Рассказ

Рассказ "Творчество или колбаса".

     Как можно  спать белыми ночами, когда дневное светило ослепительно сияет, нахально заглядывает в окно и рассыпается по комнате огненными брызгами, скачет солнечными зайчиками по зеркалам, мебели, щекочет лицо?!  Бодрящее, как утренний кофе, дневное светило как бы взывает: «Хватит спать! Отоспишься длинными зимними ночами». Поняв, что  уснуть все равно не удастся, Алена решила, что, в таком случае, нечего и валяться – пора вставать. В самом деле – как тут уснешь, когда тебе  двадцать восемь, ты хороша собой, уверена в себе, и пошел всего лишь третий месяц, как ты приехала в  красивый и загадочный  Санкт-Петербург! Как можно спать, когда надо столько всего успеть: познакомиться с этим городом, потому что теперь тебе здесь жить, встретить много хороших, интересных людей, написать кучу шедевров, потому что ты – художник, и наконец, самореализоваться и прославиться! «Меня ждут великие дела, а я сплю!» - урезонила себя Алена и соскочила с постели. На часах – начало шестого. Значит, до работы можно успеть переделать кучу дел, во-первых, сварить кофе и выпить чашечку за удачное начало дня, во-вторых, дописать-таки никак не желающий завершаться пейзаж. В-третьих… Нет, пожалуй, достаточно и этих двух дел.

     В шесть она села перед мольбертом, критически оглядела неоконченную картину, на которой хотела запечатлеть открывающийся из окна вид  Петербурга, окинула взглядом представшую перед ней панораму старого города, да так и застыла, в который раз очарованная им.

     Алена снимала маленькую квартирку в мансардном этаже, в самом центре Северной столицы. Пусть маленькая, зато при желании можно запросто выйти на крышу, почувствовав себя Карлсоном, а какой вид… Блаженство для художника! Дух захватывало от бескрайнего простора, теряющихся в бесконечности и тающих в прозрачной дымке терракотовых крыш,  пронзительно прямой ленты Фонтанки в гранитных берегах,  от переливающегося на солнце золотого купола Исаакия вдали и Владимирского собора, с его изящными, как свечи, башенками, вблизи…

      Можно сказать, что на выбор съемной квартиры повлиял именно этот живописный вид. Не успев переступить порог и не разобрав свои немногочисленные вещи, поспешной рукой художница установила мольберт, закрепила баночку с «тройкой» на видавшем виды серо-буро-малиновом мольберте,  и – улетела… в своем воображении   куда-то  высоко, а рука  спешила запечатлеть все, что пригрезилось, на холсте… Да только все выходило не то, все не так… Дни проходили за днями, часто казалось, что вот сейчас она, наконец-то, закончит свой пейзаж… Но он никак не давался ей: дрожащие блики на холсте не дрожат, воздуху не хватает прозрачности, а главное – нет чего-то главного, нет ощущения свободы, полета, город на картине выглядит приземленным, а ведь он стремится  к небу, того и глядишь, улетит, сольется с утренним туманом и исчезнет, как сон… Вот и сейчас: нетерпеливой рукой художница смешивала краски, экспериментировала, но ей никак не удавалось уловить нерв города. А как только вдохновение наконец-то посетило ее, как только  стало кое-что  получаться, пришлось отложить кисти, потому что часы показывали начало десятого, а значит, время для творчества истекло, уже и на работу пора.

     Знание графических программ позволило Алене по приезду в Питер довольно быстро устроиться дизайнером в рекламное агентство. Каждое утро, в начале десятого она, огорченная тем, что приходится прерывать творческий процесс, выходила из дома и, провожаемая колокольным звоном Владимирского собора, пешком направлялась к месту своей работы. Как  Алена любила эти полчаса от дома до работы и обратно!

     Вот  спустилась она по крутой лестнице бывшего доходного дома, не имеющей лестничных пролетов, во двор-колодец, через глубокую арку вышла в тихий переулок и пошла в сторону Невского,  провожаемая взглядами подслеповатых окон  старых зданий, на которых еще сохранились кольца для привязи лошадей. Ну, натурально, позапрошлое столетие. Трудно было привыкнуть, что через несколько десятков метров 19 век сменится 21-м, сонный захолустный переулок – оживленным парадным Невским. Ошеломленная  блеском и суетой главного проспекта, она пересекала его и оказывалась по другую его сторону, и здесь путь ее продолжался мимо таких  высоких и нарядных зданий, словно идет она по музею под открытым небом, где в экспозиции – шедевры архитектуры разных эпох, в разных стилях. А воздух! Нигде так легко и свободно не дышится, как в Петербурге. 

     Утро в рекламном агентстве началось с планерки. Арт-директор собрал в переговорной дизайнеров и менеджеров и стал раздавать задания. Одному – ребрендинг цвето-графичской концепции пельменей, другому – визуализация новой торговой марки мороженого, а Алене достался дизайн   упаковки колбасы.

     - Концепция такая, - объяснял арт-директор. -  Изображение какой-нибудь популярной картины и, на контрасте,  аппетитно порезанная колбаса, с укропчиком, специями, помидорками, и слоган – «Колбаса от Ч-го завода – вот настоящее искусство!» Идея понятна?

     - Да. Только картина нужна в каком стиле? Ну, импрессионизм или реализм, пейзаж или натюрморт?

     - Хороший вопрос… Я думаю, мы сделаем так: предоставим заказчику три варианта: первый - картина с обнаженной натурой, ну, там, роскошное  женское тело в духе Ренессанса, и докторская колбаса, второй  вариант – знаменитый «Крик» Мунка, выражающий взрыв эмоций по поводу… э, к примеру, сырокопчёной колбасы от Ч-го завода, и… Ну, пока что больше идей нет. Курировать проект будет Игорь, вот пусть он  к завтрашнему дню и подкинет варианты, а ты, Алена, пока работай над этими.

     - Я тоже могу предложить варианты, – оживилась Алена. – Я тут подумала…

     - Нет. Варианты предлагает только менеджер проекта. Дизайнеры не предлагают.

     - Почему?

     - Потому что менеджер проекта в теме, он знает по опыту, что хочет клиент, у него маркетинговые исследования, а ты… ты же не знаешь, кто целевая аудитория, какие у нее предпочтения, ну, и так далее. Поэтому ты просто реализуешь его идею. Без всякой самодеятельности. Окей?

     -  Ладно, - пожала плечами Алена. – Просто мне как творческому человеку тоже интересно было бы придумать что-то.

     - Вот и придумай, как совместить обнаженную натуру и докторскую колбасу.

     Ну что ж, начальник всегда прав. В конце концов, за идеи ей деньги не платят, платят за то, чтобы она чужие идеи воплощала. И Алена покорно удалилась на свое рабочее место, и стала подбирать из клипартов репродукции с обнаженными телами.

     Ближе к обеду, когда от разнообразных женских ног, рук, пышных грудей и мясистых спин уже в глазах рябило, она отвернулась от монитора и выглянула в окно. Лучезарное утро поблекло: на солнце то и дело наползали облака, отчего город то улыбался, то становился хмурым. Вдали манил зеленью Летний сад. Эх, сейчас бы соломенную шляпу на непослушные кудри, видавший виды мольберт, да на пленэр! Алена, выхватив из пачки на принтере лист, стала рисовать открывавшийся из окна вид.

     - Недурно, - услышала она за спиной чей-то приглушенный голос и, оглянувшись, увидела дизайнера Татьяну. – Не часто нынче дизайнеры рисовать умеют. Что заканчивала?

     - Ново-Алтайское художественное училище.

     - Давно?

     - Шесть лет назад.

     - Где работала?

     - Сначала учила деток рисовать в частной гимназии, потом освоила графические программы и – дизайнером в рекламном агентстве.

     - А в Питере давно?

     - Нет. Всего два месяца.

     - Чего тебе на родине-то не сиделось?

     - Да вот, прямо как в песне: «Мне уже скоро за тридцать – самое время мечтать…» Вот и подумалось – тридцатник не за горами, а чего добилась? Что сделала? Ничего. В нашем городке я достигла потолка – дальше двигаться некуда. А большой город – большие возможности. Вот я и размечталась. А мечты, как известно, сбываются.

     - Понятно. А почему Питер?

     - Люблю с детства. Как будто в сказку попадаешь или… в картину. Я и художником захотела стать благодаря Питеру – здесь, куда ни глянь, все рисовать можно. Этот город создан для художника… А ты местная?

     - Нет, тоже приехала… Ты обедать пойдешь?

     - Я здесь чай пью, - смущенно ответила Алена. Ей неудобно было признаться, что на кафе пока денег нет.

     - И я здесь, - кивнула Татьяна. – Давай вместе почаевничаем, да и поболтаем.

     В обеденный перерыв, когда офис опустел, так как народ предпочитал обедать где-нибудь на нейтральной территории, девушки уединились в уголке, отведенном для тех, кто обедал в офисе. Вскипятили чайник, разложили на тарелочках принесенные из дома бутерброды.

     - Ты здесь давно? – поинтересовалась Алена.

     - Уже двадцать лет. Приехала сразу после школы, - ответила Татьяна. - Мне тридцать семь.

     Алена хотела было сказать коллеге комплимент, что та молодо выглядит, но не стала – не любила фальши. Татьяна выглядела вполне на свой возраст – крупная, крашеная в черный цвет и по-мужски коротко подстриженная, в очках, с крупными, даже мужскими чертами лица. Ей можно было дать и сорок, и за сорок.

     - Я здесь училась, - продолжала Татьяна. – Я закончила художественную академию.

     - Ух ты! – аж задохнулась от восторга и уважения Алена. Куда уж ей с ее-то Ново-Алтайским училищем… - Ну, ты даешь! Чтобы поступить в академию, надо хорошо рисовать.

     - Я хорошо рисую, - с чувством собственного достоинства подтвердила Татьяна. – Я состою в Союзе художников России.

     - Да ну! И давно? - восхищение Алены возрастало.

     - Уже десять лет… Могу показать некоторые свои работы. Кое-что у меня есть на телефоне.

     Татьяна вывела на экран смартфона изображение.

     - Букет сирени. Акварель… Букет тюльпанов. Тоже акварель. Я вообще акварель предпочитаю… Ох, помню, как гоняли нас преподаватели! Чуть что не так – заставляли смывать акварель прямо под краном… Счастливые студенческие годы… Вся жизнь впереди!.. Вот еще ромашки…

     - Натюрморты любишь?

     - Да. Но не только. У меня еще есть серия - виды Петербурга… Сейчас, погоди… Вот.

     - Красиво… Удачно передана атмосфера города. Мне пока не удается  ее передать… Когда изображаешь  дождь, акварель  незаменима: все эти водяные разводы, струи… Только у тебя везде – дождь. Вообще Питер у тебя везде какой-то тоскливый, серый.

     - Так если он такой и есть.

     - Мне так не кажется. Это очень позитивный город, с концентрацией какой-то неземной энергетики. Он очень вдохновляет. Здесь легко творчеством заниматься.  И серым он мне не кажется, скорее, каким-то нежно-сиреневым. С розовыми и голубыми вкраплениями, но тоже нежными, акварельно-размытыми…

     - Ну, может, ты и права. Сейчас я, может, как-то по-другому бы все изобразила, это все старые работы. Им лет семь.

     - А новые?

     - А новых нет.

     - Как – нет? Почему?

     - Некогда. Тупо не хватает времени на творчество.  Рабдень – девять часов с обеденным перерывом, да дорога в оба конца два часа… Чего так смотришь? У тебя не так, что ли? Вот ты к нам устроилась – тебе что, есть, когда рисовать?

     - Да нет. Сегодня вот в пять утра встала, пейзаж хотела закончить. Только въехала в творческий процесс – на работу пора.

     - Ну, так  вот.

     - Но ведь так время уйдет, и окажется, что ничего не сделано, не создано!

     - А что делать? Не только у меня, и у тебя так время уйдет.

     - Почему?

     - Думаешь, именно тебе повезет? Не повезет! Чудес не бывает. Я когда-то такая же, как ты была, также, как и ты, устроилась в агентство дизайнером с мыслью, что это на время,  а уж творчество – навсегда. Но – картинами на жизнь не заработаешь.

     - Но ведь живопись не дешево стоит.

     - Да, если ты раскручен, если есть покупатели. А где их искать? Как продавать картины? А за съемную квартиру надо каждый месяц платить. Да и кушать каждый день хочется. И потом, сколько можно по чужим углам скитаться? Я вот с ипотекой связалась. Так что – как получилось, так получилось.

     - Но тогда для чего все это? Для чего ты приехала в Питер? В агентстве работать ты бы и у себя дома смогла. Для чего  тебе дан талант? Для чего вся эта жизнь, если без любимого дела, без творчества, без самореализации?

     - Ох, как пафосно! В этом мире главное – хорошо устроиться. Если твои способности не позволяют тебе столько заработать, сколько ты хочешь, значит, надо забыть про способности и смотреть, что сейчас реально востребовано. И приспосабливаться к этому. И это нормально: рыба ищет, где глубже, человек – где лучше. А дизайнеры всегда востребованы, и зарплата достойная.

     - Дизайнеров много, а настоящих художников мало.  А ты же художник! Ты  здесь, в этом агентстве, не на своем месте!

     - Думаешь, я сама не думала об этом? – Татьяна горько скривилась. – Думала, переживала, поначалу даже плакала. А потом привыкла.

     - Но ты пыталась хоть что-то изменить?

     - Нет. Да и когда пытаться? Вся моя жизнь – это работа «на дядю». Поэтому сначала я просто тупо ждала, что  представится какой-нибудь случай или совершится чудо… Но в жизни чудес не бывает… А потом и вообще ждать перестала…  Ну, я пошла. Надо упаковку вареной колбасы сегодня доделать.

     Алена вернулась к своему компьютеру  огорошенная, словно пригрелась, размечталась под ласковым солнышком, да под холодный дождь попала. «Как же так? Она же талантлива, она закончила академию, она в Союзе художников, и – ничего! А ей тридцать семь. Когда перед Богом предстанет, и он спросит у нее, как она распорядилась подаренным ей талантом, что она ответит? Что упаковку для колбасы рисовала?»

     Алена невидящим взглядом смотрела на монитор, где красовался сформированный ею коллаж из нежно-розовых желеобразных женских телес и нежно-розовой докторской колбасы. И ей стало так тошно, что она отвернулась к окну. Погода за окном окончательно испортилась. Серенькие облачка превратились в тяжелые тучи, и Питер прослезился бесконечно грустным  дождем. Алене стало совсем тоскливо.  «А я? Татьяна тоже, как и я, когда-то  приехала в Питер вся в мечтах и надеждах. Что, если и я, устроившись в это агентство на первое время, так и останусь здесь навсегда? И также, как сейчас,  буду пытаться рисовать - и не смогу, потому что после рабочего дня не будет ни сил, ни желания. А ближе к сорока тоже захочу свое жилье  и ввяжусь в какую-нибудь ипотеку, и потом уже страшно будет что-то менять… И я буду, также, как Татьяна, ждать, что вот придет время, и тогда… Но время не приходит, время уходит… Что же теперь – уволиться? А на что жить? Чем платить за жилье?»

    Алена вконец расстроилась.

     - Ну, и чего сидим, мечтаем, не работаем? – услышала она окрик арт-директора. - Тебе компания деньги платит не за то, чтобы ты простаивала без работы. У нас каждая минута оплачиваемого времени должна быть отработана. Поняла?

     - Поняла, - кивнула Алена и вернулась к женским телам и колбасе.

     Домой она брела под унылым дождиком. Было промозгло, неуютно, в первый раз Алене показалось, что Питер негостеприимный, унылый и на самом деле какой-то серый. «Серый, как и моя жизнь в этом агентстве», - подумала девушка.

     Дома она натянула на промокшие ноги шерстяные носки, забралась в старое кресло-качалку, укуталась пледом и стала рассуждать сама с собой:

     - Ну, что, художница от слова «худо», так и будем упаковки разукрашивать? Нет, я не говорю, что работа дизайнера плохая. Любой дизайнер, который специализируется на полиграфии, был бы рад оказаться на моем месте. То есть, я просто не свое место занимаю. Не своим делом занимаюсь. Не мое это.

     Алена взглянула в окно. Дождь прекратился, но небо все еще хмурилось. Под серыми облаками зябли мокрые крыши.

     - Ну, что, Питер? Разве я для того приехала к тебе, чтобы закопать свой талант, отказаться от своей мечты?..  Неужели ты не примешь меня? Не поможешь мне? Не поделишься своей энергетикой? Столько замечательных людей здесь побывало, и каждый оставил здесь частичку своей души, своего таланта. Поэтому ты, Питер, должен быть такой мощной концентрацией самых разных талантов, что даже обычный человек, попав в твою ауру, станет необычным!  Неужели ты не поделишься своей энергетикой?

     Алена снова задумалась. Что делать? Работать с утра до вечера над дизайном упаковок? Это значит, что на творчестве можно крест ставить, так как работать по вечерам, в состоянии выжатого лимона, бесполезно. Это значит, что один день будет, как две капли воды, похож на другой, и сольются эти одинаковые дни в годы, как дождевые капли сливаются в один мутный дождевой поток, который высох – и нет его. И жизнь также пройдет, а что останется? Упаковка для колбасы. Да и той не останется, потому что придут другие дизайнеры и придумают новые упаковки… Это значит, что  жизнь пройдет в замкнутом пространстве офиса. А сколько на земле прекрасных мест, которые так и просятся на холст и которые она так никогда и не нарисует… Нет, надо уходить, пока не поздно, пока не затянула эта трясина повседневности… А чем платить за квартиру? На что жить?

     - Питер, подскажи, ведь ты знаешь ответ, не одна же я задавалась этим вопросом!

     А Питер расстилался на многие километры, прекрасный и самодостаточный. Облака растаяли, вновь выглянуло солнце, тысячами искр вспыхнуло в не успевших высохнуть каплях дождя, а на горизонте появилась радуга, нежная, словно нарисованная акварелью. И Алена, залюбовавшись пейзажем, неожиданно почувствовала прилив радости, энергии и вдохновения. Все ее проблемы и сомнения показались ей мелкой суетой по сравнению с этой вечной красотой. Она села за мольберт и принялась с упоением рисовать…

     Было далеко за полночь, когда Алена закончила свою картину. Теперь она была довольна. Ей удалось передать то неуловимое, что она подметила в облике и характере города, то, что не опишешь словами, что невозможно запечатлеть на фотографии, но можно передать красками на холсте.  Сфотографировав свое творение, довольная художница отправила изображение в социальные сети и, с сознанием выполненного долга, сразу уснула.

     На этот раз спала она крепко.

     Проснувшись, Алена взглянула на часы и поняла, что опоздала. Ах да, она же допоздна рисовала… И как картина?! Может, ей только показалось, что она удалась?! Нет, не показалось! Напротив, в утреннем свете пейзаж был еще более прекрасен.  Алена схватила картину и закружилась с ней по комнате в безумном танце… А за окном неистово звонили колокола Владимирского собора!.. Но – работа, работа! Упаковка колбасы ждет ее. Настроение сразу испортилось. Показалось, что в комнате душно. Захотелось свежего воздуха. Алена распахнула окно, ее лицо сразу обдало свежим ветром, пахнущим водой, зеленью, теплом не остывшей за ночь крыши. Так бы и улетела вместе с ветром! Ну почему человек не свободен? Почему он привязан к месту, как собака к своей будке? Как будто на ногах  невидимые цепи…

     - Я не хочу так жить! Я уволюсь! – неожиданно для себя решила Алена. – Потому что это не жизнь, если я буду все время тосковать и грызть себя!  В самом деле, в библии сказано – «ищите прежде царства небесного, а все остальное приложится». А что такое царство небесное? Бог говорит, что оно не где-то там, что оно в душе человека. А что такое царство небесное в душе? Это значит, что ты как будто на небесах,  это значит, что у тебя в душе - радость, счастье, блаженство. А что может дать мне настоящую радость? Только любимое дело и спокойная совесть!  Поэтому я должна заниматься тем, к чему призвал меня на эту землю Бог, к чему он дал мне способности. Я буду рисовать! Я в ответе перед Богом за свой талант!

      Приняв решение, Алена почувствовала радость и облегчение, словно освободилась от  невидимых цепей. Но осторожный голос внутри нее не унимался:

     - А чем питаться? Чем платить за квартиру?

     Девушка вновь приуныла, но ненадолго – у нее тут же нашелся аргумент:

     - Если Бог дал мне эти способности – неужели Он не поддержит меня? В библии сказано: «Не заботься о том, что тебе есть, или во что одеться, потому что Бог знает, что вы имеете нужду во всем этом». Вот, как-то так… Бог малых пташек питает, неужели мне не подаст? И вообще, «достаточно для каждого дня своей заботы»… А  работу я всегда найду, если совсем тяжко станет... Итак, решено! Отныне я – свободный художник!

     - Да, но как продавать картины? Где искать покупателей? – не сдавался внутренний скептик.

     - Вот когда стану свободным художником, тогда  и буду выяснять, как да что. Я же еще не пробовала!

      Обжигаясь горячим кофе, Алена включила смартфон и увидела несколько новых комментариев  в социальных сетях. Комментировали ее новую картину.  Люди, как знакомые, так и вовсе незнакомые, хвалили ее работу. А какой-то  мужчина написал: «Бесподобная картина! Автор – вы, Алена? Если это так, то поздравляю – очень красиво, а главное, вы передали в вашей работе то, что лично я люблю в Петербурге, то, что мне близко и дорого… Словами не выразить. Вот если бы эта картина всегда была у меня перед глазами, как напоминание о чем-то важном! Я хотел бы купить ее. Это возможно? Если да, то сколько вы хотите за нее? Пишите в «личку». Хороший знак! Алена дрожащей рукой набрала текст, что готова расстаться со своим детищем за… за... После некоторого раздумья она остановилась на сумме, которая показалась ей не самонадеянно высокой и не унизительно низкой, а самой подходящей для начинающего художника.

     Пока она одевалась, смартфон оповестил ее звуковым сигналом о новом сообщении, в котором незнакомец сообщал, что цена его устраивает. Договорившись пересечься у метро, Алена обвернула картину и поспешила на работу.

     … В рекламное агентство она пришла только в районе обеда.

     - Ну, и где ты шляешься?! – набросился на нее арт-директор. – Смотри, еще раз такой фортель – и полетишь отсюда, спотыкаясь и падая. На твое место уже десять желающих.

     - В таком случае, кому-то из них повезло. Я пришла, чтобы уволиться, - спокойно сказала Алена.

     - Чего так? Неужели нашла что-то поинтереснее? То-то мне все время казалось, что ты как бы витаешь где-то. Думал, мечтает девчонка, а она, оказывается, работку подыскивала.

     - Да нет, - как можно небрежнее отмахнулась Алена. – Работа в офисе меня больше не интересует. Я – художник, и отправляюсь в свободное плавание. А то, знаете ли, с этим нормированным рабочим днем не успеваю творить.

     И Алена потрясла перед самым лицом арт-директора упакованной картиной.

     - Вот! Давайте по-быстрому оформим все формальности, и я побегу – меня покупатель ждет.

     … Из офиса она выходила с видом победителя.

      Разумеется,  будут в ее жизни и слезы, и дни, проведенные на хлебе и воде. Но, главное, будет спокойная совесть и сознание того, что – тяжело ей или легко, она – на своем месте.

       И уже на пороге она  поймала взгляд Татьяны и прочитала в нем целую гамму чувств: зависть, безысходность, грусть… Бывшая коллега ободряюще кивнула ей, изобразив на лице улыбку, и отвернулась к монитору, где ее ждала очередная упаковка колбасы.

    Май 2018г.