лидия Марковна.

     Остальные предусмотрительно промолчали. Маргарита открыла было рот, чтобы сказать что-то, но в этот момент раздался  лихорадочный стук в дверь и, не дожидаясь позволения войти, в кабинет протиснулась секретарша с испуганным лицом выброшенной на берег рыбы, с выпученными глазами и открытым ртом, растерянно ловящим воздух. В дрожащих руках она держала какой-то листок, на который она то и дело бросала дикий взгляд.

     - Извините, Игорь Александрович… мне показалось, что это срочно…

     - Что там?

     Секретарша, постукивая каблуками, подбежала к нему и протянула листок. Теперь все увидели, что это факс. Игорь выхватил документ, впился в него взглядом… и побледнел. Притихшие сотрудники испуганно следили за его реакцией.

     - Что там, Игорь? – вполголоса спросила Даша.

     Нахмурившись, он протянул ей бумагу и прикрыл рукой глаза. Даша бегло прочитала текст, протянула листок Васе. Вася – следующему. Но, поскольку на их лицах после прочтения документа изображалось крайнее замешательство, остальные забеспокоились.

     - Да что там, в конце концов? Скажите же! – выразила общее возмущение Лидия Марковна.

     - Это из Москвы, - громким звенящим голосом выкрикнул Горин. – Приказ Добродеева… В общем, я освобожден от должности генерального. Они добились своего!

     Повисла напряженная тишина. И тут раздался резкий телефонный звонок, а потом  зашуршал факс. Секретарша кинулась обратно  в приемную. Все молча ждали, словно этот звонок тоже обязательно должен быть связан с предыдущим. На пороге вновь появилась секретарша, она молча прошествовала к Горину и вручила ему новый факс. Игорь пробежал его глазами. На этот раз у него поползли кверху брови. Едкая улыбка задрожала на тонких губах.

     - Что ж, Маргарита, поздравляю. Вот это – приказ о вашем назначении генеральным директором.

     Он скомкал бумагу и швырнул комок через весь стол в сторону Маргариты. Бумага не долетела, беспомощно упала на стол возле Васи, который подобрал ее  и передал новоявленному директору. Маргарита с брезгливым выражением расправила листок, прочитала и удовлетворенно кивнула.

     - Что за фарс здесь происходит? – продолжала возмущаться главный редактор. – Игорь Александрович, надо срочно звонить в Москву, надо вам лично прояснить обстановку.

      - Вот я так и сделаю, - Горин трясущимися руками порывисто схватил трубку, стал набирать номер, ошибся, чертыхнулся, стал бить трубкой по рычагу.

     - Игорь, успокойся, - твердым голосом сказала Бачурина.

    «Позор… Что он делает?» - с отчаянием подумала Даша.  

     Наконец ему удалось соединиться с Москвой.

     - Олег Борисович, здравствуйте! Это Горин. Мне только что передали…

     В трубке зашуршал голос Добродеева. Он что-то долго объяснял, по лицу бывшего генерального пробегали тени. Наконец он потухшим голосом поблагодарил и попрощался.

     - Ну, что там? – подал голос Вася.

     - Добродеев сказал, что моя отставка – дело решенное. Сейчас он прислал приказ по факсу, чтобы отдел кадров занялся  оформлением, позже придет оригинал.

     - А причина-то, причина какая? – не унимался главный режиссер.

     - Причина… Это письмо, которое привез наш губернатор… он показал его кому надо, те надавили на Добродеева, и ему ничего не оставалось, как подписать приказ. Он сказал, что те, кто надавил на него, сидят так высоко, что спорить с ними ему не позволяет субординация… А причина – наш проект. Именно он вызвал такой переполох. Вот тебе и пятая власть… Ну, что ж… На сегодня наше собрание закончено. Следующую летучку буду проводить уже не я,  а новый директор. И, раз уж с сегодняшнего дня я больше не являюсь вашим руководителем, с вашего позволения, я поеду домой, чтобы еще раз осмыслить все в более спокойной обстановке… Спасибо вам, друзья мои, за интересное плодотворное сотрудничество, за то, что вы всегда поддерживали меня, были моими единомышленниками, моей командой. Мне было интересно и приятно работать и общаться с вами. Надеюсь, что новое руководство оставит вас при ваших должностях, так как каждый из вас – на своем месте.

     Игорь устало поднялся.

     - Постойте! – крикнул Вася. – А что же наш проект? Ведь на понедельник назначены съемки, и столько людей задействовано…

     - Проект закрыт, - раздался жесткий спокойный голос Маргариты. – Проект закрыт, Василий. Распорядитесь об отмене  съемок… ну, и всего, что с ним связано. В понедельник жду вас в девять утра на совещании, на котором я сделаю объявления относительно наших планов, политики канала, кадровых перестановках.

    Маргарита поднялась, тем самым давая понять, что все свободны. Как сомнамбулы, покидали ошеломленные сотрудники кабинет генерального.

     - А ты, Игорь, останься.

     Игорь замер как столб, кажется, он с трудом понимал, что от него хотят и стеклянными глазами провожал сотрудников, которые выходили как-то бочком, неловко пряча от него глаза. Когда кабинет опустел, молчание прервал Горин, властным тоном начальника спросил:

     - Я вас слушаю, - словно это она пришла к нему на прием.

     - Игорь, мне жаль, что так получилось. Но, поверь, в данной ситуации от меня мало что зависело, я была лишь инструментом… Наверно, когда мне предложили… это… мне надо было… черт его знает – отказаться, сразу же сообщить тебе… но я не сделала этого, потому что – все мы заложники своей карьеры, своих амбиций.

     Игорь молча рассматривал ее, как диковинное насекомое, которое выписывает перед ним забавные кренделя.

     - Я уверена, что ты поступил бы также.

     - Вот как? Польщен!

     - Игорь, ты – мой идеал руководителя, я многому научилась у тебя…

     - Надеюсь, что предательству ты не у меня научилась.

     - Я понимаю твой тон… Я буду продолжать твою линию, постараюсь воплотить все, что мы обсуждали на наших собраниях.

     - Рита, к чему эти слова? Давай не будем лукавить друг с другом. Ты повела против меня игру и – выиграла. Я тебя поздравляю. Преклоняюсь и снимаю шляпу, и все такое… А теперь, госпожа директор, могу я взять полдня за свой счет?

     - Игорь, не надо ехидничать. Поверь, я прекрасно отношусь к тебе! В том, что так случилось, нет ничего личного! Я знаю, что ты не представляешь своей жизни без телевидения, без ГТРК, и потому хочу предложить тебе должность главного инженера.

     - Но она занята.

     - Ты прекрасно знаешь, что наш главный инженер – пенсионер, я все равно буду его менять.

     - Нет. В понедельник я напишу заявление на увольнение.

     - Я не буду тебя разубеждать, я понимаю твое состояние, но я уверена – когда ты остынешь и все обдумаешь, ты согласишься. Поэтому – до понедельника.

     - Удачи, Рита!

     Игорь вышел с гордо поднятой головой. В коридоре, у дверей его кабинета, он увидел тонкую, сразу какую-то осиротевшую, фигурку Даши. Она стояла, прижавшись к стене. Увидев его – отклеилась от стены,  подошла и взяла под руку.

     - Игорь, как я хочу домой! Устала…

     Удивительно, как разносятся слухи – совещание проходило при закрытых дверях, и прошло всего несколько минут, как оно  завершилось, а весь коллектив уже был в курсе. Спешащие мимо них сотрудники смущенно отводили взгляд, а потом сочувственно смотрели вслед.

     На служебной «Волге» доехали до дома молча. На обычные прибаутки водителя не реагировали. Дома Игорь отказался от ужина, упал на кровать вниз лицом, попросил, чтобы Даша оставила его одного. Притихшая, прибитая нежданно свалившимся несчастьем, она поплелась на кухню, опустилась на табурет, безвольно свесив руки. Надо было столько всего обдумать, переосмыслить, но в голове мертвой водой разлилась зловещая пустота. Звонок мобильного выдернул Дашу из полузабытья. Взглянула на определившийся номер – Бачурина.

     - Але…

     - Как он там?

     - Лежит.

     - Это плохо… Поддержи его, пожалуйста.

     - Да, сама понимаю…

     Короткие гудки отбоя. Даша удивилась, что она с пониманием отнеслась к звонку соперницы. Она с усилием поднялась и вернулась к закрытым дверям спальни.

     - Игорь?

     - Оставь меня.

 

 

                                                           Глава 6.

 

     Наступил понедельник. Ровно в девять утра актив собрался в кабинете у нового генерального. Около двери кабинета, на доске приказов и объявлений уже висели приказы об отстранении Горина от должности  и о назначении Маргариты Потоцкой генеральным директором. Сотрудники расселись по своим местам. Странно было видеть в высоком кресле председательствующего Маргариту, а Горина – на ее месте  в конце стола. Он казался осунувшимся, однако лицо его сохраняло каменное выражение, а поза – независимость и надменность. Маргарита держалась непринужденно. Чтобы избежать неловкого молчания, пока сотрудники собираются и рассаживаются по своим местам, она вполголоса обсуждала что-то по телефону, делая пометки в рабочем журнале. Когда она заметила, что все заняли свои места, перездоровались друг с другом, выжидательно замолчали, и что у всех открыты органайзеры, а ручки застыли в воздухе в боевой готовности, она начала довольно бойко, спокойно, без тени смущения гуляя взглядом по лицам коллег.

     - Итак, друзья мои, сегодня первое совещание, которое я провожу в новой должности. Оно будет кратким, я лишь штрихпунктирно изложу самое основное. Начну с того, что обозначу наше приоритетное направление – это новости, новости и еще раз новости. Поэтому информационную службу Бачуриной я усилю. Дальше… Бюджетных передач у нас не будет. Пусть авторы ищут спонсоров, кто не найдет – извините и ищите новую работу, на дворе рынок. Жесткая конкуренция. Выживают самые конкурентно способные и предприимчивые. Поскольку таких окажется мало,  я предвижу тотальные сокращения. Кстати, поскольку нам нужны деньги, а мы будем зарабатывать и сами, помимо вливаний из центра, планирую усилить рекламно-коммерческую службу. То, что редактор РКС – летчик, то есть человек, на телевидении случайный, человек без образования - не дело. То, что сценарии пытаются писать девочки ведущие, безобразие. Что касается вас, а я понимаю, что этот вопрос волнует вас больше всего, то заверяю – все останетесь на своих местах. Игорь Александрович очень грамотно подобрал команду. Я, можно сказать, пришла на готовенькое. Единственное исключение, Даша, в отношении вас… Я не вижу для вас никакого подходящего проекта. Губернский проект закрыт, ваш новый – не состоится… Кстати, больше никаких оппозиционных настроений не допущу. Хватит играть в экстремистов и дискредитировать власть! Напротив, мы, как государственное телевидение, должны способствовать укреплению власти.  А с тем, кто обрубает сук, на котором сидит, вот что бывает, - она сделала красноречивый жест в сторону Горина, - он падает.

     Горин брезгливо поморщился, дернул шеей, но промолчал. Лицо у него покрылось красными пятнами. Лена Бачурина, с болью наблюдавшая за мужем, поняла все скрытое отчаяние его жеста. 

     - Даша могла бы поработать в новостях, - предложила Лена, разрываемая между двумя противоположными чувствами – великодушием и злорадством.

     - Нет, - возразила Маргарита. – Штатное расписание в новостях заполнено.

      - Мне что – увольняться? – дрожащим от гнева и обиды голосом спросила Даша.

     Маргарита пожала плечами.

      - А я не буду увольняться! – зло выкрикнула Даша. – Не надо из меня игрушку делать! То заманили, квартирой, должностью, договор со мной подписали, что я не имею права в течение десяти лет увольняться, теперь ветер изменился, и меня выбрасывают, как сломанную куклу?!

     - Не надо истерить, - холодно сказала Маргарита.

     - Хорошо, не буду. Только я вот что хочу сказать – не годна стала, сокращайте. А по собственному желанию я не уйду.

     - Сократим, не переживайте. Не вы первая, не вы последняя. Грядут большие сокращения.

     - А я, напротив, готов подать заявление по собственному желанию, - громко объявил Горин.

     - Значит, вы, Игорь Александрович, отказываетесь от моего предложения?

     - Значит, отказываюсь. Вот мое заявление. Прошу отпустить меня с сегодняшнего числа без двухнедельной отработки.

     - Как хотите. Мое дело предложить…

     - Спасибо за великодушие и милость к павшим, но я не могу работать с вами, так как в корне не согласен с вашей политикой. Я – за самостоятельность СМИ, а вы – за то, чтобы сделать СМИ служанкой власти.

     - Игорь Александрович, милейший, вот до чего вас довела игра в самостоятельность и пятую власть. Давайте будем реалистами!

     - Будьте реалистами, но без меня, - Игорь вскочил, сильно волнуясь, подошел к Маргарите и протянул ей заявление.

      … Прошла неделя.

     Горин сидел дома. Судьба сыграла с ним, своим любимцем,  злую шутку. Имея все – карьерный рост, положение, должность, связи, деньги - он оказался в одночасье в статусе безработного, с вершины олимпа  низвергся на социальное дно 

     За эти семь дней много было переговорено между Игорем и Дашей..

     - Как мы ошиблись! – вздыхала Даша. – Я насчет пятой власти. Видно, права мадам Грицацуева, что, хотим мы того или нет, мы – обслуга.

     - Это неправильно! – возражал Горин. – Я с этим не смирюсь.

     - Не смиряйся! – злилась Даша. – Только никому это не важно – смирился ты или нет. Ты – никто! Я не понимаю вообще, зачем ты уволился. Надо было держаться за ГТРК зубами, тем более, что Марго место тебе предложила.

     - Как ты не понимаешь, что я не могу после должности Генерального опуститься до инженера. Как я буду людям в глаза смотреть? Был руководитель, а стал рядовым сотрудником.

     - Зато ты остался бы на студии и, глядишь, при благоприятно сложившихся обстоятельствах… Ведь это же ГТРК! Она – одна!

     - Мне не нужна ГТРК, если она проводит чуждую мне политику.

     - Сумасшедший! Ну, хорошо – а как ты собираешься деньги зарабатывать?

     - Потерпи немного. Я работаю над этим, навожу справки… Да, сейчас придется затянуть потуже пояса, но это временно. Ты ведь веришь мне?

     - Да… - ответила Даша неуверенно.

     Да у Даши самой положение было не лучше. Она сама низверглась с олимпа и на своем опыте поняла, что значит из звезд попасть в отверженные. В отличие от Горина, она ничем не брезговала – сначала обошла все коммерческие телекомпании, «телекружки», как презрительно называл их Горин. И везде ее готовы были взять, но… под проект, деньги на который должна была найти она сама. А как иначе? Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. При этом на нее удручающе подействовало то, что она увидела в этих компаниях – узкие помещения и допотопную аппаратуру а-ля Соленое Озеро. Работать здесь после ГТРК? Себя не уважать…

      Сделав подобное открытие, она обошла все местные редакции газет. Но в печатных СМИ отказы следовали один за другим  Главная мотивировка заключалась в том, что она – телевизионщик, а у них – газетная специфика: телевидение у газетчиков считается низшим уровнем – ну что это за журналистика -  писать комментарии к видеоряду? Это в газете можно блеснуть острым пером и изысканным стилем -  растечься мыслью по древу, показать всю красоту русского языка. Словом, нет, девушка, извините…

     Даша попытала счастья на радио – то же самое.

     В тот день она, как обычно, тянула черный кофе чашку за чашкой, нервно курила и мучилась одним вопросом: что делать-то? Остается неделя. С работой глухо. Не далек тот час, когда подпишут приказ о ее увольнении, и что? Куда податься? Чем зарабатывать на хлеб насущный? Надеяться на будущего мужа? «Ну уж нет… Не ожидала я от великого Горина такого позорного проигрыша… Похоже, он просто неудачник и уже не сможет подняться до былых высот». Итак,  ответа нет, а найти его надо во что бы то ни стало…

     Пролистав ежедневник, Даша увидела, что на сегодня еще в лучшие времена, которые были всего-то неделю назад, а, кажется, сто лет прошло,  она запланировала интервью журналу «Я покупаю», с фотосессией, где она должна была рекламировать одежду марки «Зарра». Вот кстати-то! Лишняя денежка в теперешнем положении не помешает. Только вот странно то, что обычно журналисты звонят накануне, чтобы напомнить о запланированном мероприятии, а на этот раз никто не отзвонился. Ну что ж – мы не гордые, сами позвоним.

     - Инна? Привет. Узнала? Это Дарья Волкова. Сегодня же у нас интервью и фотосессия! Что ж ты не звонишь, не напомнишь? Я чуть не забыла, только сейчас спохватилась. Во сколько подъехать к вам?

     - Привет! Извини, но тут какое-то недоразумение – не помню, чтобы мы именно с тобой договаривались, модели будет показывать ди-джей «Авто-радио» Кира Машенко, она уже в студии. С ней же и интервью, так что – пока! Удачи!

    Даша в полной растерянности положила трубку. Как эта Инна ее сделала! В сердцах она стукнула по телефону кулаком. Что? В тираж меня списали?! Не рано ли? Появилась злость и острое желание бороться и доказать – всем им…

      От горьких раздумий ее отвлекла Римма Валуева, журналист и ведущая программы о культуре.

     - Привет! – просунула она в дверь свое остренькое личико. – Занята?

     - Чем же мне заниматься? Я теперь безработная. Заходи, угощу кофе.

     Римма с готовностью вошла, села в гостевое кресло около стола. Даша заварила ей кофе.

     - А ты чего - компанию мне не составишь?

     - Меня от кофе уже тошнит.

 Отпивая горячий напиток маленькими глотками, Римма начала жаловаться:

     - Блин! Эта Марго, стерва, заявила, чтобы все журналисты искали спонсоров на свои программы!

     - Это я слышала.

     - Ну так вот… Эмка-то Бирюкова под свою детскую какие-то детские магазины агитирует, а мне что прикажете делать? Ну кому нужна наша культура? Кто будет деньги вкладывать в музеи, библиотеки и театры? В общем, мою передачу закроют, это уже решено и подписано. Ну так вот, узнала, что в РКС Марго велела взять журналиста. А то там Серега Максименко заправляет, а он же бывший летчик…

     - Как он вообще попал на ГТРК?

     - Когда в армии вся эта бодяга пошла, он вышел в отставку и подался на местное телевидение, в Камне-на-Оби. Говорит, решил реализовать вторую мечту детства – первая была – стать летчиком, вторая – журналистом. Так вот, на телевидении он снискал себе славу острого журналиста, его сюжеты несколько раз ГТРК брала в Новости из регионов. В конце концов его заметили и пригласили на работу. Как раз тогда поветрие началось – брать новые кадры. Только в Новостях он не прижился. Ничего удивительного – там молодежь, а он дядька за сорок. Уж было возвращаться собрался, а тут представилась возможность в РКС зацепиться. А РКС всех подбирает, известно, служба новая.

     - Где ж он живет?

     - Долгое время жил в нашей гостинице, ну, где ты жила первое время, а сейчас, вроде, квартиру снимает… Но я не об этом. Я о себе. Пошла к их главному режиссеру, он же старший менеджер, ну, Станислав Петрович Печенкин… И тут начинается самое  интересное.

     - Ну?

     - Знает, гад, о моем безвыходном положении, ну, и предложил взять меня в РКС за… услуги.

     - За какие услуги?

     - Даша, не прикидывайся наивной.

     - Так ведь он пожилой? Сколько ему?

     - Под шестьдесят точно.

     - А если пожаловаться на него?

     - Ха! Отопрется, только себя опозоришь.

     - Так ведь ему все равно надо автора брать! Это же приказ!

     - Ну, скажет, что именно я им не подхожу, да возьмет другую, посговорчивее. И – пойдут! Деньги-то зарабатывать надо. Тут выбирать – или под старика, или на улицу…

     - А если ему назначат автора?

     - Не посмеют навязать. С ними считаются. Хозяин – барин. Ты пройдись по телекомпании и посмотри, кто любимое детище, а кто пасынок.

     - Кто?

     - Новости – любимое детище. Хороший ремонт, полное компьютерное оснащение. РКС – любимое детище, они – деньги приносят. Была у них? Нет? О! Шикарный офис, бар, компьютер, комната отдыха… А кто пасынок? Все мы, авторы бюджетных программ – о детях, о культуре, о селе… Компьютеров у нас нет, по старинке носим машинисткам отпечатывать написанные от руки тексты для дикторов.

     - Я думаю, машинисток скоро сократят, так как это – вчерашний день.

     - Конечно! Но сначала нас сократят, нас, которые сидят в обшарпанных кабинетах, на кривых стульях.

     - Что же ты будешь делать?

     - Ну, дома буду сидеть, муж пообещал, что прокормит. А там – видно будет… Ты-то что будешь делать?

     -  Не знаю…

     Однако после этого весьма интересного разговора Даша уже знала, что надо делать… «Как все легко и просто, оказывается – сумела угодить мужчине, от которого зависит твоя судьба, значит, покупаешь себе работу, относительную стабильность, зависящую от его прихоти. Хм… А ведь Римма сейчас пойдет по другим кабинетам, и будет там рассказывать о возможности остаться на любимой работе. А если она права, и другая бедолага журналистка окажется не столь щепетильной? Значит, кто-то другой купит себе возможность остаться? Да что там, в конце концов, за Станислав Петрович такой? Можно ли с ним договориться?»  Даша подошла к зеркалу. Пристально осмотрела себя. Сможет ли она произвести впечатление на пожилого мужчину? Наверно, сможет. Ведь увела же мужа у Бачуриной, а с похотливым стариком не справится?  Ну что ж, пора наведаться в рекламную службу.

     Она спустилась на первый этаж, остановилась перед дверью с табличкой «РКС», постучала и, не дожидаясь приглашения, вошла. Ее взгляду предстал просторный офис с действительно хорошим ремонтом, с дорогой удобной мебелью. В офисе сидели люди, которые смерили ее вопросительным и высокомерным взглядом. Любимое детище…

     - Привет! – как можно небрежнее произнесла Даша. – Я к Станиславу Петровичу.

     Навстречу ей вышел тот самый мужчина, которого она уже как-то раз видела в монтажной. Невысокого роста, седой, с тонкими презрительно и высокомерно сжатыми губами, с толстыми очками на толстом носу. Впрочем, дорогие джинсы, из кармана которых выглядывает дорогой мобильник, делали его привлекательнее, моложе и стройнее.

     - Чему обязан?

     - Разговор есть.

     - Пройдемте.

     А вот и комната отдыха, вернее, уголок, отделенный от основного помещения бамбуковой занавеской. Диван с большими подушками, телевизор, бар, мягкий ковер на полу, низенький столик… Ну-ну… Сели на диван, очень располагающий к неофициальному общению. Глаза за толстыми стеклами буравят ее не очень любезным взглядом. Тот еще тип… Но – что делать…

     - Я слушаю вас. Даша, если не ошибаюсь?

     - Да, не ошибаетесь… Это, значит, и есть РКС – рекламно-коммерческая служба.

     - Она и есть.

     - Наш новый директор говорила, что вам нужен автор.

     - Возможно.

     - Вот я и подумала…

     - А знаете, не только вы подумали. В последние дни к нам не зарастает народная тропа.

     - Вот как? Не значит ли это, что вы уже определились с автором?

     - Автор, собственно, у нас есть, Сергей Николаевич. Нас он устраивает. Но в связи с большим количеством работы мы готовы рассмотреть и другие кандидатуры. Тем более, что руководство, учитывая значимость нашей службы, дает добро. Однако нас они пока не устроили. Как я понял, вы тоже хотели бы занять вакантное место, тем более, что положение ваше незавидно, насколько я знаю.

     - Вовсе нет! У меня много приглашений в коммерческие телекомпании, на радио… Но я хотела бы… поработать в рекламе.

     По его насмешливому взгляду она поняла, что он не верит ей.

     - В коммерческие телекомпании? Какой отстой!

     - Потому я и пришла к вам.

     - А вы знаете специфику рекламных фильмов?

     - Честно говоря, мне не приходилось работать в рекламе.

     - Вот именно. Однако желание есть – а это уже кое-что. Давайте поступим так… Сейчас я не могу уделить вам больше времени. А давайте-ка, к примеру, завтра, посидим после работы в каком-нибудь кафе. За чашечкой кофе я расскажу вам о том, как надо делать рекламные фильмы, какова их специфика, все плюсы и минусы нашей работы. И если вам это окажется по душе, то мы возьмем вас. Идет?

     - Идет. Спасибо вам, Станислав Петрович.

     - Пока не за что.

     В конце следующего рабочего дня  Даша не пошла на служебный.  Затихли шаги и голоса сослуживцев, спешащих на автобус. В дверь вкрадчиво постучали. Вошел Печенкин, важный и представительный.

     - Вы готовы?

     - Да, конечно. Куда мы пойдем?

     - Поедем.

     Они спустились во внутренний двор. Из гаража выехала служебная «Волга», приписанная к РКС. Она лихо притормозила у крыльца, на котором они стояли. Печенкин открыл переднюю дверь и сел рядом с водителем. Даша, соответственно, пристроилась сзади. За рулем сидел водитель РКС Паша Амосов, черноусый видный парень с крепкой стройной фигурой, охочий до женщин. Он ласково улыбнулся Даше, словно погладил ее черным бархатом глаз.

     - Добрый вечер. Как дела?

     - Лучше всех!

     - У такой красавицы не может быть иначе. Почему вы до сих пор  не у нас? Самые красивые девушки – у нас, в РКС.

     - Возможно, я и буду у вас. Все зависит от решения Станислава Петровича.

     - Сейчас мы обсудим этот вопрос. Паша, давай в «Випс».

     - Как скажете.

     - Випс? Что это?

     - Ресторан. Наше любимое место. Мы всегда там гуляем. Армянская кухня, восточная музыка. Поет Есаян.

     Поскольку Даша не знала, кто такой Есаян, она предпочла промолчать. Однако, как много она не знает… Перед ней открывалась совсем другая жизнь – рестораны, деньги… И все, что связано с волшебным миром рекламы. А что знала она до сих пор? Работа, общение с трудоголиком Гориным, который даже после секса нервным голосом, как будто он на совещании, продолжал обсуждать текущие производственные дела. Теперь на Печенкина она посмотрела другими глазами – он показался ей волшебником, который может дать ей пропуск в этот прекрасный мир. А машина тем временем ехала по центральным улицам, играла музыка, Печенкин и Паша обсуждали какие-то свои дела.

     Но вот и «Випс». Раздевшись в гардеробе, Печенкин и Волкова  вошли в небольшой, но уютный зал. Навстречу им поспешил официант, молодой чернявый армянин.

     - Добрый вечер, Станислав Петрович, дорогой вы наш гость! Вот столик для вас и для вашей спутницы.

     Сели за столик, стоящий особняком, так что они казались отделены от посторонних глаз, зато им открывался вид на весь зал и на сцену. Станислав Петрович протянул ей меню.

     - Мне только кофе.

     Официант принес по чашечке кофе.

     - Итак, поговорим о рекламе, - деловым официальным тоном начал Печенкин, словно приготовился читать лекцию. – Какая главная цель рекламного фильма?

     - Показать красиво то, что надо продать.

     - Да, но не совсем. Главное – угодить клиенту. И вот тут-то иногда приходится наступать на горло песне. Например, вам кажется, что именно так будет красиво, у вас творческое горение и вдохновение, а клиент говорит, что ему важно другое, то, что вам кажется  не очень красивым,  не заслуживающим внимания и не вызывает у вас вдохновения…  Но написать надо так, как если бы у вас было вдохновение, написать надо красиво.

     - Ну, это понятно.

     - То есть, это не пугает? Уже хорошо. Тут важно понять, что в рекламе главное не вы, творческая личность, как в ваших авторских передачах, главное – клиент. Тут надо засунуть свои амбиции куда подальше. И может случиться так, что вам кажется, будто фильм хороший, а клиент будет топать ногами и обзывать вас бездарностью.

     - Ну так что? Он платит деньги, значит, имеет право.

     - Вот как? Хм… Уверяю вас, Дарья, что именно этого не могут перенести наши журналисты. У нас же все гении, все с короной на голове.

     - Я не столь амбициозна. Я простая девушка из деревни.

     - Однако вы закончили МГУ, да и здесь уже прошли испытание медными трубами.

     - Уверяю вас, испытание медными трубами я прошла успешно, звездной болезнью не заболела.

     - Мне нравится, как вы рассуждаете. Пожалуй, я возьму вас. А потому предлагаю выпить что-нибудь покрепче за наше предварительное соглашение. Вы как?

     - Положительно.

      Печенкин заказал коньяк с лимоном и мясное ассорти. Пока ждали заказ, заиграла томная музыка, появился Есаян. «А я и не знал, что любовь может быть жестокой, а сердце таким одиноким, я не знал… я не знал…» - запел он бархатным волнующим голосом, с приятным армянским акцентом. Чья-то невидимая рука легким мановением поставила перед сильно охмелевшей журналисткой таинственно мерцающую рюмку, украсила стол большим блюдом с мясным ассорти.

     - Предлагаю выпить за удачу! – изрек Станислав Петрович.

     Они чокнулись, Даша осушила обжигающий напиток, закусила лимоном.

     - Потанцуем? – предложил Печенкин.

     Они вышли на танц-пол, закачались в медленном танце. Сначала старик держался на приличном расстоянии, но постепенно его пальцы настойчиво стали двигаться по ее спине, ощупывали ее, проскальзывали в укромные уголки. Даше стало противно, она хотела  инстинктивным движением сбросить эти раздражающие ее чужие руки, шныряющие по ее телу как тараканы, но вспомнив, зачем она здесь,  поплотнее прижалась к нему. Он одобрительно улыбнулся. В первый раз на его надменном лице она увидела улыбку.

     Потом они опять сидели за столиком, пили коньяк и закусывали... И опять танцевали... Даша чувствовала, что перепила. Но она и хотела напиться. На трезвую голову она бы не смогла… Но вот бутылка допита, от мясного ассорти – голая тарелка с обглоданной кожуркой. Печенкин расплачивается с официантом, шепчет ей на ухо:

     - Может,  продолжим?

     - С удовольствием! – кивает головой Даша. – Вы – потрясающий мужчина!

     - О, что ты! Я старик для тебя.

     - Нет, вы любому молодому фору дадите.

     Станислав Петрович расплатился с официантом, в гардеробе галантно накинул на свою спутницу плащ, и они вышли на улицу. Режиссер поймал такси и что-то тихо сказал водителю. Затем повелительным движением указал своей спутнице на заднюю дверь. Уселись – мужчина впереди,  девушка – сзади. Водитель окинул их понимающим взглядом и усилил громкость приемника. Салон наполнился музыкой. Пьяная Даша откинулась на спинку сидения и отдалась на волю течения – пускай несет, куда вынесет. «Что я делаю? Зачем? Разве это так уж необходимо?» - пытался прорваться сквозь затуманенное сознание трезвый голос. «Я пьяная, я не понимаю, что делаю и не отвечаю за свои поступки. Возможно, когда протрезвею, мне будет стыдно», - дурашливо  глумился пьяненький голосок. Минут через десять они вышли  около гостиницы «Центральная». Печенкин велел Даше подождать, а сам отправился на разведку.

     Они поднялись на лифте на какой-то этаж, она даже не обратила внимания, на какой… Затем по мягкой ковровой дорожке прошли через длинный коридор и остановились у одной из множества одинаковых дверей. Печенкин вставил ключ с тяжелой деревянной биркой в скважину,  и их поглотила  душная, пахнущая гостиницей, темнота. Станислав Петрович нащупал выключатель,  комнату окутал тусклый желтоватый свет. Даша огляделась. Двуспальная кровать с потертым пледом, из-под которого по-больничному стерильно выглядывают белые уголки подушек, столик с графином из тусклого стекла и два граненых стакана… И ей стало так безумно одиноко в этом казенном доме!.. Она казалась себе птичкой, запертой в клетке. Дверца захлопнулась, птичка заметалась, или нет,  заметалось в страхе и отчаянии ее сердце, словно маленькая, слабая птичка.

     Разделись… Несмотря на то, что изрядно выпила, Даша ощущала неловкость, смущение и бесконечное отвращение. Она уже готова была заплакать от жалости к себе, к Горину, который уже заждался ее – она слышала, как несколько раз в сумочке звонил телефон… Она понимала, что в этот момент совершает что-то непоправимое, но в то же время ощущала и неотвратимость этого непоправимого. Как ни печально, ни обидно, но произойдет то, что должно произойти…

     Печенкин мягко потрепал ее по щеке и сказал, что сейчас придет.

     Вернулся он быстро, с пакетом, из которого  выложил на стол фрукты, коробку конфет и бутылку вина. Даша сразу нашла себе дело – захлопотала, моя фрукты и стаканы. Грустные мысли отступили, тем более, что вино оказалось неплохое. Завязалась  оживленная беседа, причем надо отдать должное Печенкину – он показал себя превосходным собеседником, шутил, рассказывал смешные истории про их телевизионных коллег. Неловкость и смущение отступили.

      Постепенно от стал придвигаться все ближе, раз – и Даша уже сидит у него на коленях, два – и его пальцы бегают по ее телу, освобождая от одежды, три – свет погас, четыре – она, обнаженная, в постели, зябко дрожит, к ней под одеяло проскальзывает голый мужчина, похотливо прижимается, находит ее губы, впивается в них торопливым и грубым поцелуем… Пять – вот оно и случилось. С чувством облегчения Даша пошла в душ, с наслаждением смыла с себя водой следы от чужих прикосновений. Когда вышла – в комнате вновь горел свет, а Печенкин, одетый и застегнутый на все пуговицы, уже ждал ее, выражая нетерпение.

     - Нам пора, - он красноречиво взглянул на часы.  – Одна до дома доберешься?

     - Доберусь.

     - Я  могу проводить, но это нежелательно, все-таки я – человек семейный.

     - Нет-нет, не беспокойтесь, я доберусь сама.

     - Насколько я знаю, ты живешь где-то рядом.

     - Да, пять минут пешком. Не беспокойтесь, я дойду.

     Выйдя из гостиницы, они довольно холодно простились, он поспешно зашагал в одну сторону, а Даша – в другую.

     Действительно, домой она добралась быстро. Если не за пять, то уж за десять минут точно. Горин встретил ее мрачный и злой.

     - Где была? – дрожащим от гнева голосом спросил он.

     - Да-а-а… - она неопределенно махнула рукой.

     - Да ты совсем пьяная! Кто тебя так напоил?

     - Пила… с РКС-никами.

     - Как это тебя к ним занесло?

     - А так – меня, кажется, направляют в РКС редактором, ну и пришла я в коллектив, познакомиться… Они мне и налили. Отказываться неудобно было, ты ж понимаешь.

     - А почему ты не отвечала? Я звонил… раз десять, наверно!

     - Да? Прости, не слышала. А сейчас я безумно хочу спать. Давай обсудим все завтра. Тем более, есть что.

 

 

                                                           Глава 7.

 

     На ближайшей летучке Марго, восседавшая во главе президиума, представила коллективу  нового редактора рекламно-коммерческой службы.

     - Коллеги, сейчас я хочу проинформировать вас о кадровых перестановках. Все вы знаете, что наболевшей проблемой для нас долгое время была РКС, вернее, то, что в этой весьма значимой для нас службе до сих пор не было профессионального редактора. К сожалению, Игорь Александрович никак не решал этот вопрос, и вообще - с непростительной небрежностью относился к РКС. В результате низкопробные теле-поделки засоряли наш эфир,  низкое качество рекламного продукта  отталкивало от нас рекламодателей. Вчера я приняла решение переместить туда в качестве редактора РКС Дарью Волкову. Ее проект закрылся, и мы пока не знали, каким образом использовать ее таланты. Уверена, что там Даша будет на месте. И надеюсь, что в самое ближайшее время ваш новый автор удивит нас высоким качеством рекламной продукции. Даша, поздравляю с вступлением в новую должность! Я уверена, что – как вы радовали нас в региональных проектах, так же будете радовать и в рекламных.

     Все взгляды обратились на новоиспеченную рекламщицу. «Непотопляемая…» - услышала она  завистливый шепот Деевой. Поймав на себе понимающий и сочувственный взгляд Риммы, она обворожительно улыбнулась ей и помахала рукой. «Все окей, детка! Не жалей меня! Все окей…»

     Домой Даша шла в хорошем настроении, но, переступив порог,  сразу поняла, что Горин не в духе.

     - Даша, мне надо с тобой поговорить.

     - Может, я сначала поужинаю? Все-таки я с работы…

     - Нет, я не хочу ждать. Не могу. Я хочу все выяснить.

     - Да что выяснить-то?

     Она устало бросила сумочку в прихожей. Ей стало ясно, что он что-то знает. Чтобы оттянуть неприятный разговор, она нарочно долго мыла руки. Однако всю жизнь в ванной не просидишь, пришлось выйти.

     - Если ты хандришь, не порть, пожалуйста, настроение другим. У меня сегодня был хороший день – меня официально перевели в РКС на должность редактора. И приказ подписан. Я считаю, что это – моя очередная победа. Так что вместо того, чтобы косо смотреть на меня, лучше поздравь.

     - И благодаря чему, вернее, кому, ты этого добилась? Грубо говоря – каким местом?

     - Ты хочешь меня оскорбить?

     - Даша, сегодня я видел нашего водителя…

     - И что?

     - Он рассказал мне, на каком условии Печенкин согласился бы взять нового автора.

     - Вот как? Откуда он знает?

     - Думаю, на студии это ни для кого не секрет. Те девушки, которым он это предлагал, молчать не захотели.

     - Глупости! – Даша пожала плечами. – У нас любят посплетничать. Тем более любят посплетничать на такие темы водители, как люди грубые и пошлые.

     - Я бы поверил тебе, если бы не знал наверняка. Мне не только водитель говорил…

     - А кто еще? Уж не бывшая ли твоя супружница? О! Ей-то сам бог велел вбить клин между нами!

     - Я не буду тебе говорить, кто мне еще сказал, но… Лучше скажи мне прямо, глаза в глаза – у тебя что-то было с Печенкиным?

     - Конечно, нет, - Даша нервно засмеялась, отводя глаза и краснея.

     - Все ясно, - убитым голосом сказал Игорь. – Это было в тот день, или в ту ночь, когда ты пришла пьяная?

     Тут Даша не выдержала, ее затрясло, и она закричала в истерике:

      - Да, у нас было! И не тебе меня обвинять! Я хочу работать! Понимаешь? На ГТРК, а не курьером или поломойкой. Ты-то вот не можешь после того, как генеральным директором поработал, в курьеры пойти! И я не могу в поломойки пойти после того, как звездой экрана была, фильмы снимала! Не могу и не хочу! Я хочу заниматься любимым делом! А ты сам знаешь, что Марго хотела уволить меня! А единственный способ был остаться в телекомпании – это попасть в РКС, а попасть туда можно было только через постель с Печенкиным! Ну, что тебе не понятно?

      - Мне не понятно, зачем ты сделала это. Разве тебе не ясно, что в сделки с совестью вступать нельзя? Что ни одно хорошее дело не может быть оправдано, если ради него сначала пришлось совершить плохое?!

     - Ой-ой-ой, только не надо мне морали читать! Ты говоришь, как идеалист! Как святой! А посмотри на себя – разве не ты бросил свою жену?

     - Я бы поступил вдвойне хуже, если бы не бросил ее, а, после того, что у нас было, продолжал жить с ней.

     - Как же, по-твоему, надо было мне поступить?

     - Во-первых, сказать мне. А во-вторых, уволиться. Но не потерять при этом лицо.

     - Да? А на что бы мы жили?

     - Это временные трудности. Их можно пережить! А своим предательством ты сделала нашу дальнейшую совместную жизнь невозможной.

     Даша разрыдалась.

     - Да чего вы все ополчились на меня? Чего вам всем от меня надо? Дайте мне спокойно работать и жить!

     - К сожалению, в жизни всегда приходится делать какой-то выбор. Свой выбор ты сделала. Я ухожу.

     - А как же я?

     - А ты… Ничего-то  в этой жизни ты не поняла…

     Он нервно покидал свои вещи в  сумку, с которой приехал к ней, и ушел.

     Даша бессильно опустилась на пол, и застыла, закрыв лицо руками. Ей было безумно жалко себя! Как впоследствии она жалела, что не послушалась Горина и вовремя не уволилась!… Но в тот момент она считала, что поступает правильно.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                                                    ЧАСТЬ  4.

 

 

                                                     Глава 1.

 

     Даша нажала кнопку на видео плейере и обнулила материал. Нули… Человек на экране застыл с занесенной ногой. Сейчас она нажмет кнопку «Play» и пойдет отсчет – один, два, три… Человек на экране сделает шаг… Вот если бы в жизни можно было отмотать назад и вновь начать с нуля, если сделанный тобой шаг неудачен… Или нажать на паузу, чтобы было время подумать перед тем, как сделать этот решающий шаг…

     Отсмотрев материал, редактор РКС вернулась в офис. Все уже сидели на своих рабочих местах. Окинув взглядом коллег, Даша подумала: «Начало-ось утро в деревне…»

     А утро в рекламно-коммерческой службе обычно начиналось с того, что смурной Жан Жаныч, вздыхая и судорожно поправляя галстук, обводил присутствующих воспаленным и жалобным взглядом, и призывал замогильным голосом:

     - Господа, кто-нибудь!... Я денег дам!

     Обычно сбегать в ближайший ларек вызывалась менеджер Петрова Алла, так как Жаныч за услугу разрешал  купить что-нибудь для себя. А потому и в этот раз Алла с готовностью отозвалась:

     - Ага! Чего хочешь?

     - Как обычно…

     - А закусить?

     - Ой, возьми что-нибудь на свое усмотрение. Ну, и… себе чего-нибудь.

     Жан Жаныч Санников, мужчина в возрасте около пятидесяти, высокий и видный, одетый с иголочки, всегда в строгих и элегантных костюмах,  считался самым успешным менеджером. Интеллигентность его лица подчеркивали очки, а над верхней губой темнела темная полоска усов. Он держался несколько вычурно, словно позабыл выйти из роли короля или, на худой конец, герцога. До того, как ветром перемен занесло его в рекламу  – он играл в театре. Затем спился, был с позором изгнан  и в итоге прибился на телевидение в РКС.

     Еще один менеджер - Алла Петрова – двадцати пяти лет, аппетитная толстушка, крашеная блондинка, с наивным, добрым и глуповатым лицом. Однако, по словам Печенкина, она была далеко не проста и уж совсем не добра. Она закончила колледж культуры, или попросту «кулек», по специальности «оператор». Стажировалась в ГТРК. Разумеется, больше всего на свете ей хотелось как-то зацепиться здесь, однако о том, чтобы неопытной девушке устроиться оператором – не было и речи. Практика подходила к концу, а вместе с ней и возможность получить работу. И тогда Алла пошла ва-банк – заметив, что на нее с вожделением поглядывает шофер Юрка Петров, простой рабоче-крестьянский парень под сорок лет, она сошлась с ним.  Буквально за считанные дни он бросил старую жену и дочь, Алла спешно забеременела, и когда она дохаживала последние дни до родов, подоспел его развод,  пара  расписалась, а там и сын родился. Чтобы избавиться от прежней семьи, родители Аллы пошли на жертву – отдали отставной жене с ребенком свою трехкомнатную квартиру, а сами вместе с дочкой вселились в дом к зятю. Отсидев в декретном, Алла, благодаря хлопотам мужа, вышла-таки на работу в ГТРК. Но, поскольку в операторы ее категорически не хотели, а не уважить заслуженного работника Петрова не могли – ей предложили попробовать свое умение на рекламной ниве. И, в целом, получилось. Алла брала своим обаянием – сельским мужчинам нравилась ее свежая, пышная красота, а если обаянием не получалось – она давила на жалость – «ой, согласитесь, а то уволят, а ребенок маленький, а и пойти мне некуда».

     Творческих работников в рекламно-коммерческой службе было два – бывший летчик Сергей, и оператор, он же режиссер-постановщик, Игорь Малышев, высокий и стройный брюнет, затянутый в джинсы, с вихлястой походкой, молодящийся мальчик под сорок. Про него Печенкин упомянул вскользь, что Малышев – женат не был, ведет себя высокомерно, ездит на иномарке и увлекается молодыми девушками.

     К приходящим относились девушки-«погодницы». Их было пять…  Как раз в этот момент в офисе появилась, одарив всех американской улыбкой, всеобщая любимица Маша, в прошлом году победившая на местном конкурсе красоты, но в масштабах страны не попавшая в десятку, зато приглашенная на ТВ в качестве ведущей, высокая, под метр восемьдесят, очень стройная шатенка, в свободное от учебы время подрабатывавшая моделью.

     - Сергей, я не опоздала на монтаж?

     - Нет, дорогая, - редактор тепло ей улыбался, вокруг его сощуренных, как у кота при виде сметаны,  голубых глаз собрались морщинки.

     - Ну и хорошо – я же такая, всегда везде опаздываю.

     - Кофейку? – лебезил Игорь.

     - Ой, да, спасибо, я бы с удовольствием.

     Она уселась около рабочего стола Сергея. Игорь хлопотал около нее с кофе.

     - Текст-то не забыла? – медово улыбался Сергей.

    - Кажется, нет, но я сейчас проверю, - Маша стала рыться в маленькой сумочке, доставая по очереди то косметичку, то зеркальце, то заколку… Наконец извлекла сложенные в несколько слоев мятые листы бумаги.

     - Ой, ну слава богу! Вот текст. А то я ж такая – вечно все забываю.

     - Тебе это простительно, с твоей-то красотой, - пел Игорь, поднося чашечку чуть ни к ее губам.

     Пронаблюдав эту сцену, Даша не выдержала:

     - Простите, могу поинтересоваться, о чем речь?

     - Мы сейчас будем монтировать фильм, - холодно пояснил Сергей.

     - Кто авторы?

     - Ну, в командировку ездили – Алла, это ее клиент, Игорь, как оператор и режиссер-постановщик, и Маша, как ведущая и автор, по огромной  просьбе клиента. Маша записала много комментариев к этому фильму, так что, думается, фильм она украсит.

     - Фильм-то она, конечно, украсит, она же наша ведущая, а всем известно, что самые красивые ведущие – у нас. Но по какому праву она – автор?

     - Ну, я не мог поехать, - пожал плечами Сергей. – У меня другая работа была. Я же не вездесущий. И потом, у нас так часто практикуется, что девочки сами едут, и сами пишут.

     - Допустим, хотя это было в последний раз. Но ты читал ее сценарий?

     - Нет. Она его только что принесла.

     - Ты будешь его читать?

     - Нет, а зачем? Я Маше доверяю. Она уже не первый раз…

     - Дай! – Даша протянула руку. – Маша, дай свой текст, я проверю.

     Маша недоуменно захлопала длинными ресницами.

     - Сережа, что это?

     - Это наш новый редактор, Даша Волкова.

      - А ты?

      - Ну, и я редактор, мне дали ее в помощь. Дай ей посмотреть, в принципе, она имеет право.

      Маша протянула свой текст Даше. Та внимательно прочитала.

     - Это никуда не годится.

     - Да? А что там?

     - Во-первых, Маша, сразу видно, что ты не знакома с телевизионной спецификой написания текстов – у тебя, как у Льва Толстого, сплошные нагромождения из сложноподчиненных предложений. На слух воспринять это просто невозможно. Если бы все это было еще грамотно согласовано… Но у тебя с согласованием проблемы.

     - Ну, может и так… Я в школе по русскому троечница была.

     - Заметно… Сплошные грамматические и синтаксические ошибки, про стилистику вообще молчу. На, Сергей, убедись сам.

     Сергей нахмурился, пробежал глазами написанное.

     - Да, она права.

     - Ой, и что теперь делать?

      - Если монтаж отменить нельзя, - взяла инициативу в свои руки Даша, – пусть Сергей отредактирует текст, а лучше – попросту перепишет.

     Сергей нахмурился, однако вооружился чистым листом бумаги, ручкой и принялся писать.

     - Может, за комп сядешь? Так ведь быстрее? – предложила Даша.

     - Ты же знаешь, я с компом на «вы». Мне удобнее от руки.

     Печенкин, молча наблюдавший эту сцену, незаметно для других показал Даше большой палец и заговорщицки подмигнул: «Здорово ты их сделала!»

     Через двадцать минут Сергей объявил, что текст готов и можно на монтаж.

     А тут и Алла подошла. Она  купила бутылку беленькой, черный хлеб, колбасу и сало. В целях конспирации поставили все это в бар, предварительно порезав и разложив закуску на тарелочки.

     - Жаныч, готово!

     - Ну, что ж я один буду, как алкоголик какой… Приглашаю всех!

     - Мне еще сценарий писать, - попробовала возразить Даша.

     - Кто откалывается от коллектива, тот нам не друг. И вообще, вызывает подозрения – не стукач ли… - выдавил из себя Жаныч.

     - Напишешь свой сценарий. Мне вон вообще на монтаж, - усмехнулся Сергей.

     Вся компания сгрудились возле бара, Жаныч дрожащей рукой разлил водку по рюмкам, выпили, закусили. Затем Даша вернулась к сценарию, менеджеры – к обзвону клиентов, а Сергей с Машей – на монтаж.

     Однако сегодня Жанычу оказалось мало одной бутылки. Алла сбегала за второй. К ней  уже никто не притронулся, пил один Жаныч.

    К обеду он набрался так, что уже, не прячась, поставил перед собой начатую,  третью бутылку, и пил, не закусывая. Крепко думая какую-то свою хмельную думу, он периодически опрокидывал рюмку за рюмкой.

     - Жаныч, тебе хватит, - заметила Алла, стол которой стоял рядом с его столом.

     - Что – хватит? Что – хватит? – огрызнулся тот, едва ворочая языком. – У меня, может, одна радость только и осталась… Ненавижу! Ненавижу эту работу! Я – артист! Я Гамлета играл! Быть или не быть?.. Эх! А тут… Не желаете ли фильм? А ролик? А?.. Тьфу! Чем приходится заниматься мне, артисту!

     - Пить меньше надо было – из театра бы не выгнали, - презрительно заметил Печенкин.

     - Ты! – взревел Жаныч. – Что ты понимаешь?! Я – артист! А ты, ты – прихлебатель, зады буржуям лижешь! Презираю!

     - Презираешь – уволься, - пожал плечами Печенкин – Мы твоих клиентов – и Ключевской элеватор, и ГазАвтосервис – между  собой поделим.

     - Вот! Вы только и ждете… Вам только это и надо… Завидуете! Что я больше всех вас зарабатываю…

     - Ну, так и молчи.

     В конце дня Печенкин поехал на встречу, Сергей и Игорь – на съемки ролика. В офисе остались Жаныч, Алла и Даша. Жаныч, по-видимому, уже с трудом соображал, где он находится, потому что он вдруг решительно встал, снял очки, пошатываясь, пошел в уголок отдыха и стал раздеваться. Полностью обнажившись, он завалился на диван и завопил:

     - Людка, а Людка! Иди сюда!

     - Это он кого зовет? – вздрогнула Даша, отрываясь от монитора.

     - Жену, - пояснила Алла. – Она  у него артистка, тоже в драмтеатре.

     - Людка! – издал истошный вопль Жаныч, и его стошнило прямо на ковер.

     - Фу, какая гадость! – брезгливо поморщилась Алла – Вот как можно работать в такой обстановке?

     В этот момент на ее столе зазвонил телефон. Алла сняла трубку. Судя по ее подобострастному выражению лица, звонил клиент.

     - Да, Николай Семенович! Конечно, узнала! Как я рада вас слышать…

     - Людка, сука!

     - Вы что-то решили насчет фильма? – Алла повысила голос, зажимая трубку ладонью.

     - Людка, дрянь ты такая! Где ж ты застряла?!

     - Что?.. Выписывать счет? Отлично! Тогда нам надо заключить договор…

     - Убью гадину!

     - Николай Семенович, извините, меня зовут на совещание.

     Она поспешно нажала на рычаг и закричала:

     -  Заткнись, Жаныч!

     - Убью суку!

     - Ну, вот невозможно так работать! – чуть не плакала Алла.

     - Ты его лучше не трогай, он агрессивный.

     - А я знаешь, что? Я его сейчас Марго сдам.

     - Ты это серьезно?

     - Конечно!

     - Нехорошо как-то… Мы же одна команда.

     - А ничего, что он мне работать мешает? Перед клиентом позорит? Клиент спрашивает – что там у вас?

     - Это понятно, но сдавать человека...

     - Знаешь, он бы меня сдал.

     Алла набрал по местному телефон генерального директора.

     -  Маргарита, спуститесь, пожалуйста, к нам, в РКС и посмотрите, что у нас происходит.

     Через пять минут дверь распахнулась, и в офис вошли Марго и директор телевидения Эдик. Они встали перед диваном, на котором во всех своих подробностях лежал невменяемый Жаныч.

     - Да уж… - процедила сквозь зубы Марго. – И часто он так?

     - Часто, - скорбно подтвердила Алла. – Работать невозможно в таких условиях…

     - Надо полагать…

     - Людка, сука драная! – вдруг завопил Жаныч, уставясь на Маргариту мутным взглядом.

     - Вот! – подхватила Алла. – Мне сейчас клиент звонил, а он вот так же… Позорище! Это компрометирует нашу компанию.

     - Еще как! – кивнула Марго. – Эдик, распорядись, чтобы кто-то из наших водителей, кто свободен, отвез его домой.

     - И это он не только в офисе, - продолжала Алла, глядя на Марго кукольными честными глазами. – Он и в командировках так себя ведет. Уже по дороге набирается в придорожных забегаловках и до места доезжает невменяемый. Сергей рассказывал, что, когда они приезжают на Ключевской элеватор, Жаныч, когда дверь машины открывается, прям вываливается на землю под ноги клиенту.

     - Понятно. Завтра мы с ним поговорим. А сейчас – убрать!

     На другой день Жаныч появился на работе с видом виноватым и обеспокоенным. Звонок по местному телефону из приемной возвестил о том, что его и Печенкина как руководителя РКС вызывают к генеральному.

     Они отсутствовали минут двадцать. Когда вернулись, Алла, глядя на Жаныча невинными голубыми глазами, спросила:

     - Ну, что – уволили?

     - Сука! – завопил Жаныч, бросаясь на нее. – Это ты меня сдала?!

     - Помогите! – завизжала Алла. – Он меня убьет!

     Печенкин и Игорь Малышев ухватили опального менеджера за локти.

     - Жаныч, успокойся! – взывал к нему Игорь.

     - Это она меня сдала! – не унимался Жаныч. – Что, думала, меня уволят, и ты моих клиентов заберешь? Не вышло!

     Алла разочарованно повела плечами.

     Печенкин, видя, что Даша сгорает от любопытства, взглядом указал ей в сторону уголка отдыха. Когда они остались одни, он вполголоса рассказал, добродушно посмеиваясь:

     - Ох, и устроила же Марго взбучку Жанычу! В самом деле, увольнением угрожала. Ты бы видела, как он перед ней лебезил…

     - Честно говоря, я думала, что после такого его уволят. Если бы я такое выквасила – вылетела бы в два счета.

     - Ты-то? Конечно! Ты ведь денег не приносишь. А он приносит. Да еще какие... Потому-то его и оставили.

     - Как все было?

     - Как… Марго в красках живописала то, чему была свидетельница. Потом на меня напала, дескать, куда я, руководитель, смотрю… Я объяснил, что был на встрече с важным клиентом. Тогда она стала увольнением угрожать. Я заступился.

     - Зачем?

     - Затем, что, пока я руководитель, мне Жаныч выгоден – благодаря ему план выполняется и перевыполняется. Если его уволить, а его клиентов, скажем, Алле передать, то через два месяца никого не останется. Она не удержит.

     - А если удержит?

     - А если нет? Зачем  мне рисковать? В общем, в качестве острастки я предложил способ лучше – урезать у Жаныча половину процентов сроком на три месяца. Если исправится – вернуть прежний процент.

     - Жестоко…

     - А что лучше всего на человека подействует, как не страх потерять деньги? Так что он теперь на Аллу злой. А мне хорошо – благодаря тому, что Жаныч наказан, план у нас еще больше будет выполняться, и удачливый менеджер на месте – и денежки его на меня  работают… Но я о другом хотел с тобой поговорить. Тут намечается интересный проект – политический пиар.

 

                                                       Глава 2.

 

           Аркадий Добровольский в свои тридцать пять был преуспевающим бизнесменом. Он владел заводиком по ловле рапы в  Соленом Озере.  В городке ходили слухи, что хозяин – влиятельный и богатый человек  из Краевого Центра. Вот и все, что знала о нем Даша. Могла ли предположить провинциальная девчонка, что этот могущественный человек будет нуждаться в ее профессиональной помощи,  что он пригласит ее к себе! Они сидели втроем в кожаных креслах– Аркадий, Печенкин и Даша, в комнате отдыха, куда вела незаметная дверь из кабинета Аркадия. На низеньком столике из толстого стекла перед ними стояла бутылка дорого коньяка, три хрустальных рюмки, шоколадные конфеты «Баккара» и ваза с фруктами.

     - Как ваш бизнес по вылову рапы? – лебезил Печенкин.

     - Очень удачно! Видите ли, рапа идет за границу, на корм рыбам дорогих сортов. Но рынок занят. Мне удалось, конечно, занять свою нишу, очень небольшую, но… Однако интуиция меня не подвела. Знаете, без интуиции в коммерции делать нечего! И точно – в этом году у моих конкурентов неурожай этой рапы, если можно так сказать… Что-то вроде экологической катастрофы. Думаю, ее последствия в скором времени предотвратят, однако рыба не хочет ждать, рыба хочет кушать сейчас. Так что на сегодняшний день я чуть ли не единственный монополист в мире.

     При этом бизнесмен так хищно усмехнулся, что Даше подумалось – уж не он ли организовал эту экологическую катастрофу, запустив в озера конкурентов какую-нибудь отраву…

     - Кстати, Даша у нас из Соленого Озера, - заметил Станислав Петрович.

     Аркадий благосклонно улыбнулся.

     - Но ведь вы не только владелец заводов, но и газет…

     - Да, и в этом, незнакомом для меня деле, рискнул – и получилось. А идея-то под ногами валялась – не было у нас в городе газеты с подробной телепрограммой. Стал выпускать – рвут тираж, как горячие пирожки. Ага, думаю, я на верном пути. Стал размещать у себя помимо телепрограммы еще и сплетни про звезд. Народ это любит. Ну, тут вообще рейтинг взлетел до небес. А взлетел рейтинг, пошла реклама. Все просто.

     - Тем не менее, имея своих журналистов и пиар-специалистов, вы обратились к нам…

     - Помилуйте, Станислав Петрович, какой уровень моих специалистов, и какой уровень ваших? Мы же на рекламе и сплетнях специализируемся… К тому же, мне нужна гостелерадиокомпания. Мне не нужна ангажированность. Моя цель – создать с вашей помощью видимость непредвзятости.

     - Разумеется, Аркадий Михайлович, я это хорошо понимаю.

     - А потому я предлагаю выпить за будущее сотрудничество! – провозгласил Аркадий, изящно разлил коньяк по рюмкам. Выпили.

     Бизнесмен позвонил по местному.

     - Света, минералки принеси из холодильника. И три бокала.

     Через минуту дверь бесшумно приоткрылась и, с любезной улыбкой, перед ними предстала секретарша Аркадия – высокая блондинка модельной внешности в дорогом костюме с мини-юбкой. Света поставила на столик бутылку минералки и три бокала, и бесшумно удалилась. Аркадий налил себе минералки и выпил, затем расслабил воротник рубашки. Он хотел казаться простым и веселым, но Даша, исподтишка за ним наблюдавшая, видела, что на его круглой, веснушчатой  физиономии, помимо щедрой улыбки, есть еще внимательно наблюдающие за ними глаза навыкате,  с взглядом жестким и холодным.

     - Итак, друзья, - продолжал Аркадий, неожиданно сделавшийся серьезным и резко перешедший  к делу. -  Я пригласил вас сюда, чтобы поговорить о деле.  Я собираюсь на выборы в местную Думу.

     - Конечно, от «Единой России», - осклабился Печенкин.

     - Разумеется!

     - А разве нет возможности пройти по спискам?

     - Места по спискам заняты. Мне предложили округ. Потому я и пригласил вас, как представителей прессы и, как я надеюсь, единомышленников. Я правильно так считаю?

     - Абсолютно! – сверкнул золотым зубом Печенкин.

     - Я понимаю, что вы – профессионалы, но мне хотелось бы изложить свое видение. Итак, я считаю, что предвыборную кампанию надо начинать не за два месяца до выборов, а внедрять, так сказать, в подсознание граждан то, что мне нужно, постепенно.

      - С этим не поспоришь, - согласилась Даша, отрывая от кисти виноградину.

      - Второе… я считаю, что в данном вопросе реклама, так сказать, в лоб, может только испортить… все испортить. Короче, я – не за лобовую рекламу, а за пиар, так, кажется, это правильно называется?

     - Примерно так, - подтвердил Печенкин.

     - В таком случае, может, вы мне что-то предложите?

     - Конечно!  Перед тем, как встретиться с вами, мы с Дашей обсуждали этот вопрос. Мы считаем, что  уже сейчас надо знакомить электорат с вами. Мы покажем вас с разных сторон – первое, это  как руководителя предприятия, который создает рабочие места, отчисляет налоги в бюджет города, заботится о рабочих. У нас есть специальная передача «Секрет фирмы», это новый Дашин проект, где мы рассказываем о наиболее успешных компаниях города.  Дальше, мы покажем вас как благотворителя – например, вы помогаете детскому дому, дому престарелых… Это можно показывать в Новостях, при создании, так сказать, информационных поводов. И так постепенно подойдем к выборам, где уже можно будет заявить, что этот благородный неравнодушный человек, то есть вы, желая еще больше пользы принести людям, так сказать, не в виде отдельных благотворительных акций, а на законодательном уровне, собирается в депутаты.

     - Отлично! Это все мне подходит, я и сам думал примерно также. Единственно, «Секрет фирмы» - это все-таки рекламный проект. А я повторюсь – никакой рекламы! Оставляем только новости. А уж об информационных поводах я позабочусь… Короче говоря, предлагаю оформить все это в виде медиаплана со сроками, сметой, ну, вы меня понимаете…

     - Сделаем. Завтра же.

     - И вот еще что… У меня есть конкурент – это выдвиженец от коммунистов, Умнов Илья.

     - Это который молодой директор школы?

     - Да. Надо отдать ему должное – личность замечательная. Деятельный, боевой… Жаль, что мы с ним по разные стороны баррикад.

     - Это не тот, который недавно  объявлял голодовку? – вмешалась в разговор Даша.

     - Да, с размахом провел он эту голодовку, - кивнул Аркадий. – На две недели стал героем всех новостей. Вы, пресса, от него ни на шаг не отходили.

      - Пресса любит сенсации, - заметила Даша.

      - Это точно… Так вот, могу я быть с вами откровенным?

      - Конечно!

      - Я заинтересован в том, чтобы каким-нибудь образом скомпрометировать товарища.

      Печенкин и Даша переглянулись.

      - Каким же образом? – поинтересовалась Даша. – Илья – порядочный человек, известный в городе только с положительной стороны.

      - Бросьте! У каждого порядочного человека найдется что-то компрометирующее. Ничего не было только у Христа, но он бог, а Илья – человек, да, замечательный, но все же человек, со своими слабостями, ошибками… Поработайте над этим! Да, это не так легко, как встречу в детском доме  снять, но я все оплачу. Или слабо? Если слабо, скажите прямо, я не обижусь.

      Печенкин вскользь взглянул на Дашу и отвернулся. Даша опустила голову, рассеянно отрывая от кисти виноград. Наконец она подняла голову:

     - Я готова.

     - В самом деле? – оживился Аркадий.

     - Да. Мне это интересно как профессионалу.

     - Ну и чудненько. Останетесь довольны.

 

                                                          Глава 3.

 

     Пока Добровольский утверждал медиаплан, Даша занималась своей непосредственной работой в РКС -  выезжала в командировки снимать «заказухи», как презрительно называли рекламные фильмы творческие работники.

      Боевое крещение  Даша получила с Аллой. Съемочная группа сформировалась из менеджера – Аллы, автора – Даши, а вот режиссером к ним напросился Вася Карманов, которому захотелось развеяться, а, кстати, и класс показать – поучить, как надо делать рекламные фильмы. Соответственно, оператором он взял своего любимца Егора Бахтина. Им предстояло снять десятиминутный заказной фильм о далеком степном хозяйстве. Клиент попался не особо богатый, у Аллы крупные клиенты не водились.

      В восемь утра загрузились в «Волгу», за рулем которой был РКС-овский водитель Паша. Рядом с ним уселся Вася, на заднее сидение втиснулись девушки и Егор. Черноглазый Егорка давно нравился Даше, еще со времен проекта, над которым они вместе работали. Ей нравилось в нем все –  темные ресницы, длинная челка, которую он откидывал небрежным движением, обольстительная улыбка… Но в то время она была очарована Гориным, поглощена бурным развитием их отношений. Сейчас, когда Горин побежден, а нимб вокруг его умного лба потускнел, она с грустью думала – как же она ошиблась в нем! Она не любила проигравших.  Мужчина должен быть победителем, он должен идти по жизни, высоко вскинув гордую голову, как прежний Игорь Горин. Еще месяц назад оператор Бахтин выглядел бледно рядом с могущественным генеральным директором, который теперь обретается где-то в статусе безработного.

     Егор сел рядом, их колени соприкоснулись, и это приятно взволновало Дашу.

     - Ну, с Богом! – выдохнул Паша, и «Волга», лихо выехав с территории телекомпании, взяла курс на юг.

     В пункт назначения приехали после обеда. При въезде в поселок притормозили. Надо было оглядеться, сообразить, а лучше спросить, куда ехать, где находится администрация. Вышли из машины. Перед ними уходила в пасмурную серую даль узкая улица, ухабистая, с черной землей, не просохшей после растаявшего снега. Низкие черные избы за косыми заборами, дым из труб низко стелется, нигде никого… Но вот в дальнем конце улицы показались люди – целая процессия, она медленно приближалась. Что-то зловещее было в надвигающейся на них толпе молчавших черных людей.

     - Да это похороны! – воскликнул Вася.

     Теперь, когда толпа достаточно приблизилась, все увидели, что это действительно похоронная процессия – над головами впереди идущих плыл красный гроб, неровно качающийся и вздрагивающий от их  неслаженного шага. В  гробу лежал труп,  длинные волосы которого развевались под порывами холодного колючего ветра. Съемочная группа, только что хохотавшая в машине, оцепенела от представшего перед ними зрелища. Но вот впереди идущие поравнялись с ними, остановились. Гроб замер. Приезжих рассматривали с тупым, настороженным вниманием.

     - Здравствуйте! – придавленным голосом поздоровался Вася, стаскивая с головы кожаную кепку. – Мы – телевидение. Не подскажете, как проехать к администрации?

     - Езжайте прямо, там улица в площадь упирается, а на площади администрация.

     Процессия, удовлетворив свое любопытство, двинулась дальше. Съемочная группа погрузилась в машину и медленно, подпрыгивая на ухабах, поехала в указанном направлении.

     Вскоре они выехали на маленькую площадь, типичную для сотен поселков: со зданием администрации под триколором, с памятником павшим в Великой Отечественной, облупившимся,  но с неизменными цветочками, сиротливо приткнутыми у ног застывших в бронзе защитников. В машине оставили Пашу, сами же прошли сначала через сени с запахом плесени, затем, по скрипучему темному коридору мимо запертых дверей. Внимательно вглядывались в надписи на прибитых к дверям табличках. Перед крайней дверью остановились: «Председатель». Подергали ручку – закрыто, постучали – никого. Съемочная группа растерянно топталась на месте.

     - Алла, куда ты нас привезла?

     Накалявшуюся атмосферу разрядил стук входных дверей, послышались уверенные торопливые шаги. И вот перед ними предстал высокий сутулый мужчина средних лет с усталым бледным лицом и редкими серыми волосами.

     - Извините. У нас тут… печальное событие. Примкнул, так сказать, к процессии. Люди сказали, что приехало телевидение, администрацию ищет. Я прямиком сюда.

     - Василий Иванович? – уточнила Алла.

     - Да, он самый к вашим услугам.

     - Я Алла Петрова, менеджер ГТРК, это вы со мной общались.

     - Очень приятно.

     - Я – главный режиссер Василий Карманов, - приосанился Вася. – Это – наш редактор Дарья Волкова, оператор Егор Бахтин. В машине у нас водитель Павел.

     - Да что ж мы стоим здесь, сейчас я кабинет открою.

     Глава местной администрации вынул из кармана ключ, открыл дверь, гостеприимным жестом пригласил войти. Телевизионщики очутились в кабинете, отчаянно нуждавшемся в ремонте – с топорщившимися клочьями оторванного линолеума неопределенного грязно-бежевого цвета, с желтыми в сальных пятнах обоями, с облупившейся мебелью. Съемочная группа разместилась на деревянных стульях, причем стул под плотным Васей пискнул и подломился одной ножкой, режиссер вовремя успел вскочить. Глава густо покраснел.

     - Извините, руки не доходят до элементарного ремонта… Да и денег особо нет.  И тем менее мы приняли решение заказать фильм на десять минут о нашем селе, о предприятиях, которые у нас есть, а главное, о людях… Скажу откровенно, у людей опускаются руки, потому что ощущение такое, что наше село, да и русская деревня вообще, наш труд – труд сельского труженика - никому не нужны. Понимаете, сердце кровью обливается… И хотя денег у нас не много, и, может, было бы лучше просто раздать их моим сельчанам,  я подумал, что будет лучше, полезнее для них снять фильм… На весь край показать их труд, их лица, сказать добрые слова о том, что они нужны… Знаете, как в советские времена, когда показывали лучших работников. В те времена наше маленькое хозяйство телевидение объезжало стороной, а потом и просто люди труда стали никому не нужны. А за деньги можно все.  Поэтому большая просьба к вам – не говорите, что фильм платный. Пусть они думают, что вы приехали к ним, потому что они – прекрасные труженики, потому что ситуация в стране меняется, и правительство опять обратило внимание на сельчан.

     - Да, конечно, обязательно! – преданно глядя на главу, отчеканил Вася. И чуть было не добавил – «Желание клиента – закон».

     - Что будем снимать? – открывая блокнот, деловито осведомилась Даша. -Помните, у нас всего десять минут эфирного времени. То есть снять-то можем много, но что из этого войдет в фильм – вопрос.

     - Прежде всего – коровник. Большая часть жителей села занята именно там. И еще льнозавод.

      - Прекрасно! – подытожил Вася. – Я уже вижу, как это будет: пять минут – на коровник, три – на льнозавод, полторы – на интервью с вами.

     - Ой, - поморщился глава. – А можно без этого? Не мастер я говорить.

     - Нельзя! – отрезал Вася. – И подумайте, с кем можно записать интервью. Не больше двух-трех человек.

     - Хорошо, - глава пометил себе.

     - И еще – что мы могли бы снять сегодня? У нас не так много времени – остаток сегодняшнего дня. Завтра полный день. А послезавтра с утра мы выезжаем.

     - Сегодня мы могли бы снять коровник, вечернюю дойку. И там же интервью записать у главного животновода. Завтра – льнозавод, и интервью с начальником цеха.

     - И с вами, - вставил Вася.

     - Хорошо, - поморщился Василий Иванович.

     - Я вот что еще подумал, - осторожно начал Вася. – Уместен был бы такой эпизод: мы говорим за кадром, что глава не забывает и ветеранов. Традиционными стали встречи, когда вы принимаете у себя, можно даже здесь, ветеранов труда, выслушиваете просьбы, оказываете пожилым людям помощь, к примеру, в виде продуктовых наборов, или комплектов постельного белья.

     - Я вас понял. Такие встречи действительно имеют место. Хорошо, на завтра я приглашу наших ветеранов. Но не сюда, встречи у нас проходят в столовой.

     - Отлично! Я думаю, мы все успеем. Тогда льнозавод – две минуты, коровник – три. Картинка будет разнообразнее.

     - Согласен.

     - А теперь, - вступила в разговор Алла, терпеливо дожидавшаяся, когда творческие работники закончат свои дела, - хотелось бы обсудить бытовые и материальные вопросы. Насколько я знаю, вы еще не оплатили счет.

     - Сейчас, - глава вспыхнул и снял телефонную трубку. – Люда, зайди и захвати счет от ГТРК.

     Повисла неловкая тишина. Через пару минут за дверью застучали каблуки, и в кабинет вошла женщина средних лет.

     - Здравствуйте!.. Василий Иванович, вот этот счет.

     - Почему не оплачен? – в усталом мягком голосе зазвенел металл.

     - Так денег нет, - развела руками бухгалтер. – Где же прикажете взять?

     Глава опять смущенно покраснел. Минуту подумал.

     - Ну, спиши бычка на бойню.

     - Поняла.

     - Давай счет, - глава поставил на нем свою роспись. – Вот, оплатить не позднее завтра. Иди, выполняй.

     Люда повернулась и вышла.

     - Оплатим. Завтра. Ну, в крайнем случае, послезавтра. Приедете, и увидите деньги.

     - Спасибо, - снисходительно кивнула Алла. – Василий Иванович, мои творческие работники отвечают за творчество, а я как менеджер должна обеспечить комфортное ведение творческого процесса. Самый насущный вопрос - как мы будем питаться?

     - В столовой.

     - А жить?

     - Понимаете, гостиницы-то у нас нет… Я хотел поселить вас в недостроенной школе. Там некоторые помещения вполне пригодны для жилья. Отопление есть. Кровати с бельем туда уже принесли.

     - А наша машина? Как насчет теплого гаража?

     - Машину вашу поставим… У вас будет сопровождаюший, Иван Афанасьевич, он будет возить вас на своем УАЗе, в столовую, в гостиницу, на производство… Куда скажете. И тогда вот что – сейчас устраивайтесь, потом в столовую, потом, часам к шести – в коровник.

     Глава взял мобильный, набрал номер.

     - Иван Афанасьич, давайте ко мне. Живо.

     Сопровождающий не заставил себя ждать. Минут через пять он уже входил в кабинет. Он оказался мужчиной лет шестидесяти, одетым просто, по-деревенски. Румяное лицо и плутоватый взгляд излучали здоровье и добродушие.

     - Рады приветствовать городских на нашей земле!

     - Иван Афанасьич, сейчас их в гостиницу, то бишь в школу – пусть распакуют вещи, устроятся, потом – в столовую, к шести – на вечернюю дойку. Машину их – в теплый гараж, возить будешь на своей.

     - Не волнуйтесь, Василий Иванович, все сделаем в лучшем виде! Айда, ребята!

     На улице все, кроме Паши, загрузились в УАЗик. Через несколько поворотов подъехали к двухэтажной коробке, зияющей пустыми глазницами окон.

     - Это наша будущая школа. Строится уже лет двадцать.

     - Как же дети учатся?

     - Каждое утро их подбирает школьный автобус и везет в райцентр, там школа, одна на несколько сел. Василь Иваныч наш все мечтает эту школу достроить, а ведь времена-то изменились – у нас поселок уменьшился почти вдвое, соответственно, и ребятишек не так много, как двадцать лет назад.

     Зашли внутрь школы. Их встретила жутковатая тишина. Иван Афанасьевич повел телевизионщиков по длинному коридору, в котором, скорее всего, никогда не зазвенит веселый школьный звонок, не зазвучит детский смех, по которому никогда не пробегут резвые ножки учеников... Около одного из кабинетов он остановился, вынул ключ, открыл дверь.

     - Вот, более или менее пригодное для жилья помещение. Вы уж без обиды, живем небогато. Думали с главой, так и сяк прикидывали, куда вас поместить, разве что по домам разобрать…

     - Не надо нас по домам, - поспешно сказала Алла. – Мы должны вместе держаться. Только тогда у меня вопрос возникает – мы после командировки должны отчитываться квитанциями. Раз у вас нет гостиницы, кто же нам даст квитанции, что мы у вас проживали?

     - Так вы же не будете платить за проживание!

     - Тогда нам придется возвращать деньги, которые были выданы на гостиницу. Понимаете?

     - А! Это мы сделаем. Возьмем расходники у Людмилы, пропечатаем, а там – пишите, сколько хотите.

     - Хорошо, - смягчилась Алла. – Мы напишем, что жили в гостевом доме при администрации.

     - А это уж как хотите… Вот и ваши апартаменты. Это единственное застекленное помещение. Так что придется вам всем вместе, и мужчинам, и женщинам. А чтобы смущения не было, мы перегородку сообразили. Вот – три кровати, стало быть, мужская половина, и две – женская.

     Телевизионщики подошли к кроватям, поставили свои рюкзаки.

     - Туалет? – деловито поинтересовалась Алла.

     - Удобства на улице.

     - Умываться?

     - Ох, ребята, вы только без обиды… Воды-то здесь нет. Умоетесь в столовой.

     Алла повела плечами.

     - Хм, что-то мне кажется, здесь прохладно.

     Она кинулась к батарее.

     - Иван Афанасьевич, батарея-то холодная!

     - Ох ты, батюшки… Это потому, что кочегар на похоронах. Извиняйте, но теперь, пока он не помянет, да потом не проспится, тепла не будет.

     - Да вы что, издеваетесь? – вскричал, как всегда, эмоциональный Вася. – На улице ночью – минусовая температура, в помещении – пар изо рта идет, как же мы спать-то здесь будем?!

     Сопровождающий только руками развел.

     - Давайте так, я вам «буржуйку» принесу. У меня есть.

     - Чего?!

     - Печка такая маленькая. Сегодня вы уж как-нибудь, а завтра, пока работать будете, кочегар опохмелится и натопит.

     - Да ладно, ребята, - разрядил атмосферу водитель Паша. – Побольше водки закупим.

     - Вот это по-нашему! – оживился Иван Афанасьевич. – Я вас самолично в магазин сопровожу. А пока что устраивайтесь, я вашего водителя забираю, машину поставим в гараж. И «буржуйку» привезу.

     Безрадостное впечатление от встречи смягчилось в столовой, где телевизионщиков накормили до отвала вкуснейшими котлетами из натурального парного мяса, картофельным пюре, утопавшем в сливочном масле, да еще и каждому по сто грамм налили.

     Затем их привезли в коровник. Это сооружение производило странное впечатление… Двухэтажное кирпичное здание, довольно длинное, оно представляло резкий контраст с приземистыми деревянными домишками села.

     - Это – коровник? – удивился Вася, пока они подходили ко входу. – Больше похоже на жилой дом. Или у вас что – коровы на квартирах живут?

     - Это – больное место, как и школа, - веселое лицо Ивана Афанасьевича стало тоскливым. – Дело в том, что строительство коровника, как и школы, началось в 80-х годах. Оставалось достроить совсем малость, как грянула катастройка эта треклятая, и все рухнуло. Да вот пойдемте, я вам покажу, как шикарно все это должно было выглядеть.

     Они вошли в здание, поднялись по лестнице на второй этаж. Поскольку на улице стемнело, а электричество отсутствовало, провожатый включил фонарик, который нарочно захватил, очевидно, предвидя возможность экскурсии. Неровный свет плясал по неоштукатуренным стенам.

     - Осторожнее! Сейчас войдем в основное помещение.

     Длинный свет фонаря пронизал пыльную холодную темноту. Взорам телевизионщиков предстало большое помещение с аккуратными кабинками для коров. А Иван Афанасьевич ловко выхватывал светом то одну, то другую достопримечательность.

     - Во! Видали? Центральное отопление! Рассчитывали, что коровник теплый будет… А вот эти трубки? По проекту, к каждой корове должна была подводиться по ним теплая вода, чтобы доярка могла животину спокойно обмыть, в тепле, не морозя рук… А вот это, думаете, что? Вентиляция! Чтобы духу от живности не было… Впечатляет? То-то… У нас вообще этот коровник чуть ли не центром досуга должен был стать. Сейчас уже вам не буду показывать - нет времени - помещения для доярок:  раздевалка, душ, комната отдыха. Но – не успели достроить.

     - Где же теперь коровы?

     - А сейчас увидите – половину первого этажа им выделили. Сейчас ведь поголовье сократилось раз в десять, поэтому и хоромы такие уже не нужны – содержать в них некого, все стадо – под нож.

     Они спустились на первый этаж. Иван Афанасьевич толкнул обитую дерматином дверь. В нос ударила душная тошнотворная вонь. Съемочная группа следом за своим провожатым вошла в помещение, где помещались коровы. Здесь творился шум-гам-тарарам: животные топтались на сене и мычали, доярки таскали полные ведра воды, оживленно перекликались, обмывали вымя. По полу текли ручьи. В холодном воздухе висел пар.

     - Ну, что ж, за работу, - скомандовал Вася. – Иван Афанасьевич, здесь можно фонарь подключить? А то, хоть свет и есть, все равно темновато.

     Подключили фонарь, провод от которого тут же попал в свежий навоз. Егор с большими предосторожностями, чтобы, не дай бог, не уронить, вытащил из сумки камеру, закинул на плечо и двинулся к ближайшей доярке. Ею оказалась баба средних лет, круглолицая, полная. Она выглядела совершенно обалдевшей от счастья, что ее снимают, улыбалась во весь румяный рот с недостающими передними зубами. Даше было зябко, и дрожь пробирала от одного вида того, как доярка окунала красные замерзшие руки в ледяную воду, а затем ловкими движениями мыла вымя.

     - Добрый день! – наконец решила заговорить с ней Даша, вынимая блокнот и готовясь записывать. – Как вас зовут?

     - Нина Петровна Ильина.

     - Нина Петровна, вы здешняя?

     - Не, нездешняя я, из соседней деревни. Нас тут таких с пяток наберется.

     - А почему у себя не работаете?

     - Так у нас негде. А тут, слава богу, места были, нас и взяли.

     - И… далеко ваша деревня?

     - Не, километров пять всего.

     - Вас привозят на работу на служебном?

     - Ха! Скажете тоже… Пешком идем!

     - Пешком? Пять километров? А если дойка утренняя? Во сколько же надо выйти из дома?

     - Утренняя в шесть  начинается. Стало быть, часов в пять утра выйти надо.

     - А встаете тогда во сколько?

     - В четыре. Надо ж еще свою скотину обслужить…

     - Ну, а зимой-то как вы идете?

     - Так и идем.

     - Так ведь темно?

     - Понятное дело, темно, зимой-то в пять – еще ночь настоящая.

     Даша с содроганием представила, как женщины бредут по заснеженной дороге, ночью, одни-одинешеньки, в кромешной темноте, которая подсвечивается только светом луны, звезд, да белизной снега.

     - А если мороз под сорок?

     - Под сорок… Этой зимой и за сорок было. Идем… А чего? Не сибирячки мы, что ли? Главное, одеться потеплее. Так и катимся, как шарики.

     - И… Сколько же вы получаете?

     Доярка назвала сумму.

     - Это за какой период? – не поняла Даша. Она столько зарабатывала за неделю.

     - Это за месяц.

     - И вас это устраивает?!

     - Еще бы! Да на нас вся наша деревня чуть не молится. Все без работы, а мы, пятеро, как будто избранные какие. И потом, у нас же еще хозяйство свое, скотина, огород… Так что ничего, можно жить… Да вам-то не плохо ли, милая?

     - Плохо! – Даша побледнела, покачнулась и упала бы, если бы не ухватилась на руку Егора.

     - Ой, милая девушка, это вы с непривычки! – доярка была огорчена и обеспокоена. Она вскочила, чуть не опрокинув ведро и, подхватив Дашу под руку, вывела ее из коровника.

     - Это с непривычки, - повторяла она. – Мы-то привычные, а вы не выдержали – это понятно, душно.

     К ним уже подскочил Иван Афанасьевич.

     - Ну, как вы себя чувствуете?

     Даша, выйдя на воздух, присела на корточки, зачерпнула горсть не растаявшего, колючего снега, приложила к лицу.

     - Кажется, полегчало… Но туда я больше не вернусь!

     - И не надо!

     - Как же они-то работают?

     - Они-то  – привычные.

     - А знаете, Иван Афанасьевич, что я подумала – как эти женщины должны меня ненавидеть!

     - Ненавидеть? Вас?! Да что вы!

     - Ну конечно! Они, как вы говорите, привычные – каждый день в такой духоте, вони, и они не стоят  с блокнотиком, как я, а еще и работают! А я? Приехала к ним, фифа такая городская, в мехах, с маникюром (вспомнились потрескавшиеся широкие руки доярки), да еще и, постояв пять минут там, где они часами вкалывают, чуть в обморок не грохнулась.

     - Да что вы! – повторил их провожатый. – Знаете, как они рады, что вы приехали, что вы их снимаете! А вы говорите – ненавидят…

    К ним подоспела Алла.

     - Может, дать аспирин? – предложила она, с готовностью раскрывая сумочку.

     Даша отказалась, сказав, что на свежем воздухе ей стало лучше.

     Минут через двадцать вышли Вася и Егор.

     - Что, дезертирка? – весело пророкотал режиссер. – Сбежала?.. Ну, Афанасьич, а теперь в магазин!

     После того, как телевизионщики затарились в магазине, они вернулись в школу, встретившую их мрачной тишиной, тоскливой темнотой и жутким холодом. Иван Афанасьевич, пока они снимали, притащил «буржуйку», которая потихоньку коптила, слабо освещая красноватым светом импровизированную спальню.

     - Ну, как? Потеплее стало? – смущенно спросил провожатый.

     - Спасибо, Афанасьич, за заботу! Ничего, перебьемся, где наша не пропадала!

     - Поминки, все они… Завтра здесь деваться от жары некуда будет.

     Он пожелал всем спокойной ночи, сообщил, что приедет за ними в девять утра и сразу отвезет в столовую. А следующий пункт программы – льнозавод.

     Как только он ушел, все сгрудились на мужской половине. Паша достал раскладной столик, на который выставили выпивку и нехитрую закуску. Через полчаса всем стало весело и тепло, то ли печка раскочегарилась, то ли водка сделала свое дело. Вася жестом фокусника достал колоду карт и предложил играть на раздевание. Еще через час окончательно пьяные игроки, икая и хохоча без всякого повода, сидели совершенно голые.  Далеко за полночь они угомонились, убедив друг друга, что «завтра ведь еще работать», и разбрелись по своим койкам.

     В девять утра за ними заехал Иван Афанасьевич.  Прищурив глаза, он оценил по пустым бутылкам количество выпитого и, сказав, что ждет всех в машине, ушел. Хмурые, телевизионщики нехотя вылезли из согретых постелей, холод остывшей классной комнаты несколько взбодрил их. Стыдливо прячась друг от друга, они поспешно оделись.

     - Как же мне плохо! – жалобно озвучила общую мысль Даша.

     - Все, ребята, завязываем! Сегодня – ни-ни! – нахмурился Вася.

     - Везет же тебе, Пашка, - заметил Егор, - мы – на работу, а ты еще поспать можешь.

     - Щщас! – отозвался водитель. – Чтобы я завтрак проспал? Не дождетесь!

      Однако, несмотря на благие намерения не пить, телевизионщики не смогли удержаться, когда, приехав в столовую, увидели стол, буквально ломящийся от нехитрых деревенских яств – пельменей, капустного пирога, закусок из квашеной капусты, соленых огурчиков и грибочков… Во главе этого изобилия стояли как генералы на параде, запотевшие бутылки с беленькой.

     - Ой, - побледнела Даша, - мне бы лучше рассольчика.

     Однако аппетит пришел во время еды. Иван Афанасьевич, который на этот раз составил им компанию, настойчиво подливал и провозглашал тосты, от которых невозможно было отказаться – за то, чтобы съемки прошли удачно, чтобы обратная  дорога легла скатертью, чтобы фильм получился…

     После обильного завтрака вновь повеселевшая съемочная группа на УАЗе хлебосольного хозяина подкатила к льнозаводу. Им оказалось металлическое длинное здание с маленькими окошками под самой крышей. Внутри их встретили сильный шум, скрежет от работающих механизмов, и серый густой туман, сквозь который с трудом проникал слабый свет из окошек.

     - Что это? – воскликнула Даша.

     - Да это пыль! – воскликнула Алла. И тут все почувствовали, что начинают задыхаться. Серый плотный туман был соткан из сухой пыли, образующейся от перерабатываемого льна.

     - Да это вредное производство! – вскричал Вася. – Почему ваши люди работают без защитных приспособлений?

     - Как же! – стал оправдываться Иван Афанасьевич. – У каждого есть маска, вот, на шее у них висят.

     - Так почему же они их не надевают?

     - Говорят, что они им мешают. Они в них задыхаются.

     - А так они не задыхаются?!

     - Ой, у меня от удушья начинает кружиться голова, - жалобно вставила свое слово Алла.

     - Так они привычные.

     - Распорядитесь, чтобы надели маски! Иначе снимать не будем. Люди без масок на вредном производстве – это антиреклама!

     Иван Афанасьевич, припадая на одну ногу, подбежал к рабочим, поднося руку к лицу, стал взывать к ним, чтобы надевали маски. Видно было, что он надрывается, пытаясь перекричать грохот станков. Рабочие пожимали плечами и  вообще – всем своим видом выражали недовольство. Наконец маски кое-как водрузили на запыленные лица, и несчастный Егор, кашляя и отплевываясь, приступил к съемкам. Даша, почувствовав, что ее с минуты на минуту стошнит, поспешно вышла.

     Кое-как, преодолевая состояние похмелья, телевизионщики завершили все запланированные на второй день командировки съемки. Много хлопот было с руководителем, который никак не мог сказать на камеру. Его колотила дрожь, он прятал глаза, краснел, тряс головой, то и дело отпивал из стакана, клацая о стекло зубами. Его пытались записывать, держа перед ним написанный на листке  текст его выступления, вырезая по предложению и прочее. Наконец вымучили из него несколько коротких фраз и решили остальную информацию дать в закадровом тексте.

     Зато вечером их ждал сюрприз:  Иван Афанасьевич, хитро улыбаясь, повез их не в школу, а в одноэтажный дом за забором, который оказался домом для отдыха – там заботливые хозяева затопили баню, гости могли развлечься бильярдом, а в предбаннике для них был накрыт стол, который буквально ломился от нескольких сортов мяса, соленьев, закусок и салатов, а также от разнообразных горячительных напитков. Гостям выдали простыни, и после парной все с удовольствием сели за стол, чтобы поднять бокалы за удачное завершение работы. Когда же далеко за полночь пьяные телевизионщики приехали в школу, оказалось, что их спальня в самом деле хорошо натоплена. Иван Афанасьевич не обманул, сказав, что натопят так, что жарко будет.

     Как известно, сильное опьянение, сама ситуация, что в одной комнате находятся молодые мужчины и женщины, приятное тепло, когда разгоряченное тело жаждет обнажиться и скинуть с себя последние покровы в виде одеял,  создают интимную, накаленную от желания обстановку. Однако Алла заснула сразу, так как тот факт, что ее муж работает с ней в одной организации, отбивал всякую охоту к флирту. Вася тоже быстро захрапел, он считался хорошим семьянином и не был замечен в изменах, а вот Паша и Егор оказались не прочь приволокнуться за Дашей и попытать счастья. Впрочем, свой выбор она сделала уже давно. Игнорируя водителя, она уселась на колени к Егору, а через несколько минут они уже лежали на ее кровати, отгородившись от окружающего мира тонкой перегородкой, сооруженной Иваном Афанасьевичем. Под тонкий храп Аллы, басистый – Васи и недовольное покашливание отвергнутого водителя они отдались своим неожиданно вспыхнувшим чувствам…

 

                                                       Глава 4.

 

 

     Наконец  заказчик утвердил  медиаплан и смету! Наконец можно приступить к работе по раскрутке кандидата. Это не какая-нибудь «заказуха» - здесь все серьезно.

     Первый выезд был посвящен дому престарелых с показом в Новостях. Информационный повод – благотворительная акция.

     К обшарпанному двухэтажному дому, стоявшему на отшибе, в самом конце пустынной улочки, подрулил фургон. Из дома престарелых вышла делегация в лице директрисы и ее заместителя. Герой дня, Аркадий, в строгом костюме, с приличествующей случаю благостной миной, распоряжался выгрузкой из фургона телевизора с большим жидкокристаллическим экраном, нескольких десятков комплектов постельного белья и нескольких штук электрических чайников и тостеров. Работяги под его руководством занесли подарки  в здание. Следующий эпизод запечатлел торжественную установку телевизора в комнате отдыха. Директор, полная дама преклонных лет с белокурым шиньоном, широко улыбаясь, под аплодисменты собравшихся вокруг стариков, включила его. Маленькое помещение заполнил стереозвук и затопило половодье ярких красок. Раздались восторженные возгласы. И уже через несколько минут обитатели дома престарелых, рассевшись вокруг экрана, с благостными лицами смотрели какую-то передачу. На их фоне была поставлена директриса для взятия интервью.

     - Как вас представить? – суетилась Даша, открывая блокнот и приготовляясь записывать имя и фамилию.

     - Чуть левее – вы загородили телевизор, - распоряжался Игорь Малышев, двигая объективом камеры. – Все, можете говорить.

     - Можно, да?.. – почтенная дама набрала полную грудь воздуха  и хорошо поставленным голосом выдала заготовленную заранее речь. -  Я - как директор дома престарелых - несу ответственность за наших уважаемых ветеранов, и, не скрою, мне часто приходится непросто…  работать с тем бюджетом, который выделяется государством для их обеспечения. А потому я особенно благодарна меценатам, таким вот благородным людям, как Аркадий Михайлович. Ведь посмотрите, как счастливы наши ветераны! А что было до этого? Ведь понимаете, главное, накормить их, одеть-обуть. А духовная пища, так сказать, да прямо скажу – до нее не всегда руки доходили. И вот теперь у нас, благодаря Аркадию Михайловичу, у нас такой замечательный современный телевизор! А что было…

     Камера выхватила маленький старый телевизор, с презрением отставленный в угол в ожидании, когда директриса перевезет его к себе на дачу.

     Следующее интервью, по сценарию – с жителями дома престарелых. Чтобы не тревожить стариков, Даша опустилась прямо на пол перед ними. Камера поймала детский восторг на сморщенных лицах.

     - Мы очень рады тому, что у нас наконец-то есть такой прекрасный, такой современный телевизор! Ведь у нас одна радость – телевизор посмотреть. А наш-то старенький показывал плохо, да ломался часто. А без телевизора что делать? Ну, попьем чаю, поговорим, да и спать ложимся. А теперь, благодаря Аркадию Михайловичу, мы будем в курсе всех событий!

     Следующий эпизод можно было сравнить с приторной медовой патокой: старики со слезами на глазах пьют чай с привезенными для них печеньями и шоколадными конфетами, и вот заходит герой дня, заботливо осматривает своих питомцев, а они окружают его, пожимают руки, вытирают платочками прослезившиеся глаза:

     - Спасибо тебе, сынок, низкий поклон! Сколько радости ты нам принес! Дай бог тебе здоровья, счастья, благополучия, долгих лет жизни! А уж мы молить о тебе бога будем!

     Одна восторженная старушка даже пыталась поцеловать ему руку. Аркадий смутился, неловко обнял ее за плечи, на его глаза, кажется, даже навернулись слезы. Момент оказался крайне удачным для съемок! И вот уже около него назойливая журналистка, от которой он пытается отмахнуться, но она нацелилась в него своим микрофоном и не желает отступать:

     - Ой, девушка, да зачем это? Не надо. Я здесь не для того, чтобы на камеру светиться. Я человек непубличный.

      - Тем не менее, Аркадий Михайлович, несколько слов… Почему вы решили устроить этот праздник?

     - Такой уж я человек – не могу спокойно хлеб с маслом жрать, когда кому-то, может, этого хлеба не достает. Я ведь и на праздники всегда – в тюрьму, в больницу… потому что знаю, что там люди, которым не очень-то весело… А потом подумал, а почему только в праздники? Не лучше ли устраивать праздники для людей вот просто так… без повода. А почему именно для престарелых? А что – сильно хорошо живут наши отцы и матери, дедушки и бабушки в этих заведениях? Нет, всем это известно. Вот я и подумал – сделаю для них праздник!

     Однако проплаченное славословие – это, как верно заметил Аркадий –  дело нетрудное, комфортное и приятное. Но перед Дашей стояла более глобальная задача – компромат на директора школы, представителя оппозиционной партии.

     Пиарщица видела три способа получить нужную информацию – интернет, подшивки городских газет и сарафанное радио. Между съемками и сценариями она облазила всю сеть, однако кроме скупых заметок, касающихся в основном его политической деятельности, ничего не нашла. В газетах о нем писали только положительные статьи. Даша знала всю его жизнь – но к чему придраться? Школу закончил с золотой медалью, с детства проявлял себя в общественной работе – неоднократно он избирался комсоргом. Отслужил в армии. Закончил исторический факультет пединститута. И в студенческие годы возглавлял комсомольскую организацию вуза. Свою карьеру начал в школе, где работает до сих пор, учителем истории.  Внедрял новаторские методы. Получил звание Лучшего учителя года. Лет шесть как назначен директором. Параллельно – партийная деятельность. Вступил в КПРФ, член горкома…

     А выручило ее сарафанное радио. Руководствуясь истиной – «мир тесен» - Даша рассудила, что в ее окружении найдутся люди, которые знают его, и попросила своих коллег навести справки. И ей повезло. В одно прекрасное утро Алла сообщила:

     - Я нашла женщину, которая знает твоего учителя.

     - Да?! Отлично! Кто это?

     - Соседка. На нашей улице живет. Учительница. В его школе работала – со скандалом уволилась.

     - Из-за чего, не знаешь?

     - Знаю! На политической почве.

     - Так-так-так… - потирала руки Даша.

     Продумав сценарий разговора, она позвонила учительнице, представилась, рассказала, что готовит репортаж про современную школу, и ей хотелось бы поднять тему свободы мысли. Однако где найти человека, пострадавшего за свои убеждения и не боящегося говорить об этом? А тут как раз коллега порекомендовала ее, заслуженного учителя, мужественного и принципиального человека. Услышав столь лестную характеристику в свой адрес, женщина на том конце провода захлебнулась от переизбытка эмоций и с энтузиазмом стала уверять, что она именно такая и есть и готова говорить на камеру.

     Ближе к выборам в эфире краевого телевидения вышел цикл сюжетов о проблемах образования… Однако вся критика почему-то обрушивалась только на одну школу, директором которой был Илья Умнов. В первом сюжете говорилось о том, что в некоторых школах преследуют по политическим мотивам. На экране появилась пострадавшая, которая демонстрировала свои грамоты, трогательные фотографии, где она – в окружении любящих учеников…

     - Инесса Ивановна, почему же ваш опыт и авторитет не оценили в школе, которой вы отдали столько лет?

     - Я преподавала историю. Естественно, с позиций нового времени, с учетом того, что в нашей стране восторжествовали идеи демократии. Наш директор, Илья Владимирович Умнов, коммунист. Ему не понравилось, как я подаю исторические факты, какие даю оценки, и он стал требовать от меня другой интерпретации. Я – человек, который не предает своих взглядов и убеждений. На этой почве у нас произошел конфликт, и я была вынуждена уволиться. Теперь я работаю в другой школе, где нет гонений за убеждения.

       Учительница познакомила Дашу с мамашей девочки, которая вынуждена была перейти в другую школу из-за того, что не желала носить форму. В этом же сюжете она дала интервью, в котором обвиняла директора в том, что он нивелирует личность учеников, подавляет их индивидуальность.

     Следующий сюжет был посвящен притеснениям, которым подвергаются в школах малыши: старшеклассники вымогают у них деньги, угрожают, бьют, и, спрашивается, куда смотрит руководство? И опять в кадре – школа Ильи Умнова, интервью дает еще одна мамочка, порекомендованная обиженной учительницей. Ее сын подвергался побоям и вымогательству, и она перевела его из этой ужасной школы.

      В итоге Илья Умнов вышел на нее, позвонив по телефону:

     - Ну, здравствуйте, Дарья! А это Илья Владимирович Умнов, директор сороковой школы, которая у вас неоднократно была представлена в новостях, как рассадник зла какой-то.

     - У нас цикл сюжетов о недостатках системы образования, цель – привлечь внимание общественности и руководства, - ответила Даша, внутренне готовая к тому, что он позвонит.

     - Дело хорошее, вот только  почему-то  получается, что в качестве отрицательных иллюстраций к критике системы образования всегда оказывается моя школа.

     -  К нам в  редакцию обращались возмущенные родители и – вот совпадение – каждый раз из этой школы.

     - Не мне объяснять вам, профессионалу, что надо предоставить слово обеим сторонам. Например, жертва своих убеждений почему-то не рассказала,  что конкретно она говорила на уроках. А я вам скажу, что она защищала предателей власовцев, лила грязь на весь социалистический период, и еще… Ну, в общем, за дело была уволена. Девочка, индивидуальности которой моя школа, якобы, помешала раскрыться, чуть ли не в неглиже приходила в школу… А то, что были поборы с малышей, так это было еще до того, как я стал директором, в частности, случай с этим мальчиком произошел десять лет назад.

     - Вот как? Возможно, - равнодушно ответила Даша.

     - Давайте поступим так – чтобы реабилитировать мою школу, предлагаю  снять встречный сюжет.

     Даша согласилась, так как все ходы директора были просчитаны, она знала, что он непременно объявится.  И вот в назначенный день Даша в сопровождении оператора Егора выехала на съемки.

     Илья ей понравился – он оказался человеком молодым, энергичным, с огоньком в глазах, из числа последних романтиков. С увлечением водил съемочную группу по школьным коридорам, с увитыми цветами и зеленью рекреациями и кружевными занавесками на окнах. Показывал аккуратные классы, оснащенные новой мебелью. В директорском кабинете записали с ним интервью. Каверзных вопросов Даша не задавала, так как понимала, что перед ней – неглупый человек, который сразу почувствует подвох. Однако Илья сделал за нее всю ее работу – как человек увлекающийся, он начал комментировать ситуацию и его понесло. С лукавой улыбкой Даша слушала, кивая головой, а сама уже прикидывала, как она смонтирует интервью с директором так, что он сам подпишет себе приговор. Однако и директор оказался не так прост – после интервью он привел съемочную группу в учительскую, где их ждали ученики и их родители. Они искренне расхваливали и директора, и школу, и Даша вполне этому верила.

     Когда  возвращались на студию, Егор осторожно заметил:

     - Мужик- молодец! Все бы такие директора были!

     - Да, мне он тоже понравился. Да и школа тоже, - искренне поддержала его Даша.

     - И что? Неужели ты после этого обгадищь его?!

     - Придется.

     - И тебе не противно?

     - Я профессионал, я отрабатываю деньги.

     - По-твоему, если платят деньги, можно обманывать, дезинформировать, клеветать?

     - Я профессиональный пиарщик, мое дело – пиарить, а решение нравственных проблем – дело… ну, священников, может быть, но никак не мое.

     В итоге в эфир вышел сюжет, который продолжал дискредитировать как школу, так и ее директора. В нем уют, новая мебель и кружевные занавески объяснялись поборами, причем прозвучало это из уст самого директора. Он сказал: «Вы видели, как у нас красиво и аккуратно? В каких условиях дети получают знания? А почему так, как вы думаете? Потому, что мы с малолетства воспитываем наших учеников, что чисто не там, где убирают, а там, где не сорят. Дети привыкают смотреть на школу, как на свой дом. И стремятся его украшать. Есть случаи, что дети приносили из дому выращенные их руками цветы, и они до сих пор растут в наших залах и коридорах, поднимая детям настроение и прививая им чувство прекрасного. Родители помогают, кто чем может. Кто у себя на производстве мебель для класса изготовил, кто кабинет компьютерами оснастил… Насколько позволяют средства, разумеется. Сами мы, силами только своего учительского коллектива, никогда не справились бы» В эфир же пошло: «Родители… кто у себя на производстве мебель для класса изготовил, кто кабинет компьютерами оснастил…  Сами мы, силами только своего учительского коллектива, никогда не справились бы». Смонтировали так – взяли подставную мамашу, которая жаловалась на поборы, и сразу за ее причитаниями поставили эти  слова директора… Про то, что старшие ученики отбирали деньги у малышей, директор отозвался следующим образом: «Было. Ну, а что? Мы же в этом мире живем, а не в каком-то идеальном. А раз мы от мира сего, то чего ждать от  наших детей? Но с этой бандой мы очень быстро разобрались, все были поставлены на учет в детскую комнату милиции. Слава богу, больше подобных безобразий не повторялось. Вот уже десять лет». В эфир же пошло: «Ну, а что? Мы же в этом мире живем, а не в каком-то идеальном. А раз мы от мира сего, то чего ждать от  наших детей?» После эмоционального рассказа женщины, ребенок которой потерпел от хулиганов, подобное заявление выглядело цинично. Из восхвалений учеников и родителей, которые нарочно пришли в учительскую, потратив свое свободное время, чтобы защитить любимого директора, были нарезаны фразы: «Да, он крут…», «Уж если возьмется за кого, то ему не поздоровится» и так далее в том же духе.

     После того, как сюжет вышел в эфир, позвонил разгневанный Илья.

     - Девушка, скажите – кто вам и заплатил и сколько?

     - Не смейте меня оскорблять! - отрезала Даша и бросила трубку.

     Позже коллеги из коммерческих телекомпаний говорили ей, что несчастный Илья просил, чтобы хотя бы они спасли его репутацию – дали в своих новостях объективную информацию. Однако из корпоративной солидарности никто не откликнулся на его просьбу.

     Спустя месяц Аркадий Добровольский вновь  пригласил их к себе. И опять на столе стоял дорогой коньяк, и ваза с шоколадными конфетами. И секретарша Светлана бесшумно расставляла рюмки, обворожительно улыбаясь и обдавая их ароматом французских духов…

     - Друзья мои, вот моя маленькая благодарность за ваш труд, - бизнесмен вручил Печенкину и Даше по конверту. – Работа была проведена блестяще!

     - Я тут ни при чем, - скромно возразил режиссер. – Это Дашенька сама все выискивала, организовывала…

     - Трудно пришлось, - призналась Даша. – Но я исходила из того, что мир тесен, и найдутся люди, готовые свидетельствовать против него, так как всегда есть недовольные.

     - Вы очень умны и наблюдательны для вашего возраста, - отметил Аркадий.

     - Но, Аркадий Михайлович, действительно помогли вам Дашины сюжеты?

     - Э-э… Дело в том, что, хоть работа сделана добротно, я не смог успокоиться, ну, мне надо знать наверняка, а не рассчитывать на «авось»… И со своей стороны я что сделал – заказал независимый опрос населения, телефонный, в ходе которого выяснилось, что, несмотря на черный пиар – все равно преимущество за Умновым. Ну не хочет наш электорат голосовать за правящую партию! Большинство отдает свои голоса за оппозицию. И для того, чтобы добиться своего и стать-таки депутатом, я  вышел из  «Единой России», предварительно  договорившись с КПРФ, что вступаю в их коммунистические ряды и иду на выборы от них, разумеется, заплатив им энную сумму денег. И согласились!

     - Коммунисты? Согласились?! – округлила глаза Даша.

     - Все-таки вы еще не все уяснили об этом мире, - снисходительно улыбнулся Аркадий. – Коммунисты встроены в эту систему, а значит, деньги-то им тоже нужны, как и всем. Но  интрига в том, что Илья Умнов тоже должен был идти по спискам КПРФ, и его место как раз и отдали мне.

     - И как он отреагировал?

     - Утерся! А как иначе? Родная партия так решила.

     Позже, уже после выборов, когда  Аркадий добился своего и стал депутатом, Даша узнала, что разочарованный Илья вышел из коммунистической партии.

 

 

                                              Глава 5.

 

     Были командировки и с Жан Жанычем. Одна из них особенно запомнилась Даше, так как фильм получился настолько удачным, что был записан в архив ГТРК, а в перемонтированной версии его отправили на конкурс, где он получил одно из призовых мест и специальный диплом за мастерство оператора. Это постарался Игорь Малышев, который ездил с ними в качестве  оператора и режиссера.

     Они выехали по заказу золотоискателей – артели из Москвы, которая намывала золото в отдаленном уголке Алтайского края. У золотоискателей вышел конфликт с местными жителями, которые  решили, что процесс намывания золота при помощи химических реактивов,  сливавшихся  поле отработки в почву, может нанести вред здоровью местного населения. Собственно, все и началось с коллективного письма жителей на телевидение с просьбой приехать и разобраться. Поскольку стало ясно, что обвиняют бизнесменов, появилось желание повернуть журналистское расследование к взаимной выгоде при условии, что золотоискатели заплатят за это. Жан Жаныч, как самый ловкий, дипломатичный и опытный менеджер, вышел на связь с золотопромышленниками, ввел их в курс относительно письма, а также того, что телевидение готово выехать на место, чтобы рассказать всему миру о циничных способах ведения бизнеса москвичей. Те оценили возможный ущерб и пришли к выводу, что он в любом случае окажется больше грабительской цены за, в общем-то, ненужный им фильм. И вот в одно прекрасное майское утро на место действия выехала съемочная группа в составе Жан Жаныча, Даши и Игоря. За рулем на этот раз был пожилой опытный водитель Николай Васильевич, так как им в командировку выделили УАЗ, учитывая труднодоступные места, ожидавшие их впереди.

     Ехали долго, около девяти часов. Сначала путь их лежал по бескрайним равнинам Алтайского края, которые утомляли взгляд своим однообразием. Жан Жаныч ехал мрачный, затем велел водителю притормозить около придорожного трактира. Вылезли из машины, размяли ноги, полной грудью вдохнули степной воздух, показавшийся чистым и вкусным после городского смога, как чистый родник после мутной реки, протекающей по городу и несущей в своих водах  все канализационные сливы. В трактире закусили яичницей и пивом, а Жан Жаныч, не закусывая, осушил граненый стакан водки. Поехали дальше. Через несколько часов пути пейзаж стал разнообразнее – равнину стали пересекать холмы, сначала пологие, затем все более крутые, на горизонте показалась темная каемка древних Алтайских гор. Как-то незаметно шоссе  превратилось в узкий серпантин. По обеим сторонам узкой дороги над ними нависали скалы, состоящие из слоистого камня.

     По мере того как машина забиралась  все выше, пейзаж становился все более захватывающим, красивым, величественным. До самого горизонта растянулись горы, поросшие лесом, их вершины  плавно перетекали одна в другую. За поворотом всякий раз открывалось что-то неожиданное – то живописная долина, то ущелье.

     В первый вечер заночевали в поселке, где жил сотрудничавший с телевидением местный эколог, молодой, влюбленный в родные края, парень.

     - Жалко, что вы проездом, - сказал он. – Когда уже к нам заедете, чтобы новый фильм снять? Мне есть что рассказать, показать.

     Ему не стали говорить о том, что на телевидении сворачиваются тематические программы, одна за другой закрываются редакции – завершила свое существование передача о буднях села, выходившая в эфир без малого тридцать лет, исчезла с экранов и экологическая передача, а их авторы оказались на улице. Пенсионеры сели по домам, вспоминая дни былой славы, а молодежь или распрощалась с телевидением, или подалась в Москву.

     Поскольку в поселке не было гостиницы, эколог поселил их в охотничьем домике, спрятанном в глубоком овраге и не заметном со стороны, если точно не знать, где он. Растопили печку. Эколог – заядлый охотник – к приезду дорогих гостей настрелял куропаток, которых здесь же ощипали и сварили в котелке на весело потрескивавшем огоньке. Картошка и несколько пучков свежей зелени придали кушанью божественный вкус и аромат. Была неописуемая прелесть в том, что они сидят, затерянные среди бескрайних гор, в избушке охотника, у них уютно потрескивают смолистые дровишки, вспыхивают и переливаются красные всполохи огня в печке, а вокруг – глубокая и мудрая тишина… Все это настроило на философский лад, стал реже звучать смех, люди задумались – каждый о своем… Даше, к примеру, подумалось, что то, чем она занимается на телевидении – суета сует, никому не нужная и бесполезная.  И уж такая смешная и мелкая перед величием этих древних гор! А то, чем занимается высокий чернобровый парень-эколог, более настоящее и полезное: он живет среди этой величавой и спокойной природы, слитый с ней и зависимый от нее, как первобытный человек. Он на несколько дней уходит в горы или на охоту, или по своим природоохранным делам. Пьет из ручья, спит на траве, а зимой – закопавшись в снегу и прижавшись к теплому брюху своей собаки. Он занимается понятным и полезным делом – изучает и оберегает родную природу. И живет здоровой, нравственно чистой  жизнью – женится на такой же чистой и работящей девушке, которая будет собирать ему в дорогу узелки с провизией. И ждать его, выходя вечером на порог срубленного из дерева дома и теряясь взглядом в бескрайней цепи гор. А когда он вернется, сдержанно поцелует, потому что суровая природа требует сдержанности чувств,  обработает принесенную им дичь, сварит нехитрый, но здоровый и вкусный ужин. И будут у них дети. И никогда он не изменит ей, а она ему, не только потому, что в деревне все на виду, а потому, что окружающая обстановка не располагает к этому. К греху располагает праздность…

     Рано утром, когда солнце еще скрывалось за вершинами гор,  а по лугам стлался сонный туман, съемочная группа, распростившись с гостеприимным хозяином, продолжила свой путь. Вот они проехали последний поселок – Чиниту, и цивилизация закончилась. Дальше, сколько они ни ехали – ни одного не то, что поселка, ни одного домика. Глухие, безлюдные места…

     Перекусить было негде. Для того, чтобы пообедать, останавливались, раскладывали прямо на траве нехитрую закуску, которую заботливо собрал для них эколог. Не раз вспомнили его добрым словом. Пили из ручьев необыкновенно вкусную, ледяную воду.

     - Вот это вода так вода! Не сравнить с хлорированной гадостью, которая у нас из крана течет! – хвалил водитель, вытирая мокрый рот широкой натруженной ладонью. И каково же было их удивление и радость, когда среди широкой долины, окруженной горами, они увидели вдалеке всадника.

     - Никак человек! – первый заметил его водитель.

     - Где?

     - Да вон скачет!

     Всадник подъехал к ним, остановился. Их УАЗ притормозил тоже. Всадник спешился, съемочная группа высыпала из машины, довольная возможностью размяться и поболтать с незнакомцем.

     - Здорово, ребята! Откуда вы?

     -  Издалека….

     - Неужели из самой Чиниты? – на обветренном загорелом лице детское удивление.

     - Да нет, мы из Барнаула.

     - Да ну?! – лицо вытягивается так, словно они сказали – из Парижа.

     Всадник даже  кепку стянул из уважения к путешественникам.

     - Был, был у вас. Давно. Еще в детстве. В последние годы дальше Чиниты не заезжал…Большой город, другой мир… А к нам как занесло?

     - Мы с телевидения, - объяснил Жан Жаныч. – Едем в Тегерек по письму местных жителей.

      - Во как! С телевидения! – теперь человек рассматривал их так, словно они представились жителями другой планеты. – И что – вас действительно по телевизору показывают?

     - Нас – нет, - скромно признался Жан Жаныч, - а вот эта девушка с экранов одно время не сходила.

     - Вы? – незнакомец повернулся к Даше.

     - Да неужели вы ее не видели?

     - Да у нас, знаете ли, телевидения нет, - смутился местный житель.

     - Как – нет? – пришла очередь удивляться телевизионщикам. – Как же вы живете без телевидения?

     - Так и живем. У нас и радио нет.

     - Откуда же вы узнаете о событиях в мире?

     - Ниоткуда. Что там знать-то? Только расстраиваться. По себе видим, что в мире ничего хорошего не происходит. Все только к худшему идет. Так что, знаете, меньше знаешь, крепче спишь.

     - Да где это вы так живете?

     - В Тегереке.

     - В Тегереке?  Значит, у вас телевизор не смотрят… А письмо на телевидение зачем тогда писали?

     - Письмо?.. Да, писали. Точно. А как не писать? Когда нас вытравить с наших мест хотят. Золотоискатели эти. Вот и подумайте – куда же нам кидаться? Кому писать?

     - А в телевидение вы, значит, верите.

     - А кому же нам еще верить? Мы же помним еще по тем временам, когда и телевизор смотрели, и радио слушали, и почту получали – если журналисты за дело возьмутся – любой вопрос порешается, любая голова полетит... В общем, удалась наша задумка – приехали! Гости дорогие, давайте выпьем за ваш приезд!

     Незнакомец вынул из-за пазухи флягу.

     - Что это? – заинтересовался Жан Жаныч, которому было грустно из-за отсутствия придорожных трактиров.

     - Это медовуха! – радостно возвестил местный житель.

     Водитель достал из машины граненые стаканы, разлили мутный желтоватый напиток, выпили. Медовуха оказалась на вкус кисловатой, как перебродивший мед.

     - Ну, бывайте! Земля круглая, может, увидимся еще! – всадник вскочил на коня и умчался.

     Телевизионщики погрузились в машину и двинулись дальше.

     В Тегерек приехали затемно. Их никто не встречал. Дело в том, что, посоветовавшись с заказчиками, они приняли решение держаться независимо, чтобы не вызывать подозрений у местных жителей, что передача проплачена.

     Специально  запасли палатки, которые раскинули на берегу маленькой, монотонно журчащей, горной речушки. Устали до такой степени, что, завернувшись в спальные мешки, быстро уснули. Спалось им отлично – дышалось на удивление легко – воздух, как травяной чай, был напоен ароматами трав и цветов. Умиротворяюще журчала хрустальная  вода в речке, щебетали птицы.

     Утром они умылись ключевой водой, на костре заварили чай и, позавтракав бутербродами, отправились знакомиться с заказчиками и их оппонентами.

     Вообще Тегерек  оказался удивительным местом, стоящим в стороне не только от больших дорог, но и от цивилизации. Давешний абориген оказался прав – здесь не было телевидения, радио, электричества, магазина, школы, больницы, не было ничего, кроме нескольких покосившихся домов. Раз в месяц сюда приезжал УАЗ, привозил почту, пенсию. Работать в этом богом забытом месте было негде. Раньше все трудились в колхозе, который  распался, последний трактор растащили на запчасти. И теперь народ промышлял пчеловодством. В каждом дворе стояло по несколько ульев, роились пчелы. Осенью приезжали перекупщики и забирали мед за бесценок. А единственное, чем были богаты тегерекцы, так это медом – его продавали, ели, на нем настаивали медовуху.

     Во время этой командировки деньги, заплаченные клиентом, съемочная группа отработала на славу. Сначала поговорили с возмущенными жителями, потом – с золотоискателями, которые подробно показали всю технологию промывания благородного металла. Породу, в которой, как ожидалось, находилось золото, засыпали в широкую  впадину, застеленную брезентом,  потом, воздействуя на нее химическими препаратами, освобождали драгоценные крупицы от песка и ила. Вот, собственно, это и тревожило местных жителей – они боялись, что химические реагенты как-нибудь просочатся через брезент, или перельются через его край, в общем, попадут в почву. Золотоискатели, понятно, стояли на своем – все надежно, безопасно, экологически чисто.

     Уезжали довольные: в последний вечер заказчики ублажили их по полной программе –  баней, водочкой и отменной закусочкой, да еще дали каждому по денежке на прощание. И у местных жителей поживились - затарились лучшим в крае горным медом по бросовой цене.

     Фильм получился хитрый. С одной стороны и клиента ублажили, доказывая с экрана, что технология промывания золота химическими реагентами совершенно безопасна, даже «независимых экспертов» привлекли, с другой – построили фильм как журналистское расследование, дав высказаться всем самым бойким оппозиционерам. Тем больший получился эффект – Даша давно поняла, что непрямая, скрытая реклама – так называемый пиар – более эффективна, чем реклама прямая, «в лоб».

 

 

 

                                             Глава 6.

                         

 

 

     В творческих коллективах сплетни распространяются быстро. Стоит ли удивляться, что связь Волковой и Печенкина не осталась незамеченной. Даше всегда завидовали. И теперь злорадству коллег не было предела – да не самая умная она, не самая профессиональная, не самая талантливая, так, обыкновенная деревенская бабенка, просто дать умеет вовремя кому надо. Теперь уже ни у кого не осталось сомнений, что Даша схлестнулась с Гориным еще до конкурса. Окрутила, запудрила мозги так, что он не только присудил этой бездари первое место на конкурсе, нет, мало того - взял ее на работу, да еще и квартиру купил на студийные деньги! А она, распутница, увела его от жены, от этой святой женщины, которую все мы давно знаем и уважаем, а потом еще и бросила, как только поняла, что он больше не может быть ей полезен. Корыстная дрянь! Поэтому нечего  удивляться тому, что она,  чтобы остаться на телевидении, прыгнула в постель к Печенкину, которым все пренебрегли, предпочтя гордо уволиться, нежели продолжать работать на таких гнусных условиях… За ее спиной шушукались, многозначительно улыбались женщины. Операторы, вместо прежнего почтения, стали относиться к ней свысока. А водители, в большинстве своем мужики грубые и без комплексов, в лицо ей отпускали сальные шуточки и гомерически хохотали. Даше очень хотелось дать им всем в морду, но она понимала, что таким образом покажет свою слабость и даст повод затравить ее еще больше, к тому же, они были в общем-то правы… Посплетничают да перестанут – главное, не показывать вида, как ее обижает и возмущает это. Равнодушие к шуткам и готовность вместе со всеми посмеяться над собой отобьют охоту насмешничать. Как-то раз Алла, с которой они сблизились, спросила:

     - Тут болтают, что у вас с Печенкиным что-то есть?

     - Ну есть, - выдыхая дым от сигареты, равнодушно ответила Даша.

     - Странно, как ты могла польститься на этого старика после Горина, он-то видный мужчина.

     - Да… Но пришлось с ним расстаться… Горин  безработный. Он впал в депрессию, апатию, сидел дома и ничего не предпринимал, чтобы устроиться на работу… А кто-то  должен деньги зарабатывать. Депрессия – не депрессия, кушать-то  каждый день хочется. А Печенкин поставил условие – или я с ним, или я вылетаю из телекомпании. А я, Алла, работать хочу…

     - Гад какой..

     - Что лучше – остаться на любимой работе, периодически снисходя к этому похотливому мужскому экземпляру, или послать его подальше и пойти солнцем палимой на все четыре стороны? Куда? Полы мыть?

     - Я тебя понимаю. Но у нас болтают о тебе всякое.

     - Пусть болтают, - Даша пренебрежительно дернула плечом. – Поболтают, да на что-то свеженькое перекинутся. А к этой истории… привыкнут.

     - Тоже правильно. А с Егоркой у вас что?

     - Егорка – другое дело! Он – молодой и красивый.

     - А он не знает про Печенкина?

     - Нет, конечно!

     - Ну, а то, что сплетни ходят?

     - Он выше этого.

     Однако Егор оказался не выше. Как-то, перед очередной командировкой, Даша, улучив момент, когда он был один  в операторской, зашла к нему:

     - Егор, хочу тебя обрадовать – в следующую командировку вместе!

     - Спасибо, - поблагодарил он холодно.

     - У нас опять будет возможность провести вместе три дня!

     - С печенкинскими подстилками не путаюсь, - отрезал он и отвернулся, принявшись усердно разбирать камеру.

      … Игорь Горин, уйдя от Даши,  поехал к родителям. Он знал, что встретят его неласково, так как и мать, и отец  отрицательно отнеслись к тому, что он ушел от Бачуриной. Однако он ошибся. Кто примет тебя с любовью, когда, кажется, весь мир против тебя? Кому ты  нужен, когда со всех сторон тебя преследуют неудачи? Кто поймет и простит все? Только родители.

     Впрочем, вскоре ему позвонила Лена. Как она узнала, что он ушел от Даши? Неважно… Возможно, ей потихоньку от сына шепнула это свекровь, которая продолжала сохранять с бывшей невесткой теплые отношения и частенько забирала внука.

     - Игорь?

     - Привет, Лена.

     - Ушел?

     - Ушел.

     - Игорь, я хочу, чтобы ты знал – ты можешь вернуться в любой момент – сегодня, завтра… Здесь тебя любят и всегда ждут.

     - Спасибо, Лена. Ты настоящий друг! Но – нет… ты же знаешь…

     - Тем не менее, если передумаешь…

     - Нет. Спасибо.

     - Если тебе нужны деньги…

     - Нет, спасибо. Спасибо за все.

     Вскоре Игорю повезло – он устроился пресс-секретарем к мэру, у которого была давняя вражда с губернатором, а потому он с тайным злорадством взял на работу человека, который готовил компромат против его недруга. Кроме того, став филиалом Москвы, практически корр-пунктом, поставляющим в столицу местные новости, ГТРК потеряла статус Краевой телерадиокомпании, а краевая власть потеряла поддержку в виде собственного СМИ. Мэрия, напротив,  решила усилиться и создать свой пресс-центр, даже появилась договоренность с одним из местных каналов – арендовать у них час в прайм-тайм – с восьми до девяти вечера. А кто мог поднять, организовать и возглавить все это дело, как не Горин?

     Слух о том, что Горин снова при высокой должности, дошел до Даши. «Рано я на нем крест поставила, - с досадой думала она. – Надо было не суетиться, а выждать время. Как я не додумалась, что такой человек, как Горин, не может остаться не у дел?! Как я недооценила его! И с чем я теперь осталась? С этим гадким старикашкой Печенкиным! В печенках он у меня сидит! Эх…»

     С Дашей стали твориться странные вещи – она узнала рабочий телефон Горина и периодически набирала его. Зачем? Услышать его голос? Услышав, бросала трубку. Еще она узнала, во сколько он приезжает на работу, и раза два в неделю стояла неподалеку от мэрии, укрывшись за дерево, и наблюдая, как он, неизменно подтянутый, забегает на высокое крыльцо и исчезает за колоннами…

 

                                         Глава 7.

 

     В то сентябрьское утро солнце светило тускло, как холодное золото, бросало блики на зеленую листву, кое-где тронутую грустной желтизной, которая мелькала в пока еще сочной листве, как седые пряди начинают мелькать в черных волосах еще красивой и зрелой, но уже близкой к увяданию женщины. Дарья печально смотрела в окно и вспоминала свою малую родину – Соленое Озеро. Живя близко к земле, она всегда чувствовала душу, настроение природы. Она остро ощущала, как в сентябре пока еще пышущая зеленью природа печально и задумчиво замирала, словно чувствуя близкое смертное оцепенение… В городе не так – в суете она отошла, отделилась от природы, которая жила сама по себе, по своим вековым законам, а она, крестьянская девушка, отколовшаяся от родины, стала жить по законам города – с жаждой карьерного роста, славы, признания, денег… Как там поживает без нее Соленое Озеро? Ровно год минул с той поры, как она покинула его, обольщенная мечтой.

     А в офисе все потихоньку, все по-прежнему – Жаныч с оханьем наливает в граненый стакан принесенную Аллой водку, Алла жеманно беседует по телефону с очередным клиентом, Игорь с Сергеем на съемках.

     Вбегает Печенкин. Сразу видно, что он чем-то возбужден. Поздоровавшись со всеми, он взглядом указал Даше на уголок отдыха.

     Разместились на диване, предварительно приготовив кофе.

     - Ну, Дарья, в политическом проекте ты себя показала умницей, теперь тебе предстоит показать себя еще лучше в бизнес-проекте. Короче, опять черный пиар. Постараешься – кучу денег с тобой заработаем.

     - Хорошая новость! Мне бы еще чуть-чуть – и можно в отпуск, в европейский тур. Париж… Вена… Ах, быстрей бы!

     - Но сначала надо как следует поработать. Короче, слушай. Был я сегодня у Добровольского.

     - А, опять наш старый приятель… Кстати, ты слышал, что у него секретарша  убита при туманных обстоятельствах?

     - Да, что-то такое слышал. Жаль, красивая девушка… Но к черту сплетни, прежде всего  Добровольский – это  депутат, владелец газет и завода в твоем родном Соленом Озере.

     - Это я помню – они из нашего озера рачков ловят. Рапу.

     - Рачки идут на корм дорогим рыбам. Обычно их поставляют из других мест, но там сейчас…э, какая-то экологическая катастрофа, в общем, облом с рачками, а рыбку-то кормить надо. Так вот на волне этого неурожая и поднялся Аркадий со своим заводом…

     - Это я помню.

      - Но… есть у вас также и химзавод.

     - Есть, когда-то был градообразующим предприятием, родители там работали, а сейчас он захирел и  догнивает.

     - Ну так вот. Ваши местные смекнули, в чем дело – и обидно стало, что чужаки пришлые на их доморощенных рачках наживаются, а им, хозяевам, ничего не обламывается. И местная администрация во главе с мэром встала на сторону химзавода, чтобы за ним было эксклюзивное право ловить эту живность и продавать. Тем самым местная власть надеется на то, что денежное вливание позволит химзаводу подняться на ноги. А это – новые рабочие места, значит, и народ при деле – не тихо спивается, а работает, а это – налоги в местную казну. Короче, стал мэр это дело пробивать – писать петиции губернатору, да и сам в краевой центр частенько наведывается.

     - Понятно – все за, а обезьяна, то бишь Аркадий – против.

     - Да. Надо снять фильм, жанр – журналистское расследование. Дескать, возникла скандальная ситуация, дошло до телевидения, вот съемочная группа и приехала разбираться. Надо снять его предприятие, само собой, показать, что там процесс налажен в лучшем виде – все по-современному, все экологически безопасное. Затем надо показать химзавод, какая там разруха…

     - Понятно-понятно, показать на противопоставлении. Смысл такой – что они там наловят? Только испортят все. Дали бы уж работать профессионалам да не вякали.

     - Мысль ухватила, молодец… Но – надо взять интервью у директора химзавода, чтобы показать, что мы – независимые журналисты, дали слово той и другой стороне. У Аркадия мы интервью возьмем здесь. А у директора химзавода – там.

     - Не беспокойся – прикинемся съемочной группой, которая снимает программу про экологию, ну, там – хорошо ли живется рачкам, не травит ли их химзавод, а если ловить хочет, то не навредит ли это им, не разрушит ли экологическое равновесие.

     - Но и это не все – надо бы и с мэром поговорить.

     - Поговорим и с мэром. Он не откажется дать интервью ГТРК.

     - В таком случае, за работу.

     Через неделю, когда от Добровольского пришли деньги за фильм, съемочная группа выехала в Соленое Озеро. Сердце у Даши всю дорогу  возбужденно и тревожно билось. Она испытывала море чувств – и радость от встречи с малой родиной, и гордость от того, что приедет к своим бывшим землякам  королевой – на «Волге», с профессиональной камерой… И, конечно, волнение от предстоящей работы – все-таки перед ней стояла задача обвести вокруг пальца не детсадовцев, а людей умных, опытных, поднаторевших в интригах.

     Приехали вечером. На подступах к городку их встретила звенящая тишина, поля словно притаились, закат вызывал в душе пронзительную тоску… Въехали в городок. Он показался Даше совсем маленьким, приземистым, как выросшему ребенку маленьким и хрупким кажется его детский стульчик. Деревянные домики, разнеженные вечерние звуки – ленивое мычание коров, хриплый крик петуха, звон цепи на колодце…

     - Нам на улицу Урожайную, дом пять, - повернулся к Даше с переднего сидения Печенкин. – Абориген, где это?

     - Это недалеко, вон за тем поворотом направо, а там покажу.

     Нужный дом находился в частном секторе, среди таких же невысоких домов, но, в отличие от их открытых палисадников и двориков, украшенных цветниками и огородами, прятался за высоким каменным забором. Позвонили.  Железная калитка распахнулась, на пороге возник охранник. Разглядев номер машины, он удовлетворенно кивнул головой и открыл железные ворота – проезжайте. Когда выгрузились, провел их в дом. Двухэтажный особняк со стороны казался маленьким, а внутри - довольно просторным. Охранник  провел каждого в персонально отведенные для них комнаты. Даша вошла в спальню, предназначенную для нее и аж задохнулась от восхищения: роскошная спальня была вся в розовым тонах – на окнах – шелковые розовые шторы с кружевным тюлем, на полу – ковровое покрытие с длинным розовым ворсом, двуспальная кровать – покрыта розовым покрывалом, на ней – розовый махровый халат, мебель – шкаф-купе, трюмо, тоже нежно-розовые. Закинув в шкаф, достойный принцессы, запыленную сумку, Даша только успела переодеться, как постучал Печенкин. Он облачился в длинный махровый халат изумрудного цвета, обшитый золотым орнаментом.

     - Ну, как устроилась? Отменно, отменно… Кроватку надо бы обновить. Эх, Дашка, - он приобнял ее, ласково улыбаясь, что означало у него хорошее расположение духа. - Что бы ты без меня делала? Уволили бы тебя и поехала бы ты сюда, побежденная, проигравшая… А так –  приехала как королева, и поселили тебя по-королевски, и отдохнешь ты здесь, и денег подзаработаешь, а все благодаря кому?

     - Тебе, конечно!.. Так я ж благодарна! Что я без тебя? Ничто!

     - Вот! Хорошо, что ты это понимаешь… А теперь пойдем смотреть, как я устроился.

     Печенкин провел ее в свою спальню, расположенную рядом. Перед очарованной Дашей предстала комната, еще более роскошная, чем та, куда поселили ее. Эта комната вся была в тех же тонах, что и халат Печенкина – темно-зеленый тяжелый бархат, отороченный золотым шитьем.

     - Ой, ну ты в таком виде просто волшебник изумрудного города! – Даша искренне прижалась к режиссеру. В самом деле – она была так благодарна ему за все! Какую роскошную жизнь он ей подарил…

     Оператора и водителя поселили попроще – вдвоем в скромной комнате для обслуги. Разобрав вещи и устроившись, спустились в зал смотреть телевизор. Даша сразу включила местную программу. На экране появилось знакомое лицо Жанны. Как и год назад, монотонной скороговоркой она читала новости, подглядывая в разложенные перед ней бумаги. Даша умилилась при виде прежней соперницы.

     - Эй, ребята! – раздался откуда-то удивленный и радостный крик оператора Артема. – Идите-ка сюда!

      Артема нашли в комнате, отделанной еще пахнувшим смолой деревом, со столом и скамейками. Оператор, онемев, стоял перед открытым холодильником, который ломился от колбасы, ветчины, холодного пива и водки.  Вошел охранник.

     - Да-да, - кивнул он, - это все для вас. А там, - кивок головы, - я баню затопил. Отдыхайте!

     - А можно вас попросить… - у Даши в глазах заиграл озорной огонек. – Можно вас попросить съездить за одной моей знакомой? Я хочу ее сюда привезти!

     - Это еще кого? – нахмурился Печенкин.

     - Это моя бывшая коллега с местного телевидения… Ну, пожалуйста!

     - А она хорошенькая? – подмигнул оператор Артем.

     - Она – прелесть! Блондинка с длинными волосами.

     - Звучит заманчиво. Давай ее сюда!

     - Мне что? Съезжу. Скажите куда, - невозмутимо пожал плечами охранник.

     - Знаете, где  местная телекомпания?

     - Ну.

     - У них как раз сейчас рабочий день заканчивается, поэтому быстрее надо.

     - Ну.

     - Ее зовут Жанна.

     - Понял.

     Охранник выбежал, через минуту во дворе лязгнули отпираемые ворота, и зарычал мотор машины.

     Тем временем телевизионщики помогли Даше «накрыть поляну», достали закуски, спиртное и расположились за деревянным, пахнувшим смолой, столом. Примерно через полчаса опять послышался мотор вернувшейся машины, заскрипели  закрывавшиеся ворота, и в дверь просунулась физиономия охранника:

     - Привез…

     Дверь распахнулась, и в предбанник влетела Жанна, обескураженная и, как будто, немного испуганная. При виде выпивающих мужиков, которые уже успели раздеться, обмотаться простынями и сходить пару раз в парилку, она удивленно притормозила, но тут ее блуждающий взгляд споткнулся о старую знакомую, и моментально напряжение исчезло с ее лица.

     - Дашка! – она бросилась к ней и обняла, словно любимую подругу. – Боже, как я рада тебя видеть!  Выглядишь обалденно!

     - Ты тоже!

     - Так вот кто меня сюда вызвал! Так вот кто – сюрприз!.. Да… сюрприз так сюрприз! Ты какими судьбами?

     В этот момент у нее зазвонил телефон.

     - Ой, погоди… Сейчас отвечу… Да! Это, представляешь, Дашка приехала! Сюрприз такой! Не знаю… Давай потом расскажу, мы с ней еще не поздоровались толком.

     Пока она в радостном возбуждении трещала, мужчины с восхищением рассматривали ее. На какой-то момент она, белокурая русалка, яркая, нежная, белоснежная и румяная, вскормленная натуральными деревенскими продуктами и пронизанная кристально чистым воздухом с ароматами полей, затмила бледную, с прокуренным желтоватым лицом и короткими кудряшками эмансипированную Дашу. К тому же ее звенящий голосок, детская непосредственность и живость не оставили их равнодушными. Воспользовавшись тем, что она на миг умолкла, мужчины представились и пригласили ее  к столу. Ей налили полный бокал пива, который она тут же до половины осушила, смачно вытерев рот рукой.

     Как следует выпив и закусив, девушки захватили простыни и уединились в парной. Лежа в мелком, но  широком бассейне, попивая пиво, они получили возможность спокойно поболтать:

     - Как твои дела на телевидении? Мы одно время все любовались тобой в том  проекте, на который тебя брали… Хорошо ты держалась, комфортно себя чувствовала в прямом эфире. Молодец. И фильмы, те, которые по твоему сценарию, были самые удачные. Так что ты еще и как сценарист себя проявила! Представляю, как столичные штучки на тебя злобились… А то! Знай наших!

     - Спасибо.

     - Да брось ты! Я тебе как профессионал говорю... Только что-то уж быстро очень проект закрылся. Жаль. Потом вдруг смотрим – ты в рекламных программах выплываешь…

     - Да, реклама – это деньги, ты ж понимаешь.

     - Понимаю. Но для меня творчество важнее. Тем более, что ты и до рекламы не была деньгами обижена, я думаю.

     - Ну, да, но…

     - Ой, Дашка, если б ты знала, как мы гордимся, что такую звезду воспитали! Ты мне должна спасибо сказать за то, что я строжилась, требовала…Порой была резка, излишне принципиальна, может быть…

     - Спасибо… А… где сейчас Пашка?

     - Пашка у нас. А где ему еще быть? Монтирует потихоньку. Поначалу задумчивый был, молчаливый, видно, что переживал… Мы у него не спрашивали ничего. Делали вид, что ничего не замечаем. Чего вернулся? А, говорит, не понравилось… Ну, не понравилось так не понравилось. Его дело. Сейчас он с одной тут живет...

     - Ну, я рада за него. А то, знаешь, совесть замучила.

     - Ты, как я понимаю,  бросила его ради другого?

     - Да…

     - Счастлива?

     - Н-нет, мы расстались.

     - Да? Ну, не расстраивайся, значит, не судьба. Встретишь еще своего принца.

     - А у тебя как?

     - Да и я рассталась со своим… Давно уже. Он тоже жениться собирается, на дочери директора элеватора. Ну, это понятно – с одной стороны деньги, с другой стороны – власть… Но я не одна, разумеется.

     - Как вообще здесь дела? Как наша телекомпания?

     - Все нормально, все по-прежнему… Вы как здесь? Ну, ясное дело, командировка.

     - Да.

     Даша рассказала о цели командировки. Жанна внимательно слушала, медленно потягивая пиво. Когда рассказ закончился, она рассмеялась:

     - Ой, Дашка, представляешь – мы с тобой по разные стороны баррикад. Да-да. Мы, местная пресса, находясь под мэром, настраиваем общественность против твоего спонсора, добиваемся, чтобы добывал рачков химзавод. Это же спасение будет для города – глядишь, на шальных деньгах заводик наш поднимется, справится со своим банкротством, рабочие места появятся, жизнь как-то наладится…

     - Не наладится, - покачала головой Даша. – Поэтому лучше принять сторону того, кто сильнее.

     - Ты так думаешь? Хм… А знаешь, какой ажиотаж здесь творится из-за этих рачков! Весь народ как с ума посходил – все, и стар, и млад, лезут в озеро и часами рачков мешками ловят. А как вылезут, на берегу их уже машины ждут из Казахстана, забирают мешки, а с ними долларами расплачиваются. Милиция их гоняет, но ничего поделать не может.

     - Интересно, интересно, - задумчиво протянула Даша, представляя, как она использует этот факт – факт бессилия властей против беспредела – в своем фильме.

     - И кто бы мог подумать, что я, борец с этим бандитом, буду в его доме его пиво пить, и в его бассейне купаться! Ха-ха-ха!

     Даша тоже улыбнулась над пикантностью ситуации.

    Засиделись до глубокой ночи. Напрасно Печенкин грозно вращал глазами и строго взывал к совести, напоминая, что завтра рабочий день. Народ не мог оторваться от выпивки и закуски. Звонкий смех Жанны становился все развязнее. Вскоре она уже сидела на коленях у Артема, который пожирал ее влюбленными глазами. Однако усталость от долгого переезда и разудалой пирушки взяли верх. Охранник, несмотря на протесты Артема, отвез Жанну домой. Остальная компания разошлась по своим комнатам.

     На другое утро встали невыспавшиеся и смурные. Потянулись на завтрак в предбанник,  опохмелились. После этого немного повеселели и почти готовы были к работе. Печенкин предложил в первый день поработать в лагере противника, чтобы не вызывать подозрений. Из гостевого домика Даша обзвонила всех, с кем собиралась побеседовать – директора химзавода, мэра, и даже начальника местного отделения милиции. Всем им она представлялась как журналист краевого телевидения. Автор экологической программы.

     Начали с директора химзавода. Проходя по обшарпанным помещениям опустевших цехов, с голыми стенами, зияющими облупившейся штукатуркой, она с болью в душе думала о том, что когда-то здесь кипела работа – в цехах сверкали металлическими боками новые станки, в лабораториях сверкали приборы и сновали туда-сюда строгие женщины в белоснежных халатах. Она часто была здесь ребенком – прибегала к родителям, блистала новогодним костюмом снежинки на новогодних утренниках, которые устраивало предприятие для детей сотрудников. Сейчас родителей нет в живых, а завод, которому они отдали всю свою жизнь, тоже умер…

      Директор встретил их в своем кабинете, в котором все носило отпечаток двадцатилетней давности – мебель, шкафы, даже портрет Ленина.

     - Василий Карлович, я, как автор экологической программы, обеспокоена тем, в какое состояние приходит местное уникальное озеро. Не считаете ли вы, что ваше химическое предприятие наносит ему вред своими выбросами?

     - О! куда хватили… Какие выбросы? Да мы давно загнулись, на ладан дышим, работы нет никакой. Какие там выбросы…

     - То есть, производство стоит, цеха захирели, так?

     - Конечно, так. Все захирело… Да вы же сами видели, когда проходили по цехам.

     - Теперь, чтобы возобновить производство, вам понадобится много денег, сил?

     - Да, с таким устаревшим оборудованием, которое разваливается, мы ничем заниматься не можем. Все надо восстанавливать, модернизировать, ремонтировать хотя бы, а на это уйдет уйма денег, если их еще выделят, и уйма времени. Разрушить-то всегда легко, попробуй восстанови.

     Даша краем глаза покосилась на Печенкина, он украдкой показал ей большой палец. Ура! Одно дело сделано – директор сам, на камеру, признался в своем бессилии.

     - В таком случае, у меня больше вопросов нет. Я поняла, что со стороны завода нет угрозы озеру.

     - С нашей стороны-то нет, а вот с других сторон… Безжалостно вылавливаются рачки, нарушается экологическое равновесие. Люди нарочно приезжают к нам в здравницу, чтобы получить лечение рапой. Наш престиж оздоровительного курорта пошатнется, если рачки будут уничтожены, и озеро потеряет свою оздоровительную функцию.

     - Так-так-так… Кто вылавливает рачков?

     - Так местные. Сейчас рачки эти очень востребованы где-то за границей, так вот народ наш, обнищавший, в погоне за копейкой, ловит этих рачков мешками, а дельцы уже на берегах их поджидают с долларами. Это же настоящее браконьерство! Вот чем вы должны заняться, как борец за экологию!

     - Спасибо за совет. Но куда смотрит милиция?

     Тут директор сообразил, что ссориться с милицией как-то не хочется.

     - А вы у них сами спросите.

     - Спрошу обязательно. А сейчас не разрешите ли поснимать ваши разоренные цеха? Нашу передачу регулярно смотрит губернатор, возможно, на него произведут впечатление кадры разрухи, и он выделит вам дополнительное финансирование.

     - Правда? – лицо директора посветлело. – Снимайте!

     Облазив разрушенные цеха и набрав множество кадров живописной разрухи, телевизионщики двинулись в районный отдел милиции. По дороге возбужденно обсуждали интервью.

     - Ну ты молодец! – смеялся Печенкин. – Как ты его раскрутила! Из его высказываний можно столько компромата против него нарезать! Аркадий будет в ладоши хлопать.

     - Да я его особо и не раскручивала – сам на себя ушат грязи вылил. Какой-то простак…

     - Ты только не зазнавайся – у нас еще мент и мэр.

     В отделении милиции их проводили к начальнику.

     - Здравия желаю, товарищ майор, - поприветствовал его Печенкин, мигом оценив количество звездочек на погонах.

     - Здравствуйте, коль не шутите, - недоверчиво взглянув на вошедших, ответил майор.

     Пока Артем настраивал свет, Даша пыталась войти в доверие к милиционеру:

     - Как вас правильно представить? Фамилия-имя-отчество, должность?

     Майор представился. Но поинтересовался:

     - А все-таки, с какой целью?

     - Цель благородная – защита озера. От директора завода мы узнали, что на озере творится беспредел – люди вылавливают рачков мешками, тем самым нарушая экологическое равновесие, потом сдают их каким-то бандитам… Общественность возмущается! Хотелось бы узнать, какие меры предпринимает милиция.

     - Можно! – скомандовал оператор, прицепив петличку с микрофоном к рубашке майора.

     - Итак, вопрос такой - какие меры предпринимает  милиция, чтобы предотвратить браконьерство на озере?

      - Ну-у… Мы же не можем приставить дежурных на сутки, правильно? Другой работы полно. Тут жизнь рачков под угрозой, так сказать, а там – жизнь и имущество людей… Что важнее?

     - Согласна! Но все-таки, что-нибудь делается?

     - Делается… Мы патрулируем побережье.

     - С какой периодичностью?

     - Раза два-три в день.

     - А вы уверены, что ночью не ловят?

     - Нет, но… Ночью не патрулируем. Повторяю, у милиции есть более важные проблемы.

     - Удалось ли обнаружить правонарушителей?

     - Нет. Подозрительные граждане прячут мешки и уверяют, что они отдыхают, купаются. Мы не имеем права подвергать их допросу.

     - А машины закупщиков?

     - Да, встречались машины с казахстанскими номерами. Но их владельцы отговаривались тем, что они на отдыхе… Что ж, имеют право. Сидят в машине – закон не нарушают.  Вот если бы мы поймали и тех и других при передаче рачков и получении денег, тогда имели бы право применить санкции.

     - А может такое быть, что при виде вашей приближающейся машины правонарушители успевают замести следы и притвориться простыми отдыхающими?

     - Может. Но мы же не шерлоки холмсы какие-нибудь, чтобы конспирироваться и украдкой подкрадываться? Наше дело, увидев правонарушение, пресечь. А при нас правонарушений не происходит.

     - Понятно, спасибо, больше вопросов нет.

     - Еще куда-то едете?

     - Да, к мэру.

     Майор сразу успокоился.

     - Вот и правильно. Пусть власть расскажет, что она предпринимает. А мы делаем, что можем.

     Через полчаса съемочная группа уже направляла свой путь к районной администрации. Мэр встретил их с распростертыми объятиями, хотя видно было, что в душе он чувствовал подвох.

     - Заходите, гости дорогие! Чай? Кофе?.. Вы ведь знаете, Дашенька наша, землячка. Вот какую талантливую журналистку мы вам вырастили. 

     После распития кофе и, параллельно с ним, коньяка,  а также обсуждения будущего фильма и проблем, связанных с озером, приступили к интервью.

     - Пожалуйста, говорите, что хотите, - пела Даша, - нашу передачу смотрит краевая администрация. Ваши проблемы будут услышаны.

     - Отлично! В таком случае, хотелось бы о наболевшем… Мы мечтаем о том, чтобы выловом рачков занимался наш завод! В связи со сложившимся ажиотажем вокруг этих… рачков, мы очень надеемся, что поступившие за их улов финансовые средства помогут предприятию подняться на ноги, оживить производство, создать новые рабочие места. Ведь не секрет, что из-за простоя завод разрушается, приходит в упадок, люди оказались на улице, а поскольку это градообразующее предприятие – работать им больше негде. Вот если бы руководство края услышало наш крик души и пролоббировало бы интересы завода, и тем самым помогло городу…

     - Но имеет ли это предприятие необходимую материальную базу – инструменты, лаборатории, специалистов – для того, чтобы заниматься деятельностью подобного рода?

     - Хм… В настоящий момент, скорее всего, не все готово, но… Если бы краевая власть изъявила намерение нам помочь, все можно было бы решить.

     - Каким образом? Закупить оборудование, обустроить лабораторию и нанять нужные кадры? А есть на это деньги?

     - Денег в бюджете города, конечно, мало, но если бы администрация края дала добро, мы бы каким-то образом изыскали, надеясь, что наши затраты окупятся… Опять же, мы бы надеялись на помощь краевых властей в этом нужном для города деле…

     - Допустим, вы бы изыскали средства, или вам помог бы край, но вы уверены, что переоборудовать предприятие вы смогли бы за короткий период времени? Ведь, насколько мне известно, дефицит рачка на международных рынках – временное явление. Не получится ли так, что пока вы будете переоборудовать предприятие, момент будет упущен? Ведь это не быстрое дело – закупить оборудование, найти специалистов… Но в то же время – не мешками же вы  их будете ловить, как ваши браконьеры?

     - Конечно, нет! Поймите, я все это понимаю не хуже вас,  я, как глава города, лучше владею ситуацией…

     - Отлично! Так и расскажите нам – мне и нашим зрителям – что делается в этом направлении.

     - Повторяю – первым делом необходимо получить одобрение краевых властей, потому что пока что лицензию на вылов имеет предприниматель Добровольский. Как только вопрос будет решен положительно, а я надеюсь, что с помощью вашей передачи он решится положительно, так  тут же мы начнем действовать – у нас разработан план…

     - А не получится ли так, что вот вы отстраните Добровольского от добычи рачков, а  сами еще не успеете приступить - будете заниматься обустройством завода,  и время будет упущено, и ваш город потеряет прибыль, так как, насколько мне известно, на шестьдесят процентов экономика города держится именно на налоговые отчисления с предприятия Добровольского.

     - Ну уж не на шестьдесят… У нас есть и другие динамично развивающиеся предприятия… Но я повторюсь – у нас все предусмотрено.

     - А сейчас что  вы предпринимаете, чтобы защитить озеро от браконьеров?

     - Для этого есть милиция: бороться с браконьерами – ее прямая обязанность.

     - Спасибо! Снято!

     Пока у мэра отстегивали петличку с микрофоном от лацкана пиджака, он сидел надутый и мрачно сопел, видно, понял, что интервью будет использовано не в его пользу.

   С чувством глубокого удовлетворения от сознания отлично выполненного долга, телевизионщики вернулись в гостевой домик.  За ужином разговор крутился вокруг сегодняшних съемок.

     - Я предлагаю выпить за удачно проведенный первый день съемок! – провозгласил Печенкин. – Сработано на славу… Ну, ты и акула пера! – добродушно усмехнулся он, ласково глядя на Дашу. – Как ты их всех развела! Я уже вижу, как это можно смонтировать: например, милиционер говорит, что пусть власть решает, как защитить озеро, а если смонтировать встык, то власть тут же отпирается, что это не ее дело, а дело милиции. А как ты мэра своими вопросами приперла – крутился как уж на сковородке. Жалок он получится в кадре.

     - Я всего лишь выполняла свою работу: умело повести интервью – долг каждого профессионального журналиста. И потом – что я? Если бы здесь реально велась работа, если бы эти люди были по-настоящему деловыми, то сколько бы я ни старалась  – мне не удалось бы застать их врасплох и показать в смешном виде.

     - А лично я – за завод! – вступил в беседу Артем. – Я считаю, что мэр прав, хоть он не мастер говорить и в голове у него туман… Это возродило бы город, люди получили бы рабочие места…

     - Не наше дело – обсуждать, что лучше, что хуже, - возразила Даша. – Наше дело – снять фильм в таком ключе, чтобы заказчик остался доволен, потому что он деньги платит. И жрешь ты сейчас, между прочим, его колбасу, и пьешь его водку.

     - А водка хорошая, - вставил свое слово водитель. – И вообще, наше дело маленькое – нам заплатили, я привез вас, вы сняли фильм, а они пусть там грызутся из-за своего завода… Главное, чтобы кормили повкуснее, да платили побольше.

     Артем нахмурился и уже готовился ответить, как раздался телефонный звонок. Звонили на мобильный Печенкину. Взглянув на исходящий вызов, он вытянулся по стойке смирно и приложил палец к губам, сделав страшные глаза:

     - Тсссс… Добровольский звонит!

     Все благоговейно умолкли.

     - Да… Приветствую, Аркадий Михайлович! Как прошел первый день? Ну, во-первых, хочу от всей нашей съемочной группы поблагодарить вас за теплый прием! Ваш охранник Женя для нас просто отец родной! Условия для проживания отличные! Очень трогательно, что вы нам оставили столько еды – прямо целый полк можно накормить, у вас преувеличенное мнение о нашем аппетите… О работе? Хорошо. Сегодня мы записали интервью с директором завода, засняли всю его разруху, потом поехали к начальнику отдела милиции, потом к мэру… Да, все удачно, все нас приняли, говорили то, что надо… Завтра собираемся к вам на производство, да и после обеда домой тронемся… А на послезавтра можете планировать интервью… Да, потом созвонимся.

     После отчета режиссера отдых пошел веселее. Артем предложил опять пригласить Жанну. Услужливый охранник изъявил готовность съездить за ней.

     Жанна приехала, как обычно, веселая и оживленная. Расцеловавшись с Артемом, она чмокнула в щеку Дашу, как свою закадычную подругу и уселась за стол, чувствуя себя уверенно и комфортно в этой компании. Между оживившимися тостами она поинтересовалась, как прошел день. Через полчаса Артему удалось затащить ее к себе на колени. Как следует выпив и закусив, журналистки решили уединиться в бане, чтобы поболтать.

     Расслабленные баней и пивом, лежа в бассейне, девушки лениво переговаривались. Поскольку обе были трудоголиками и жили только работой, все разговоры крутились вокруг нее.

     - Я, конечно, понимаю, что как муниципальный журналист, ты должна быть на стороне мэрии, но  ты же  видишь, что это невозможно – в такие короткие сроки оборудовать производство настолько, что оно стало бы способно конкурировать с предприятием Добровольского?!

     - Не знаю, как бы все это устроилось в техническом плане, но я просто чувствую, что в данной ситуации правда на стороне мэра. И я – за завод! Это был бы отличный шанс возродить его! И все соленоозерцы – за завод! А то что же получается: наше озеро - буквально золотое дно, а все деньги за него достаются пришлому бизнесмену. Он – не наш, ему на нас наплевать, он делает деньги на нашей природе, на том, что принадлежит всем нам, людям, которые здесь живут.

     - Но он у вас ничего не отбирал! Вам наплевать было и на озеро и на рачков! А он пришел, вложил деньги, построил завод, и тут ему повезло, а вам, получается, стало завидно. Кто же вам-то мешал?

     - Не защищай его! – вспылила Жанна. – Не строй из него благородного рыцаря! Не удивлюсь, если узнаю, что всю эту бодягу с рачками и рынком сбыта именно он подстроил и подсуетился, чтобы быстренько сварганить предприятие. А когда деньги есть – можно за ночь не то, что завод, дворец построить!

     - Скажешь тоже – подстроил…

     - Почему нет? Ты  прежде, чем на него работать – поинтересовалась, что он из себя представляет?

     - Депутат…

      - Вывеска. А что за ней?

     - Не знаю. Да мне это и неинтересно. Главное, он деньги платит.

     - Эх, Дашка! Какая была ты поверхностная, такая и осталась! Мало я тебя учила! Ну разве таким должен быть настоящий журналист! Он должен быть дотошным, докапываться до сути дела.  А тебя, видно, разбаловала работа в рекламе – деньги платят, и заморачиваться не нужно. Вот я, например: когда начала делать репортажи на тему озера, решила основательно подготовиться, чтобы быть в теме. И решила выяснить, против кого мы ведем игру, то есть, что из себя представляет наш противник. Пришлось провести настоящее журналистское расследование.

     - Да? Как интересно! И что же ты выяснила?

     - А вот не скажу! Это моя интеллектуальная собственность, - глаза у Жанны озорно заблестели. – Одно могу сказать – у меня достаточно компромата на Аркадия, так что после того, как выйдет ваш фильм, я ведь могу дать ход этому делу, тогда он… ну, депутатства своего купленного точно лишится.

     - Откуда ты знаешь, что оно купленное?

     - Все оттуда же. У меня и расценки есть – какое депутатское кресло сколько стоит.

     - Думаю, этого недостаточно, чтобы свалить такого человека.

     - Думаешь? А что ты скажешь насчет убийства его секретарши?

     - Ты тоже про это слышала?

     - Это ты слышала, а я провела расследование.

     - Не смеши! Как ты могла провернуть такое дело, сидя в деревне, за полтысячи километров от краевого центра?

     - Связи, Дашенька. Не все решают деньги, есть еще связи.

     - Да откуда они у тебя?

     - Не забывай, что я достаточно долго жила с человеком, который вхож в коридоры власти. Ну, а дальше –  всесильная власть СМИ, возможность засветиться на халяву, попиариться, и – личное обаяние, помноженное на общительность… Вот у тебя, например, много друзей-подруг появилось за тот год, что ты работаешь в краевом центре?

     - Вообще никого.

     - Во-от…

     - Да мне и некогда друзьями заниматься – я весь день на работе.

     - А я не на работе? К тому же у меня маленькая дочка, которая каждый вечер с нетерпением ждет маму. И как бы я ни устала, полчаса перед сном мы обязательно читаем интересную книжку.

     - Ну, так вернемся к убийству… Кто ее убил?

     - Сказать?

     - Скажи!

     - Женька, охранник.

     - Какой? Я прям знаю… Ой!

     - Поняла?

     - Да неужели наш, этот?...

     - Ваш, ваш… Этот! По распоряжению Аркадия. А теперь отсиживается здесь. А Аркадий, в свою очередь, милицию умасливает, чтобы запутались, или сделали вид, что запутались, проволокитили это дело и забыли за давностью… Или, если общественность долго не угомониться, крайнего нашли, бомжа какого-нибудь, или рецидивиста, чтобы до кучи на него еще и это дело повесить. Сначала-то хотели как самоубийство протащить, да не получилось.

     - За что же он ее?..

     - Слишком много знала.

     - Да откуда тебе-то это может быть известно? Бред…

     - Рассказываю, а ты слушай да учись… У нас в телекомпании еще до твоего прихода работала одна девчонка. Потом, как  водится, поехала столицу края покорять. На телевидение не устроилась – ей меньше повезло, чем тебе – а в газету Аркадия ей устроиться удалось. А секретарша его, Светка, тоже была из деревни. Вот они, две провинциалки, и сдружились. Светка была хорошенькая – ноги от ушей, грива до пояса.

     - Помню я ее, видела. Девочка что надо!

     - Ну, так Аркадий  на нее и запал. Только она оказалась не такой простой, как ему, наверно, показалось. Думаешь, что она сделала? Вошла к нему в такое доверие, что он стал поручать ей вести кое-какое делопроизводство. А она вести-то вела, да тем временем собирала папочку с компроматом. Потом забеременела, но скрывала от него, чтобы он ее на аборт не погнал. А когда рассказала о своем интересном положении, стала требовать, чтобы он на ней женился. Он, естественно, не согласился. У него  семья… Жена, между прочим, племянница губернатора. Зачем ему какая-то нищенка из деревни? К тому же, громкий развод отрицательно повлиял бы на его имидж депутата. Тогда Светка заявила, что все равно будет рожать, а потом через суд сделает генетическую экспертизу и ему придется признать ребенка. Вот тогда-то жена его не потерпит такого позора и сама от него уйдет. А в дополнение к этой угрозе была еще и папочка предъявлена. Да только и Аркадий оказался не тем человеком, которого запугать можно… Все это мне моя землячка рассказала, она, как подруга, была в курсе всех дел усопшей.

     - Допустим. Но откуда ты узнала, что именно Женя?..

     - Слушай дальше. Когда Женьку отправили к нам в ссылку, он, молодой парень, заскучал в одиночестве, пошел как-то вечером в кабак, а там на тот момент я с друзьями гуляла. Он на меня глаз положил, мы с ним и схлестнулись.

     - Ты? С ним?!.. Вот конспираторы! Никогда бы не подумала! Как он хладнокровно к нашему Артемке тебя привозит!

     - Ну, во-первых, я ему не жена. Во-вторых, он прекрасно знает, что дальше, чем на коленках посидеть, у нас с Артемкой дело не зайдет.

     - Так ты хочешь сказать, что он вот так прямо и раскололся перед тобой, и признался? Да в чем! И хозяина сдал? Вот просто так – за красивые глаза?

     - Он не признался. Но, когда я начала с ним общаться, я уже интересовалась всем этим делом, и стала  у него выспрашивать – как да что, мол, дело нашумевшее. Судя по тому, как он отвечал, как мучительно краснел, как завирался, я сама все поняла. Решила действовать на удачу - взяла да и спросила в лоб, не он ли убил секретаршу. Надо было видеть, в каком он был шоке. Его «нет» звучало как «да».

     - Ну, допустим, допустим… И ты хочешь обнародовать эту информацию?

     - А почему нет? Мы, журналисты, еще кое-что можем! Если все боятся, то кому, как не журналисту, провести расследование и обнародовать его? Общество должно иметь доступ к информации! Это наша работа, наш долг.

 

                                                     Глава 8.

 

     На другое утро предстояли съемки на предприятии заказчика. Оно находилось на самом берегу озера и представляло собой аккуратное двухэтажное здание. Уже с порога телевизионщиков приятно поразили: стерильная чистота, современное оснащение лабораторий и других помещений, внимательные и сосредоточенные на работе специалисты в белых халатах. Гостям были показаны рачки в пробирках и аквариумах, ученые, рассматривающие их в микроскопы. Начальник предприятия в интервью Даше по-деловому рассказал, что рачков не просто ловят, их изучают, количество выловленных рачков устанавливается учеными, чтобы не нанести вред озеру, не нарушить экологическое равновесие. Да, это не черпание несчастных тварей мешками…

     Выйдя с завода, сняли панораму озера, причем им повезло – в камеру попали какие-то помятые мужики с мешками, какой-то подозрительный автомобиль с тонированными стеклами, к которому, воровато озираясь, устремились ловцы рачков со своим уловом.

     Набрав достаточно материала, отправились домой.

     А на другой день их уже ждал  Аркадий. Даша переступила порог его кабинета не без волнения. Еще бы! Такой, оказывается, опасный тип… Бизнесмен встретил их с любезной улыбкой, для начала угостил кофе, поинтересовался, как прошли съемки, какое впечатление произвело на них его предприятие. Печенкин ответил, что, по сравнению с химзаводом – контраст разительный. Аркадий обстоятельно расспросил, с кем удалось записать интервью, кто что отвечал. Затем записали интервью у него. Говорил он хорошо – сказывался опыт публичного человека. Он рассказал, как основал это предприятие, подчеркнул, что оно приносит немалую пользу городу – это, прежде всего, налоговые отчисления в городскую казну, которые идут на поддержание социальной сферы. Да и сам он оказывает благотворительность, например, оснастил компьютерами местную школу, закупил игрушки для детского сада и установил там спортивную площадку.

     В общем, материал для фильма был отснят полностью. Однако, когда Печенкин пошел договариваться насчет эфира, его ждал неожиданный и неприятный сюрприз. В отделе, где формировалась программа передач, ему объявили, что генеральный директор против этого фильма. Перепуганный Печенкин, уже представляя, как ему придется возвращать обратно деньги, и труся перед гневом могущественного Доброволського, кинулся в кабинет к Марго. Она, продержав его под дверью минут двадцать, снизошла, позвонив секретарше и пригласив войти.

     - Как же так, Маргарита? Эфир не дают, говорят, вы не разрешаете, а ведь деньги-то уплачены, да и человек не последний в крае – депутат все-таки…

     - А! Это вы про эту заказуху? Не нравится мне эта затея, честно скажу.

     - Но ведь так же не делается! Я обнадежил человека, он заплатил, скаталась в командировку съемочная группа, а теперь – нет, и все…

     - Вы скрыли от меня, что там скандальная ситуация. Вспомните, вы говорили, что фильм о предприятии.

     - Да, но он действительно о предприятии…

     - А также о том, что в Соленом Озере администрация против этого самого Добровольского, о том, что там сложилась острая ситуация – власть продвигает химический завод... Общественность волнуется.

     - Мы побывали на месте и во всем разобрались. Да, ситуация неоднозначная, но правда на стороне Добровольского. И в фильме все это будет аргументировано.

     - Кто дает интервью?

     - Ну, во-первых, сам Добровольский, во-вторых, мэр, а также директор химического завода и, с другой стороны, директор предприятия Добровольского, начальник отдела милиции.

     - То есть как та сторона, так и другая.

     - Ну да – сработали профессионально, дали высказаться всем.

     - Надо, чтобы высказался еще некий третейский судья, стоящий над интересами и тех, и других. Вы меня понимаете?

     - Губернатор?

     - Да. Если он выскажется в пользу Добровольского, значит, фильм выйдет. Программа на следующую неделю будет сформирована завтра. У вас один день добиться согласия губернатора.

     - Срочно! Ищи пресс-секретаря губернатора! – вскричал Печенкин, врываясь в просмотровый зал, где Даша отсматривала материал.

     Он наскоро обрисовал ей ситуацию. Без лишних слов Даша стала листать телефонную книгу в своем мобильном.

     - Женя? Привет! Слушай, дело есть… - и журналистка коротко обрисовала проблему. – В общем, так, - объявила она, завершив разговор. – Женя сказал, что сегодня в три пресс-конференция, так вот надо срочно раздобыть камеру и туда. Аккредитацию для нас он сделает. На пресс-конференции зададим губернатору вопрос, а Женя подготовит его…

     Печенкин  побежал доставать камеру, что в телекомпании было делом непростым, так как все камеры и, соответственно, операторы, были расписаны за две недели. Однако ему удалось забрать камеру из редакции новостей с тем условием, что вместо новостийного корреспондента сюжет в сегодняшние новости сделает Даша.

     Пресс-конференция проходила по обычному сценарию – губернатор восседал в президиуме, рядом – с важным видом помечал что-то в своем блокноте его пресс-секретарь. В зале за столиками сидели представители различных СМИ. Разговор шел о сельском хозяйстве. Даша заняла место за одним из передних столиков. Поймав взгляд Жени, она незаметно кивнула ему. Он многозначительно кивнул головой и поднял большой палец. Даша успокоилась… Сначала губернатор толкнул речь, в которой обрисовал общую ситуацию. Затем предложил журналистам задавать вопросы. Когда почти все вопросы на аграрную тему были заданы, поднялась Даша со своим вопросом:

     - У меня вопрос не совсем по теме, но ситуация очень тревожная, в связи с чем хотелось бы услышать, что вы, как глава края, думаете о ней, и как предлагаете ее разрешить. Речь идет о городе Соленое Озеро. Там есть озеро, добычей рачков из которого занимается предприятие  депутата Аркадия Михайловича Добровоольского. И есть химический завод, руководство которого тоже хочет приобщиться к этой деятельности. Мэр города на стороне химического завода, но вот лицензия на добычу рачков принадлежит Добровольскому, соответственно, мэрия и руководство химзавода хотят ее аннулировать и оформить на себя. Как вы считаете, кто прав в данной ситуации?

     - Я в курсе этой ситуации. Я считаю, что вопрос задан очень вовремя, так как мне уже надоела возня и интриги вокруг этого злополучного озера. И мое мнение однозначно, - в этом месте губернатор рубанул кулаком по столу, - заниматься добычей рачков должен тот, кто имеет лицензию, то есть действует на законном основании. Я имею в виду Аркадия Михайловича Добровольского. Я понимаю желание химзавода подняться за счет сложившейся на рынке конъюнктуры. Но – пусть изыскивают другие средства. Также хотелось бы обратиться к мэру Соленого Озера не интриговать. Это бесполезно.

       Фильм получился прекрасный! Это был настоящий шедевр пиара! В одночасье Даша, которая уже давно не выдавала шедевров, вновь стала героиней. Очень удачно, на контрасте, чередовались  кадры заводской разрухи и чистеньких корпусов предприятия Аркадия. На контрасте строились интервью. Закадровый текст Даша написала нейтральный, то есть обвинить журналиста в предвзятости было невозможно. Но кадры и умело смонтированные синхронны говорили за автора.

     После выхода фильма Добровольский пригласил Печенкина и Дашу к себе – отметить это дело. Он принял их в той же гостевой комнате. Маленький стеклянный столик был сервирован шампанским, дорогим вином, фруктами, бутербродами. Разлив по бокалам вино, хозяин произнес тост:

     - Дорогие друзья! Я очень благодарен вам за этот замечательный, профессионально сделанный фильм. Я надеюсь, что в противостоянии с мэрией Соленого Озера он поставит жирную точку. Приятной неожиданностью стало так категорично высказанное мнение губернатора. Спасибо вам! Предлагаю выпить за наш успех! И – вот вам мой маленький презент в знак признательности и уважением.

     И Аркадий с элегантным поклоном преподнес режиссеру и журналисту по конвертику, в которых что-то приятно зашуршало.

     На протяжении часа светская беседа тянулась чинно и неспешно. Аркадий, элегантный и вежливый, рассказывал о своем бизнесе, для приличия интересовался делами на студии. Печенкин подобострастно отвечал, пытаясь блистать интеллектом, кичась своим телевизионным опытом и добросовестно оживляя беседу юмором. Даша молчала. Она видела, что их хозяину скучно, что этот большой человек просто отбывает повинность, общаясь с ними. Несколько раз она поймала его взгляд, украдкой брошенный на дорогие часы. «Ничего, сейчас я кое-что скажу тебе, - думала она, отпивая из бокала вино. – И этот налет небрежности мигом слетит с тебя. С этого момента я буду для тебя не статистом, который за деньги выполняет твои желания, а личностью, которая может помочь и с которой нельзя не считаться». Улучив момент, когда Печенкин отошел, чтобы поговорить по мобильному, она шепнула Аркадию с многозначительным видом:

     - У меня есть для вас интересная информация, но это конфиденциальный разговор.

      Он с любопытством взглянул на нее и незаметно кивнул.

      Спустя какое-то время он уже демонстративно взглянул на часы. Печенкин понял намек:

     - Дела?

     - Да, к сожалению.

     - Ну, спасибо, что нашли для нас время.... Надеюсь на дальнейшее плодотворное сотрудничество… Даша, идем.

     - Дашу я попрошу задержаться. Я бы хотел услышать ее профессиональное мнение по одной очень важной для меня статье.

     Физиономия Печенкина вытянулась. Он зыркнул на Дашу и вышел, преувеличенно громко хлопнув дверью. Видно, не поверил, что Аркадий и Даша будут обсуждать статью.

     - Я слушаю вас.

     - Когда я была в Соленом Озере, я пообщалась с одной местной журналисткой, которая работает против вас в одной команде с мэром. Так вот, она говорит, что в случае, если фильм выйдет, а он вышел, она обнародует против вас кое-какие сведения, и это, по ее словам, испортит вашу репутацию, лишит депутатства и вообще грозит судом.

      - Как страшно, - Аркадий очаровательно улыбнулся. – Что же такого раскопала ваше журналистка?

     - Ну, например, то, что, по ее словам… это, конечно, бред, но вдруг вам  пригодится эта информация...

     - Так что же?

     - По ее словам, вы причастны к убийству вашей секретарши.

     Ни один мускул не дрогнул на его лице. Оно выражало равнодушие и иронию.

     - Вы не ошиблись, это бред, да еще какой, просто сумасшествие. Но на чем она строит свои предположения?

     Даша рассказала все, что знала. Заложила и Жанну, и ее неизвестную приятельницу, и охранника Женю. Аркадий молча выслушал. На его лице по-прежнему сохранялось ироничное выражение. Даша замолчала. Он молча смотрел на нее и холодно улыбался. Наконец нарушил молчание.

     - Зачем вы потратили мое и свое время, чтобы выложить мне бред вашей сумасшедшей подруги?

     - Извините, но я подумала, что эта журналистка может навредить вам – лишняя болтовня, а в условиях, когда вокруг вас политические интриги, завистники… К этому бреду могут прислушаться, пойдут ненужные вам толки…

     - Спасибо вам, Даша, пожалуй, вы правы. Мэр Соленого Озера может в отместку дать ход этому бреду… А… эта журналистка… что она из себя представляет? Как ее зовут?

     - Жанна Прохорова. Она местная телезвезда.

     - Это не та ли, которая невеста мэра?

     - Да, бывшая.

     - Понятно-понятно… Еще раз спасибо. Вы сделали правильно, что рассказали мне. Буду иметь в виду.

      Аркадий поднялся, давая понять, что аудиенция окончена.

      Даша возвращалась от него, довольная собой. Она уже предвкушала, как Добровольский в благодарность за ценную информацию приблизит ее к себе. Она уйдет из надоевшей рекламы, если повезет, станет его пресс-секретарем. А это – новые перспективы и совсем другие деньги. 

       Это была пятница.

        В воскресенье вечером Даша включила телевизор, чтобы посмотреть выпуск вечерних новостей. На журнальный столик она поставила чашку чая и вазочку с печеньем, чтобы обеспечить себе приятный просмотр. На экране появилось встревоженное лицо ведущей:

      - Чрезвычайное происшествие в Соленом Озере –  вчера вечером погибла журналистка местной телекомпании Жанна Прохорова.  Репортаж наших коллег из Соленого Озера.

      Даша застыла с чашкой чая в руке. На экране пошли кадры сюжета. Закадровый голос вещал:

      «Вчера вечером с этого обрыва, что за городом Соленое Озеро, сорвался автомобиль, в котором находились охранник частного предприятия Евгений Полозов и журналистка местной телекомпании Жанна Прохорова. Милиция, осмотрев место происшествия, предполагает, что это несчастный случай. Очевидно, Евгений, который находился за рулем, не справился с управлением. Возможно, что он находился в состоянии алкогольного опьянения. Это установит следствие. У Жанны осталась дочь шести лет».

     В кадре с периодичностью три секунды мелькали кадры – злополучный овраг, разбитая машина, два чем-то накрытых тела, снующие вокруг них милиционеры, медики в белых халатах. Следом за видеорядом пошел синхрон – говорил директор местной телекомпании Стас:

     - Я до сих пор не верю, что Жанны нет… Полная жизни, энергичная, она была мотором нашей телекомпании. Талантливый журналист, красивая женщина – такой она останется в нашей памяти.

     Следом за ним, не сдерживая слез, восхвалял бывшую любовницу мэр. Затем, в память о погибшей, под печальную музыку, пошли рабочие кадры, где была запечатлена еще живая Жанна – берущая интервью, смеющаяся, полная жизни, молодая и красивая. А завершала сюжет ее черно-белая фотография, выплывшая во весь экран в полной тишине.

     Даша выключила телевизор...

     В понедельник утром она вышла на работу осунувшаяся и молчаливая.

     - Ты слышала, слышала? –  бросился к ней Печенкин.

     - Слышала… Я пришла написать заявление на увольнение.

     - Ты что – с ума сошла? Причем здесь ты?! Я понимаю, что ты в шоке, но ее не вернуть, а ты сделаешь непоправимую ошибку. Причем здесь телевидение, твоя карьера?

     - Карьера? Что вы называете карьерой? Спать с вами и делать вид, что мне это нравится?! Лизать зады клиентам – и это, по-вашему, карьера?!

      Марго не удерживала Дашу и не задавала лишних вопросов. Она просто подписала ее заявление сегодняшним числом.

      Двери телекомпании захлопнулись за Дашей.

     Придя домой, она приняла душ, одела красивое белье, достала из холодильника бутылку шампанского, а в вазу для фруктов высыпала горку таблеток снотворного. Решительным движением она откупорила бутылку, налила полный бокал и, зачерпнув горсть таблеток, отправила их в рот.

     - За тебя, Жанна!

     Даша осушила бокал. Зачерпнула новую горсть таблеток…

 

                                                          Эпилог.   

 

     Даша медленно открыла глаза. Голова кружилась,  она ощущала страшную слабость, дрожь и тошноту. Она находилась в больничной палате, над ней стояла капельница.

     - Добро пожаловать обратно – в наш безумный мир! – услышала она знакомый голос, медленно повернула голову – рядом с ее кроватью в белом халате, наброшенном на темный костюм, сидел Горин.

     Даша хотела что-то сказать, приоткрыла пересохшие губы.

     - Не надо ничего говорить, отдыхай, поправляйся.

     - Жанна… - выдавила Даша.

     Горин развел руками:

     - Жанну жаль. Но ты не должна казнить себя из-за нее! Ее не вернешь… А ты должна жить! Хотя бы для того, чтобы продолжать ее дело – продолжать заниматься независимой журналистикой. Судя по тому, что ты с собой сделала, все случившееся послужило тебе хорошим уроком. Ты больше не будешь одна. Я не бросаю дорогих мне людей в беде. Поправляйся скорее! Я хочу вместе с тобой открыть независимую газету, в которой мы будем говорить людям правду. Я все рассчитал – по деньгам мы потянем. Так что – не падай духом и быстрее возвращайся в строй!

     Даша улыбнулась.